Глава 48 Шенар уединился с Меба в своем кабинете. Его верный помощник позаботился принести папирусы, чтобы придать их разговору вид обычной работы. – Я видел царя, – объявил Шенар, – он еще колеблется, какие предпринять действия из-за отсутствия проверенной информации. – Прекрасно, – расценил Меба. Шенар не мог признаться своему сообщнику, что молчание Аша удивляло его. Почему молодой дипломат не отчитывался ему в своих действиях, необходимых, чтобы ускорить поражение Рамзеса? С ним несомненно произошло какое-то несчастье. Из-за этого тревожного молчания Шенар тоже не мог правильно ориентироваться. – Как наши дела, Меба? – Наша шпионская сеть получила приказ не предпринимать никаких действий и затаиться. Иначе говоря, решающий момент близко. Что бы ни предпринял Фараон, у него нет никаких шансов на победу. – Откуда такая уверенность? – Мощь хеттов достигла наивысшего предела, я в этом уверен. Каждый час приближает вас к Высшей Власти. Не стоит ли использовать это время, чтобы расширить круг ваших друзей в различных ведомствах? – Этот проклятый Амени следит за всем… Необходима осторожность. – Вы могли бы найти… какое-нибудь решение? – Слишком рано, Меба. Ярость моего брата будет ужасна. – Не забывайте мой совет: недели быстро пробегут, а вам надо быть готовым царствовать, находясь в согласии с нашими хеттскими друзьями. – Я так давно жду этого момента. Будь спокоен, я буду готов. Растерянная Долент следовала за магом Офиром. Страшная смерть белокурой Литы, стража порядка, это поспешное бегство… Она потеряла способность рассуждать, не знала, куда идти. Когда Офир предложил ей назваться его женой и продолжать борьбу за восстановление религии бога Атона, единственного бога, Долент с энтузиазмом согласилась. Чета пробралась через порт Мемфиса, охраняемый стражей порядка, и купила осла. Одетые, как крестьяне, побрившийся Офир и сестра Рамзеса пошли по направлению к югу. Шпион знал, что их будут искать к северу от Мемфиса в сторону границы. У них было мало шансов ускользнуть от застав, установленных на дорогах, и от речной стражи. Чтобы скрыться, им необходимо было делать непредсказуемые шаги. Не стоило ли попросить убежища у ревностных последователей Эхнатона, правителя-еретика? Большая часть сторонников этой религии жила в Среднем Египте около столицы, в городе Солнца, [13] обреченном на запустение. Офир не жалел, что сыграл комедию, оказавшуюся теперь очень полезной. Заставляя Долент верить, что смыслом его жизни была любовь к единому богу, Офир сохранял безоговорочного союзника. Кроме того, с ее помощью он укроется среди сторонников бога Атона и сможет оставаться там до того момента, когда хетты завоюют Египет. К счастью, Офир успел получить до побега главное донесение, переданное им Меба: план, принятый Муваттали, уже действовал. Оставалось только ждать начала войны. После объявления о гибели Рамзеса Шенар устранит Нефертари и Туйю, затем взойдет на трон, чтобы достойно встретить хеттов. Шенар не знал, что Муваттали не привык разделять власть. Старший брат Рамзеса будет лишь эфемерным фараоном, и земли Верхнего и Нижнего Египта станут хеттскими хранилищами зерна. Успокоенный Офир наслаждался тихой красотой египетской деревни. Соответственно должности и положению Аша, его не поместили в одну из темных сырых темниц нижнего города, где средняя продолжительность жизни не превышала одного года. Он был заключен в тюрьму из обтесанного камня в верхнем городе, отведенную для именитых пленников. Еда была груба, а постель Жестка, но молодой дипломат привык ко всему и поддерживал свою физическую форму благодаря множеству упражнений. С момента ареста он ни разу не подвергался допросу. Его заключение могло окончиться неожиданной казнью. Наконец дверь его камеры открылась. – Как вы себя чувствуете? – спросил Райя. – Лучше, чем когда бы то ни было. – Боги не были благосклонны к вам, ведь если бы я не вмешался, вам бы удалось бежать. – Я не хотел бежать. – Трудно отрицать факты! – Внешность порой обманчива. – Но ведь вы действительно Аша, друг детства Рамзеса! Я видел вас в Мемфисе и Пи-Рамзесе и даже продавал редкие вазы вашей семье. Фараон дал вам крайне опасное поручение – проникнуть на территорию хеттов в поисках достоверной информации. И вот вы здесь. – Вы ошибаетесь в главном. Рамзес действительно поручил эту работу, но я служу другому хозяину. Именно ему, а не Фараону, я послал настоящие результаты моих расследований. – О ком вы говорите? – О старшем брате Рамзеса Шенаре, будущем фараоне Египта. Райя почесал бороду, рискуя нарушить безупречный порядок волос, искусно подстриженных цирюльником. Таким образом, Аша является сторонником хеттов… Нет, одна важная деталь требовала подтверждения. – В таком случае зачем вы переоделись в горшечника? Молодой дипломат улыбнулся. – Будто вы не знаете! – Объясните мне все же. – Муваттали, конечно, царствует, но на чью поддержку он опирается и какова действительная сила его власти? Его сын и брат сражаются друг с другом или битва за наследование престола уже закончена? – Замолчите! – Вот основные вопросы, на которые я должен ответить… Вы теперь понимаете причину моей анонимности. Кстати… Не могли бы вы на них ответить? Испуганный Райя захлопнул дверь темницы. Аша, возможно, был не прав, провоцируя сирийца, но, открывая свой секрет, он надеялся спасти свою жизнь. В нарядной одежде император Муваттали вышел из своего дворца, сопровождаемый охраной, прятавшей его от взглядов прохожих и укрывавшей от возможного нападения лучника, притаившегося на крыше какого-нибудь здания. Благодаря объявлениям глашатаев все знали, что правитель Хеттской империи должен был отправиться в большой храм нижнего города, чтобы молить бога грозы о милости. Не существовало более торжественного способа ввести Хеттскую империю в состояние войны и собрать все силы на окончательную победу. Из темницы Аша слышал крики, приветствующие появление императора. Он также понял, что окончательное решение принято. Все множество хеттских божеств находилось во власти бога грозы. Жрецы вымыли статуи, чтобы избежать гнева небес. Больше ни один хетт не должен был высказывать сомнения или недовольства, пришло время действовать. Жрица Путухепа произнесла слова, превращающие богинь плодородия в опасных воительниц. Затем она воткнула в тушу свиньи семь железных, бронзовых и медных гвоздей, чтобы заставить будущее подчиниться воле императора. Во время чтения молитв взгляд Муваттали остановился на сыне Урхи-Тешшубе, одетом в панцирь, со шлемом на голове, обезумевшего от радости при мысли о вступлении в войну. Хаттусили оставался холодным и непроницаемым. Эти двое мало-помалу уничтожили своих соперников и составляли с Путухепой маленькую группу людей, приближенных к императору. Но Урхи-Тешшуб ненавидел Хаттусили и Путухепу, отвечавших ему тем же. Война с Египтом позволит разрешить Муваттали внутренние конфликты, расширить территорию и утвердить свою власть на Востоке и в Азии, а затем продолжить завоевания. Не пользовался ли он в самом деле божественной милостью? Когда церемония закончилась, император пригласил военачальников на прием, начавшийся выносом четырех различных блюд. Дворцовый виночерпий поставил первое на царский трон, второе – возле очага, третье – на стол почестей, четвертое – у порога зала. Потом приглашенные начали так объедаться и напиваться, словно они ели в последний раз. Когда Муваттали встал, смех и разговоры смолкли. Даже самые опьяневшие постарались принять достойный вид. Одно событие, одна единственная деталь еще могла отдалить начало войны. Император и его свита выехали из столицы через ворота Сфинксов в верхнем городе. Они направились к скалистому холму. Муваттали, Урхи-Тешшуб и Путухепа вскарабкались на его вершину. Они застыли неподвижно, устремив глаза к облакам. – Вот они! – воскликнул Урхи-Тешшуб. Сын императора натянул тетиву лука и прицелился в одну из хищных птиц, летевших над ними. Метко пущенная стрела пронзила ей горло. Воин принес птицу главнокомандующему. Урхи-Тешшуб вспорол ей ножом живот и вынул руками теплые внутренности. – Посмотри на них, – приказал Муваттали Путухепе, – и скажи, благосклонна ли к нам судьба. Морщась от неприятного запаха, жрица все же выполнила свою работу, разглядывая расположения внутренностей хищника. – Благосклонна. Военный клич заставил вздрогнуть горы Анатолии. Глава 49 Большой совет Фараона, на котором присутствовали многие придворные, начался тревожно. Сановники сидели с кислыми лицами, высшие чиновники жаловались на отсутствие четких указаний, авгуры предсказывали военную катастрофу. Барьер, образуемый Амени и его службой, больше не мог защитить Рамзеса. Все ждали объяснений. Когда Рамзес сел на трон, зал для аудиенций был переполнен. Он попросил старшего сановника задавать полученные им вопросы, чтобы в зале не было беспорядка и тысячелетнее достоинство фараоновского правления было сохранено. Варвары спорили, кричали и перебивали друг друга. В противоположность им при египетском дворе слово брали по очереди и слушали выступающих. – Ваше Величество, – объявил старший сановник, – страна встревожена и хочет знать, действительно ли нам угрожает война с хеттами. – Да, угрожает, – ответил Рамзес. За этим коротким и ужасающим заявлением последовало длительное молчание. – Она неизбежна? – Неизбежна. – Наша армия готова сражаться? – Ремесленники работали с рвением и не ослабляют своих усилий. Нам бы не помешали еще несколько месяцев, но их у нас нет. – По какой причине, Ваше Величество? – Наша армия в самом ближайшем будущем отправляется на север. Сражение произойдет вдали от Египта. Так как Ханаан и Амурру усмирены, мы пересечем их, не подвергаясь никакой опасности. – Кого вы назначите главнокомандующим? – Я сам буду командовать армией. Во время моего отсутствия Великая Супруга Фараона Нефертари будет управлять Египтом с помощью царицы-матери Туйи. Старший сановник забыл от остальных вопросах. Теперь они не представляли уже никакого интереса. Гомер курил листья шалфея, набитые в большую раковину улитки, служившую ему трубкой. Сидя под своим лимонным деревом, он наслаждался теплом весеннего солнца, чей жар облегчал его боли в суставах. Длинная, надушенная цирюльником борода облагораживала его лицо, испещренное морщинами. На коленях поэта мурлыкал черно-белый кот. – Я надеялся увидеться с вами до вашего отъезда, Ваше Величество. Ведь это большая война, не так ли? – На карту поставлена жизнь Египта, Гомер. «Словно как маслина древо, – написал я, - которое муж возлелеял В уединении, где искипает ручей многоводный, Пышно кругом разрастается; зыблют её, прохлаждая, Все тиховейные ветры, покрытую цветом сребристым; Но внезапная буря, нашедшая с вихрем могучим, С корнем из ямины рвет и по черной земле' простирает.» [14] – А если бы дерево выдержало ураган? Гомер налил царю чашу красного вина с запахом аниса и кориандра и сам сделал большой глоток. – Я опишу вашу эпопею, Рамзес. – Ваше творчество оставляет вам хоть немного свободного времени? – Мое предназначение – воспевать войну и путешествия, и я люблю героев. Победив, вы станете бессмертным. – А если я проиграю? – Представьте себе, что хетты захватили мой сад, срубили мое лимонное дерево, разбили мой письменный прибор и испугали Гектора? Боги не могут допустить такое несчастье. Где вы собираетесь дать решающий бой? – Это – военная тайна, но вам я могу довериться: это будет при Кадеше. – Сражение при Кадеше… Хорошее название. Многие незначительные произведения исчезнут, поверьте мне, но эта книга будет долго жить в памяти человечества. Я вложу в нее все мое искусство. Но есть одно пожелание, Ваше Величество: я хотел бы, чтобы у этой книги был счастливый конец. – Я постараюсь не разочаровать вас. Амени растерялся. У него была тысяча вопросов к Рамзесу, сотня дел на его рассмотрение, десять случаев признания своей вины… И только Фараон мог их решить. Бледный, задыхающийся, с дрожащими руками, личный писец Фараона, казалось, выбился из сил. – Тебе надо отдохнуть, – сказал правитель. – Но ты уезжаешь! И насколько? Я рискую допустить ошибки и ослабить мощь государства. – Я доверяю тебе, Амени, а царица поможет тебе принять верные решения. – Скажи мне правду, Рамзес, есть ли у тебя шанс, хотя бы один шанс победить хеттов? – Разве я повел бы людей в бой, если бы считал себя заранее побежденным? – Утверждают, что эти варвары непобедимы. – Когда точно знаешь, кто твой враг, легче победить его. Заботься о нашей стране, Амени. Шенар наслаждался жареным боком ягненка, украшенным сельдереем и петрушкой и, находя вкус немного пресным, посыпал мясо пряностями. Красное вино замечательного качества казалось ему посредственным. Шенар позвал слугу, но в столовую вошел неожиданный гость. – Рамзес! Желаешь ли ты разделить со мной трапезу? – Честно говоря, нет. Сухость тона отбила у Шенара аппетит, и он счел необходимым встать из-за стола. – Давай пройдем в виноградную беседку, ты не против? – Как тебе угодно. Страдая от легкого несварения, Шенар уселся в садовое кресло. Рамзес, стоя, смотрел на Нил. – Ты кажешься раздраженным, Рамзес… Причиной тому близость войны? – У меня есть и другие поводы для недовольства. – Они касаются меня? – Да, Шенар. – Неужели ты можешь пожаловаться на мою работу? – Ты всегда меня ненавидел, не правда ли? – Рамзес! Между нами существовали некоторые распри, но сейчас это время прошло. – Ты думаешь? – Будь в этом уверен! – Твоя единственная цель – захватить власть, Шенар, даже ценой самого подлого предательства. У Шенара было такое ощущение, как будто его ударили кулаком в живот. – Кто очернил меня? – Я не прислушиваюсь к сплетням. Мое мнение основывается на фактах. – Невозможно! – В одном из домов Мемфиса Серраманна обнаружил трупы двух женщин и лабораторию мага, пытавшегося околдовать царицу. – Но почему ты считаешь, что я замешан в этом деле? – Потому что этот дом принадлежит тебе, хотя ты предпринял предосторожность, записав его на имя нашей сестры. Службы регистрации жилищ дали точный ответ. – У меня столько домов, особенно в Мемфисе, что я сам не знаю их точное количество. Откуда же я могу знать, что в них происходит? – Не было ли у тебя друга – сирийского торговца по имени Райя? – Он не был моим другом, а просто поставщиком редких ваз. – В действительности он шпион, работавший на хеттов. – Это… это ужасно! Откуда я мог знать? Он навещал сотни людей. – Ты ловко защищаешься, но я знаю, что твое непомерное честолюбие привело тебя к предательству и сотрудничеству с нашим врагом. Хеттам были нужны сообщники на нашей территории и их главным союзником стал ты, мой брат! – Что за безумная мысль пришла тебе в голову, Рамзес? Только низкий человек мог вести себя таким образом. – Ты и есть этот гнусный человек, Шенар. – Тебе доставляет удовольствие беспричинно оскорблять меня? – Ты совершил ошибку, ты думал, что подкупить можно кого угодно. Ты, не колеблясь, старался повлиять на моих приближенных, друзей детства, но ты не знал, что дружба может быть так же крепка, как и гранит. Поэтому ты попался в расставленные мною сети. Взгляд Шенара потупился. – Аша не предавал меня, Шенар, он никогда на тебя не работал. Старший брат царя вцепился в ручки кресла. – Мой друг Аша держал меня в курсе твоих планов и действий, – продолжал Рамзес. – Ты глубоко порочный человек, Шенар, и ты не изменился. – Я… Я имею право предстать перед судом! – Суд будет, и тебя приговорят к смерти за государственную измену. Так как мы находимся в состоянии войны, ты будешь заключен в большую тюрьму Мемфиса, потом тебя отправят на каторгу Каржеха, где ты будешь ожидать суда. В согласии с законом Фараон должен победить всех внутренних врагов, прежде чем отправляться на войну. Рот Шенара исказила гримаса. – Ты не посмеешь меня убить, ведь я твой брат… Хетты победят тебя! Когда ты умрешь, они отдадут власть мне, именно мне! – Для царя очень полезно встретить зло и увидеть его лицо. Благодаря тебе, Шенар, я буду лучшим воином. Глава 50 Хеттская крестьянка рассказала Рамзесу о том, что им было суждено пережить вместе с Аша, и о ее путешествии в Египет, где благодаря посланию дипломата ее хорошо приняли и сразу привели к Фараону. В соответствии с обещаниями Аша Рамзес подарил хеттской женщине дом в Пи-Рамзесе и обеспечил ее пожизненное содержание, позволяющее покупать еду и одежду, а также оплачивать работу служанки. Растерявшаяся от благодарности крестьянка с большой охотой рассказала бы правителю о судьбе Аша, но она не знала, что с ним случилось. Рамзес пришел к выводу, что его друг арестован и, несомненно, казнен. Конечно, Аша мог пустить в ход последнюю хитрость: заставить поверить, что он работает на Шенара, то есть на хеттов. Но дали ли ему время высказать свои оправдания и убедить в своей невиновности? Какова бы ни была его судьба, Аша наилучшим образом выполнил поручение. Его короткое послание содержало всего три слова, но они подтолкнули Рамзеса к вступлению в войну: Кадеш. Быстро. Опасность. Аша больше ничего не написал, опасаясь, что его послание могут перехватить, и он не доверился крестьянке из страха быть преданным. Но эти три слова говорили достаточно. Когда Меба призвали на большой совет, он бросился в свою туалетную комнату, и его стало рвать. Ему пришлось прибегнуть к самым стойким духам, приготовленным на основе азиатской розы, чтобы скрыть плохой запах изо рта. С момента ареста Шенара, удивившего весь двор, помощник бывшего верховного сановника ждал, что его также посадят в тюрьму. Бежать – значит признать себя сообщником Шенара. Меба не мог также предупредить скрывающегося Офира. По дороге во дворец Меба пытался размышлять. А если Рамзес его не подозревал? Он ведь не считался другом Шенара, занявшего место верховного сановника, долго державшего его в стороне и призвавшего к себе с единственной целью и явным намерением унизить. Таково было мнение двора, возможно, таким оно будет и у царя. Не является ли Меба жертвой, к которой судьба, наконец, была справедлива, уничтожив его преследователя Шенара? Меба должен был проявить скромность и не требовать должность, ставшую свободной. Ему надлежало вести себя достойно, как подобало бы высшему чиновнику, то есть заставить забыть о себе и ждать момента, когда судьба решится в пользу хеттов или Рамзеса. В первом случае он сумеет извлечь выгоду из создавшегося положения. Большая часть военачальников и опытных воинов присутствовали на большом совете. Фараон и Великая Супруга Фараона заняли свои места на троне. – Ввиду полученной нами информации, – объявил Рамзес, – Египет объявляет войну Хеттской империи. Под моим командованием наши войска завтра утром отправляются на север. Мы только что отослали императору Муваттали депешу, объявляющую об официальном начале военных действий. Так давайте победим мрак и поддержим господство Закона Маат на нашей земле. За большим советом, самым коротким за время царствования Рамзеса, не последовало никаких обсуждений. Придворные и военные в молчании разошлись. Серраманна прошел мимо Меба, не глядя на него. Вернувшись в свой кабинет, дипломат выпил кувшин белого вина из оазиса. Рамзес обнял своих детей Ка и Меритамон, с радостью бросившихся ему навстречу в сопровождении царского пса Дозора. Под руководством Неджема, садовника, ставшего земельным управителем, они совершенствовались в умении писать иероглифы и играли в змей. В этой игре надо было избегать темных уголков, чтобы достигнуть страны света. Для мальчика и девчушки этот день был похож на другие. Радостные, они пошли за милым Неджемом, пообещавшим прочесть им сказку. Сидя в траве, Рамзес и Нефертари наслаждались возможностью побыть наедине. Они созерцали акации, гранатовые деревья, тамариски и вербы, бросающие тень на клумбы с васильками, ирисами и дельфиниумами. Весеннее солнце вызывало к жизни дремлющие в земле силы. На Рамзесе была только набедренная повязка, а его возлюбленная супруга надела короткое платье на бретельках с глубоким вырезом. – Как ты относишься к предательству твоего брата? – Меня удивила бы его верность. Надеюсь, что благодаря смелости Аша мне удалось обезглавить чудовище, но осталось еще много неясного. Мы не нашли колдуна, а ведь Шенар, возможно, имел и других союзников как среди египтян, так и среди иноземцев. Будь очень осторожна, Нефертари. – Я буду думать о государстве, а не о себе самой, пока ты будешь рисковать жизнью, чтобы защитить Египет. – Я приказал Серраманна остаться в Пи-Рамзесе, чтобы обеспечить твою безопасность. Он, кто бы так хотел уничтожить хеттов, не перестает сердиться на меня. Нефертари положила голову на плечо Рамзеса, ее распущенные волосы ласкали руки царя. – Я едва избежала опасности, а теперь ты, в свою очередь, рискуешь жизнью… Сможем ли мы хоть несколько лет пожить в мире и счастье, как твои отец и мать? – Может быть, но только при условии, что победим хеттов. Отказ от войны приведет Египет к уничтожению. Если я не вернусь, Нефертари, замени меня, управляй страной и пресекай любые попытки захватить ее. Муваттали превратил побежденные народы в рабов. Так пусть же жители Двух Земель никогда не разделят их участи. – Какая бы судьба нас ни ждала, мы все-таки познали счастье, счастье, возникающее каждую минуту, скоротечное, как запах или как шелест ветра в листве. Я принадлежу тебе, Рамзес, как волна морю, как распустившийся цветок освещенному солнцем полю. Левая бретелька платья Нефертари сама по себе соскользнула с ее плеча. Губы царя целовали теплую и ароматную кожу царицы, он медленно обнажал ее расслабленное тело. Стая диких гусей пролетела над дворцовым садом Пи-Рамзеса, когда Рамзес и Нефертари слились в огне их желания. Незадолго до рассвета Рамзес оделся в специальном месте храма Амона и освятил еду и питье, которые будут использоваться во время обрядного торжества. Затем Фараон вышел из святилища и созерцал восход солнца, его покровителя. Богиня неба поглотила солнце на закате, чтобы заставить вновь появиться его на рассвете после трудной борьбы с силами тьмы. Не походило ли это сражение на ту войну, которую сын Сети готов был начать с хеттскими ордами? Взошедшее светило показалось меж двух холмов на горизонте. По древним легендам на этих холмах росли два огромных дерева из бирюзы, раздвигающихся, чтобы дать проход свету. Рамзес произнес молитву, повторяемую каждым его предшественником. – Приветствую тебя, Свет, рождающийся из девственных вод, ты, появляющийся на поверхности земли, озаряешь Египет своей красотой. Ты главная душа, приходящая в мир сама по себе, и никто не знает твои истоки. Ты пересекаешь небо, как сокол с пестрым оперением, и отгоняешь зло. Лодка ночи – справа от тебя, лодка дня – слева, экипаж лодки света ликует. Возможно, Рамзес больше не передаст это послание Свету, если в Кадеше его ждет смерть. Но другой голос придет ему на смену, и слова к Свету не будут потеряны. В четырех казармах столицы проходили последние приготовления к отправлению. Благодаря постоянному присутствию Фараона в течение последних недель моральный дух воинов был высок. Качество и количество оружия позволяли успокоить даже самых робких. В то время, когда войска выходили из казарм и направлялись к главным воротам столицы, Рамзес преодолел на колеснице расстояние от храма Амона до храма Сети. Этот храм был возведен в самой старинной части города, где много веков назад поселились завоеватели. Чтобы изгонять злых духов, фараоны создали там святилище, посвященное самой могущественной силе мира. Сети, человеку бога Сета, удалось управлять им, и он передал секрет своего умения сыну. Сегодня Рамзес пришел не противостоять богу Сету, а выполнять священное действие. Он хотел овладеть силой молнии и поразить ею своих врагов. Поединок был быстрым и напряженным. Взгляд Рамзеса был прикован к красным глазам статуи, представлявшей собой стоящего человека с головой собаки с длинной мордой и стоящими торчком острыми ушами. Потолок дрогнул, казалось, что ноги статуи зашевелились. – Сет, ты мощь и сила, посвяти в твое могущество и дай мне твою силу. Свет, ожививший красные глаза, погас, Сет исполнил просьбу Фараона. Жрец Мадиана и его дочь тревожились. Моисей, пасший самое большое стадо баранов племени, должен был вернуться два дня назад. Нелюдимый зять старика в одиночестве размышлял в горах, где перед ним часто вставали странные видения. Но Моисей отказывался отвечать на вопросы жены и совсем не играл со своим сыном, которому он дал имя «Изгнанник». Жрец знал, что Моисей беспрестанно думал о Египте, об этой чудесной стране, где он родился и занимал высокое положение. – Он вернется в Египет? – беспокойно спросила дочь. – Я не думаю. – Почему он спрятался в Мадиане? – Я не знаю и хочу оставаться в неведении. Моисей – честный и трудолюбивый человек, чего еще ты хочешь от него? – Мой муж кажется мне таким далеким и таинственным… – Принимай его таким, каков он есть, и ты будешь счастлива. – Если он вернется, отец. – Верь в лучшее и занимайся малышом. Моисей вернулся, но лицо его изменилось. Появились морщины, волосы поседели. Его жена бросилась к нему на шею. – Что случилось, Моисей? – Я видел, как огонь вырвался из кустов. Они были объяты пламенем, но не горели. Бог позвал меня из середины куста. Он назвал свое имя и повелел исполнить его волю. Я должен подчиниться Богу. – Подчиниться ему… Значит, ты покинешь нас, меня и нашего ребенка. – Я выполню повеление Бога, так как никто не может его ослушаться. Приказания Бога стоят выше нас, тебя и меня. Да и кто мы такие, если не орудие исполнения его Воли. – Что это за поручение, Моисей? – Ты узнаешь, когда тому придет время. Еврей уединился в своем жилище, чтобы освежить в памяти свою встречу с ангелом Яхве, богом Авраама, Исаака и Иакова. Его размышления были прерваны криком. Какой-то всадник въехал на стоянку племени и торопливо рассказал, что огромная армия, возглавляемая самим Фараоном, отправилась на север, чтобы сразиться с хеттами. Моисей подумал о Рамзесе, о своем друге детства, об удивительной энергии, наполнявшей его. В эту минуту он пожелал ему победы.

Глава 51 Хеттская армия расположилась у крепостных стен столицы. С высоты одной из дозорных башен жрица Путухепа видела, как колесницы, а затем и лучники, и пехотинцы выстроились в линию. Своей безупречной дисциплиной они воплощали непобедимое могущество империи, благодаря которому Египет превратится в покоренную провинцию. Муваттали ответил на объявление войны Рамзеса таким же посланием, составленным по всем правилам. Путухепа предпочла бы, чтобы ее муж остался с ней, но император потребовал, чтобы его главный советник Хаттусили был на поле боя. Главнокомандующий хеттской армии Урхи-Тешшуб с факелом в руке подошел к своим воинам. Он разжег большой костер и приказал подкатить к огню совершенно новую колесницу. Разбив ее дубиной на куски, он сжег ее. – Так будет сожжен каждый воин, отступивший перед врагом, так бог грозы уничтожит его огнем!!! С помощью такой магической церемонии Урхи-Тешшуб пытался придать своей армии такую сплоченность, которую даже самое яростное сражение не в силах было разрушить. Сын императора протянул свой меч Муваттали, присягнув ему в покорности. Колесница императора взяла направление на Кадеш, предназначенный стать кладбищем египетской армии. Две великолепные лошади везли царскую колесницу во главе армии, состоявшей из соединений численностью по 5000 человек, находящихся под покровительством богов Амона, Ра, Птаха и Сета. Что касается 500 колесниц, то они были разбиты на пять групп. В обмундирование воинов входили туники, рубашки, панцири, кожаные гетры, шлемы, маленькие обоюдоострые топорики и другое оружие. Распределением оружия в нужный момент займутся ответственные за это чиновники. Оруженосцем Рамзеса был опытный воин Менна, хорошо знавший Сирию. Его не радовало присутствие Бойца, огромного нубийского льва с развевающейся по ветру гривой, трусящего рядом с колесницей. Несмотря на все предупреждения Рамзеса, Сетау и Лотос решили оказывать медицинскую помощь даже в самые опасные моменты сражений. Так как им была совсем не знакома местность около Кадеша, они надеялись обнаружить там несколько новых видов змей. Армия двинулась из столицы в конце апреля пятого года правления Рамзеса. Погода благоприятствовала, и ничто не мешало продвижению войск на север. Перейдя границу недалеко от города Силе, Рамзес проследовал прибрежной дорогой, где на их пути встречались охраняемые колодцы, затем пересек Ханаан и Амурру. В местечке, носившем название «Долина Кедров» около Библоса, царь приказал трем тысячам человек, находившимся там для защиты дорог, отправляться на север. Они должны были продвигаться к Кадешу и достичь места сражения с северо-востока. Военачальники противились такому решению, доказывая, что дополнительная армия столкнется с сильным сопротивлением и окажется блокированной на побережье. Но Рамзес отверг их доводы. Маршрут, избранный царем, чтобы достичь крепости Кадеш, проходил через равнину Бекаа, низину между горными хребтами Антиливана. Волнующий, дикий пейзаж тревожил воинов Рамзеса. Некоторые из них знали, что илистые реки кишели крокодилами и что горы, покрытые густыми лесами, служили убежищем медведям, гиенам, пантерам и волкам. Листва кипарисов, елей и кедров была настолько густа, что, идя по лесистой местности, воины не видели солнца и потеряли самообладание. Понадобилось вмешательство военачальников для прекращения зарождающейся паники и убеждения пехотинцев, что они не умрут от удушья. Соединение «Амон» возглавляло колонну, за ним следовали соединения «Ра» и «Птах», а воины «Сета» замыкали шествие. Через месяц после начала похода египетская армия приблизилась к огромной крепости Кадеш, построенной на левом берегу Оронта, у выхода в долину Бекаа. Крепость отмечала границу Хеттской империи и служила отправной точкой отрядов, совершавших набеги на Амурру и Ханаан. В конце мая пошли дожди, и воины начали жаловаться на сырость. Но так как еды было вдоволь, и она была хорошего качества, сытная жизнь заставляла воинов забыть об этом маленьком неудобстве. В нескольких километрах от Кадеша, точно перед густым и темным лесом Лабви, Рамзес остановил свою армию. Место казалось подходящим для засады, здесь колесницы не смогут проехать, а пехота – производить маневры. Постоянно храня в памяти послание Аша: «Кадеш. Быстро. Опасность.», царь не предпринимал поспешных действий. Разрешив только короткий отдых под охраной первой линии колесниц и лучников, царь созвал военный совет. На совете также присутствовал Сетау, завоевавший любовь воинов своей способностью излечивать их от тысячи болезней. Рамзес вызвал оруженосца Менна. – Разверни большую карту. – Мы находимся здесь, – уточнил Рамзес, – на опушке леса Лабви на восточном берегу Оронта. При выходе из леса есть левый брод, который позволит нам пересечь реку в недосягаемости от хеттских лучников, которые дежурят на башнях крепости. Второй брод расположен севернее и гораздо ближе к Кадешу. Мы обойдем крепость и расположим наш лагерь на северо-востоке, чтобы захватить ее с тыла. Этот план нам подходит? Военачальники согласились со своим командующим. Взгляд Рамзеса засверкал. Битва при Кадеше – Неужели вы окончательно поглупели? – Конечно, это несколько неудобный лес, – высказал предположение командующий соединения «Амон». – Какая проницательность! Значит, вы считаете, что хетты могут спокойно перейти реку вброд и расположиться лагерем прямо перед крепостью? Именно таков предложенный вами план, и в нем вы забыли всего лишь об одной детали – существовании хеттской армии. – Она находится в крепости под прикрытием стен, – возразил командующий соединения «Птах». – Если бы Муваттали был посредственным воином, он действительно бы так и поступил. Но он император! Он нападет на нас одновременно и в лесу, и на переправах, и перед крепостью, и разделит нашу армию на части, что помешает нам нанести ответный удар. Хетты не совершат подобной ошибки, тактика защиты и обороны не в их обычае. Чтобы они заперли свою наступательную мощь в крепости?! Согласитесь, такое решение было бы ошибочным! – Выбор места имеет решающее значение, – подтвердил командующий соединения «Сет». – Сражение в лесу нам непривычно и совершенно неприемлемо, а вот такое просторное место нам подойдет гораздо больше. Значит, давайте переправимся через Оронт прямо напротив леса Лабви. – Невозможно, здесь нет никакого брода. – Хорошо, давайте подожжем этот проклятый лес! – С одной стороны, ветер может повернуть огонь на нас, с другой – обгоревшие и упавшие стволы деревьев помешают нашему продвижению. – Было бы предпочтительней пойти по прибрежной дороге, – сказал командующий соединения «Ра», не смущаясь тем, что он противоречит самому себе, – и атаковать Кадеш с севера. – Это нелепо, – сказал командующий соединения «Птах», – при всем моем уважении к Его Величеству, дополнительная армия не имеет никакого шанса присоединиться к нам. Хетты недоверчивы и осторожны, они, конечно же, оставили большое количество воинов на прибрежной дороге, чтобы отбить возможную атаку. Нами выбрана самая удачная стратегия. – Конечно, – насмешливо заметил командующий соединения «Сет», – но у нас больше нет возможности продвигаться вперед! Я предлагаю послать тысячу пехотинцев и посмотреть реакцию хеттов. – Чтобы получить известие о тысяче смертей? – спросил Рамзес. Командующий соединения «Ра» был удручен и подавлен. – Надо ли отступать, еще не будучи разбитым? Хетты посмеются над нами, и престиж Вашего Величества серьезно пострадает. – А что случится с моим добрым именем, если я приведу мою армию к уничтожению? Нам надо спасать Египет, а не мою личную славу. – Что же вы решили, Ваше Величество? Сетау нарушил свое молчание. – В качестве заклинателя змей я люблю действовать сам или вместе со своей женой. Если я прогуляюсь в компании сотни воинов, то не увижу ни одной кобры. – Переходите к делу, – потребовал командующий соединения «Сет». – Давайте пошлем в лес маленькую группу, – предложил Сетау, – если ей удастся его пересечь, и, может быть, она обнаружит врага, тогда мы поймем – как его атаковать. Сетау лично возглавил отряд, состоящий из десяти молодых и хорошо тренированных людей, вооруженных пращами, луками и кинжалами. Все они умели двигаться бесшумно. Проникнув в лес Лабви, где даже в полдень царил полумрак, они сразу рассредоточились. Воины часто поднимали головы и смотрели на верхушки деревьев, чтобы обнаружить притаившихся лучников, которые могли расположиться на верхних ветвях. Настороженный Сетау не заметил ничего подозрительного. Он первый вышел из леса и скрылся в густой траве, где вскоре к нему присоединились его спутники, удивленные таким спокойным переходом. Был виден первый брод. В окрестностях не было заметно присутствия хеттских воинов. Вдали возвышалась крепость Кадеш, построенная на холме. Перед крепостью простиралась пустынная равнина. Египтяне, изумленные, переглядывались. Не доверяя тишине, они около часа не двигались и были вынуждены признать очевидное: хеттской армии в окрестностях Кадеша не было. – Вон там, – заметил Сетау, указывая на три дуба, растущих рядом с бродом, – кто-то пошевелился. Воины немедленно стали окружать указанное место. Один из них остался в засаде. Если его друзья попадут в ловушку, он сможет отступить, чтобы предупредить Рамзеса. Но операция прошла успешно, и египтяне взяли в плен двоих мужчин, бывших, судя по одежде, предводителями племени бедуинов. Глава 52 Оба пленника были очень напуганы. Один был высокий и худой, другой – среднего роста, лысый и бородатый. Ни один, ни другой не осмеливались поднять глаза на Фараона Египта. – Ваши имена? – Я Амос, – ответил лысый, – моего друга зовут Бадюш. – Кто вы? – Предводители племен бедуинов. – Как вы объясните свое присутствие в этой местности? – Мы должны были встретиться с одним хеттским вельможей в Кадеше. – С какой целью? Амос кусал губы, Бадюш еще ниже опустил голову. – Отвечай! – потребовал Рамзес. – Хетты предложили нам в Синае заключить союз против Египта, чтобы нападать на их караваны. – И вы согласились? – Нет, мы хотели другого. – Каков был результат этих переговоров? – Переговоры не состоялись, Ваше Величество, потому что в Кадеше нет никаких хеттских вельмож. В крепости остались только сирийцы. – Где находится хеттская армия? – Она покинула Кадеш более двух недель назад. По словам управляющего крепости, она расположилась перед городом Алеп в более чем ста километрах отсюда, чтобы проверить маневренность новых колесниц. И теперь и я, и мой друг, мы не хотим совершать это путешествие. – Хетты не ожидали нас в Кадеше? – Ожидали, Ваше Величество… Но бродячие племена сообщили им о числе ваших войск. Они не предвидели, что в вашем распоряжении окажется такая внушительная сила. Поэтому они предпочли дать вам бой в более подходящем для них месте. – Следовательно, ты и другие бедуины донесли о нашем приближении! – Мы молим вас о прощении, Ваше Величество! Как и многие другие, я верил в превосходство хеттов… Кроме того, вы знаете, что эти варвары не оставляют нам выбора: либо мы им подчиняемся, либо они нас уничтожают. – Сколько человек в крепости? – По крайней мере, тысяча сирийцев, убежденных в неприступности Кадеша. Был созван военный совет. В глазах военачальников Сетау стал уважаемой личностью, достойной награды. – Хеттская армия отступила, – гордо объявил командующий соединения «Ра», – это ли не победа, Ваше Величество? – Довольно спорное преимущество. Вот в чем вопрос: должны ли мы осаждать Кадеш? Мнения разделились, но большинство ратовали за быстрый переход к Алепу. – Если хетты отказались вступить здесь в сражение с нами, – сказал Сетау, – то только для того, чтобы заманить нас на свою территорию. Не будет ли более разумно овладеть этой крепостью и превратить ее в нашу базу, вместо того, чтобы бросить в бой все наши соединения и таким образом сыграть противнику на руку? – Мы рискуем потерять драгоценное время, – возразил командующий соединения «Амон». – Это не только мое мнение. Поскольку хеттская армия больше не защищает Кадеш, мы сможем быстро овладеть крепостью. Может быть, нам даже удастся убедить сирийцев сдаться, посулив сохранение жизни. – Мы осадим Кадеш и захватим его, – решил Рамсес. – Отныне эта местность будет находиться под властью Фараона. Возглавляемое правителем Египта соединение «Амон» пересекло лес Лабви, одолело реку по первому броду, перешло равнину и остановилось на северо-западе от Кадеша. Крепость имела внушительный вид со своими зубчатыми стенами и пятью башнями, откуда сирийцы смотрели, как соединение «Ра» располагалось напротив крепости. Соединение «Птах» расположилось возле первого брода, а соединение «Сет» осталось на опушке леса. На следующий день, отдохнув ночь и утро, египетские войска установили связь друг с другом, перед тем, как приступить к окружению Кадеша и проведению первого приступа. Лагерь Фараона был быстро построен. Из высоких щитов был составлен прямоугольник, в этом прямоугольнике установили шатер Фараона. Некоторое количество других, более скромных, шатров предназначались для военачальников. Воины же спали под открытым небом или, в случае дождя, – под натянутыми полотнищами. При входе в лагерь находились ворота, охраняемые двумя статуями львов. От ворот шла главная аллея, ведущая к часовне, где Фараон будет молиться богу Амону. Как только командующий соединения дал разрешение сложить оружие, воины занялись выполнением обычных обязанностей, предусмотренных принадлежностью их к тому или иному подразделению. Одни ухаживали за лошадьми, ослами и быками, стирали одежду, другие чинили испорченную амуницию. Также надо было наточить ножи и копья, приготовить и раздать еду. Запах пищи заставил забыть о Кадеше, хеттах, войне; воины начали шутить, рассказывать смешные истории и биться об заклад на жалованье. Самые непоседливые организовали состязание по рукопашному бою. Рамзес сам накормил своих лошадей и своего льва, чей аппетит по-прежнему оставался истинно звериным. Лагерь уснул, на небе показались звезды. Взгляд Фараона был прикован к крепости, которую его отец решил не присоединять к Египту. Овладеть ею – значит нанести Хеттской империи жестокое поражение, расположив же в крепости особый отряд, Рамзес защитит свою страну от вторжения. Рамзес лег на свою кровать, рама которой была сделана в виде лап льва, и положил голову на подушку, расшитую цветами папируса и лотоса. Излишество этого украшения заставило его улыбнуться. Как же далеко была нежность Двух Земель! Когда Фараон закрыл глаза, перед его мысленным взором предстало величественное лицо Нефертари. – Встань, Шенар. – Знаешь ли ты, тюремщик, с кем говоришь? – С предателем, заслуживающим смерти. – Я – старший брат Фараона! – Ты больше ничто, твое имя навсегда исчезнет. Вставай, или попробуешь кнута. – Ты не имеешь права плохо обращаться с заключенным. – С заключенным нет… Но с тобой! Поняв всю серьезность положения, Шенар встал. В большой тюрьме Мемфиса он не выполнял никакой работы. В отличие от других осужденных, работавших на полях и чинивших плотины, старший брат Фараона все время находился в камере и получал еду два раза в день. Тюремщик вытолкнул его в коридор. Шенар думал, что его посадят в повозку и отправят в оазисы. Но угрюмые охранники заставили его зайти в комнату, где находился человек, которого он ненавидел больше всего после Рамзеса и Аша. Это был верный писец Рамзеса и абсолютно неподкупный чиновник Амени. – Ты выбрал неверный путь, Амени, встав на сторону побежденных, и твой триумф продлится недолго. – Покинет ли злоба твое сердце? – Не раньше, чем я всажу нож в твое сердце! Хетты уничтожат Рамзеса и освободят меня. – Твой арест заставил тебя потерять рассудок, но, возможно, память тебе еще не изменила. Шенар нахмурился. – Что ты хочешь от меня, Амени? – Ты должен был иметь сообщников. – Сообщников… Да, они у меня есть и их много! Весь двор является сообщником, вся страна! Когда я взойду на трон, все бросятся к моим ногам, и я расправлюсь со своими врагами. – Назови мне имена твоих сообщников, Шенар. – Ты любопытен, маленький писарь, слишком любопытен… А ты не думаешь, что я достаточно силен, чтобы действовать в одиночку? – Тобой управляли, Шенар, и твои друзья покинули тебя. – Ты ошибаешься, Амени. Рамзес доживает последние дни. – Если ты признаешься, Шенар, условия твоего заключения станут менее тяжелыми. – Я недолго останусь заключенным. На твоем месте, писаришка, я спасался бы бегством! Моя месть не пощадит никого и особенно тебя. – Спрашиваю в последний раз тебя, Шенар, согласен ли ты назвать имена своих сообщников? – Пусть демоны ада свернут тебе шею и разорвут тебе внутренности! – Каторга развяжет тебе язык. – Ты будешь ползать у моих ног, Амени. – Уведите его. Охранники втолкнули Шенара в повозку, запряженную двумя быками. Четверо конных воинов сопровождали его до места отбытия наказания. Шенар сидел на грубой доске и чувствовал каждую кочку на дороге. Но он оставался безразличным к боли и неудобствам. Находиться так близко к высшей власти и пасть так низко – все это поддерживало в нем неутомимое желание мщения. Половину пути Шенар дремал, грезя о триумфальном будущем. В лицо ему полетели песчинки. Удивленный, он сел и осмотрелся вокруг. Огромная коричневая туча закрывала небо и наполняла пустыню. Буря надвигалась с невероятной быстротой. Две обезумевшие от страха лошади сбросили своих всадников на землю. В то время, как их собратья пытались прийти им на помощь, Шенар оглушил и сбросил на дорогу возницу, сел на его место и направил лошадей прямо навстречу урагану. Глава 53 Утро было туманным, и крепость Кадеш все еще оставалась окутанной легкой дымкой. Ее внушительный вид продолжал волновать египетскую армию. Защищенная одновременно и Оронтом, и лесистыми холмами, она казалась неприступной. С высоты, где расположились лагерь и соединение «Амон», Рамзес видел соединение «Ра» на равнине, располагающейся под крепостью. Он также осмотрел соединение «Птах», находящееся между лесом Лабви и первым бродом. Вскоре он перейдет реку, а за ним последует соединение «Сета». Затем все четыре соединения армии бросятся на решающий приступ крепости. Воины осматривали свое оружие. Им не терпелось пустить в дело кинжалы, копья, мечи, кривые сабли, дубинки, топорики и луки. По приказу чиновника, ответственного за хозяйственные проблемы лагеря, место стоянки было убрано, а кухонная утварь хорошо вымыта. Командующие произвели смотр войск и отправили к цирюльнику тех, кто был плохо выбрит. Они не собирались терпеть нерях и наказывали виновных несколькими днями тяжелой работы. Незадолго до полудня под выглянувшим, наконец, ярким солнцем, Рамзес с помощью светового сигнала отдал приказ соединению «Птах». Последний снялся с места и начал переходить реку. Предупрежденное посланием соединение «Сета» через некоторое время войдет в лес Лабви. Вдруг раздался гром. Рамзес поднял взгляд к небу, но не увидел ни одной тучи. С равнины донеслись крики. Все еще не веривший своим глазам, Рамзес понял настоящую причину страшного шума, наполнившего окрестности Кадеша. Волна хеттских колесниц только что переправилась через брод, находившийся близко к крепости, и врезалась во фланг соединения «Ра». Другая армада колесниц с неслыханной быстротой атаковала воинов соединения «Птах». За колесницами бежали тысячи пехотинцев, покрывая холмы и долину, как саранча. Эта огромная армия скрывалась в лесу, к востоку и западу от крепости, обрушившись на египетские войска в момент, когда они были наиболее уязвимы. Число врагов ошеломило Рамзеса. Но, когда появился Муваттали, Фараон понял, откуда у него столько воинов. Вокруг императора хеттского государства, стоящего в своей колеснице, находились правители Сирии, Митанни, Алепа, Угарита, Каркемиша, Ардаты. По приказу императора Хаттусили убедил их и других правителей небольших областей присоединиться к хеттам, чтобы раздавить египетскую армию. Коалиция… Муваттали объединил в самый большой из когда-либо существовавших союзов все варварские страны вплоть до морского побережья, раздав им огромное количество золота и серебра. Сорок тысяч человек и три тысячи пятьсот колесниц обрушились на египетские войска. Сотни пехотинцев соединения «Птах» пали от вражеских стрел, колесницы перевернулись и загородили проход через реку. Оставшиеся в живых бежали в сторону леса Лабви, чтобы укрыться там, мешая тем самым вступлению в бой соединения «Сет». Эта часть египетской армии не могла больше участвовать в битве из-за опасности стать легкой добычей для многочисленных лучников. Порядок колесниц соединения «Птах» был разрушен, а колесницы воинов «Сет» оставались неподвижными. На равнине ситуация стала катастрофической. Разделенное на две части соединение «Ра» оказалось абсолютно беззащитно, а его воины разбегались. Воины объединенной армии истребляли египтян, острия их оружий ломали кости и резали тела, копья вонзались в бока, кинжалы распарывали животы. Союзные правители поздравляли Муваттали. Действия императора оказались успешными. Кто бы мог предположить, что могучая армия Рамзеса будет истреблена, даже не вступив в бой? Оставшиеся в живых спасались бегством, как испуганные зайцы, их жизнь зависела только от быстроты их ног. Оставалось нанести последний удар. Соединение «Амон» и лагерь Фараона, оставшиеся нетронутыми, не смогут долго сопротивляться движущимся на них бесчисленным ордам. Тогда победа Муваттали будет полной. Со смертью Рамзеса Египет Фараонов, наконец, склонит голову и станет рабом Хеттской империи. В противоположность своему отцу Рамзес попался в ловушку Кадеша и своей жизнью заплатит за эту ошибку. Воин, оттолкнув правителей, подошел к императору. – Отец, что происходит? – спросил Урхи-Тешшуб. – Почему я, главнокомандующий нашей армии, не был предупрежден о начале сражения? – Я поручил тебе конкретную работу: защиту Кадеша силами наших резервных отрядов. – Но крепость вне опасности! – Таковы мои приказы, а ты забываешь о главном: я не возлагал на тебя командование объединенной армией. – Но кто тогда… – Кто еще, кроме моего брата Хаттусили, мог выполнить такую сложную обязанность? Именно он провел длительные и кропотливые переговоры, чтобы убедить наших союзников принять участие в этой войне. Поэтому на него и была возложена честь командовать объединенной армией. Урхи-Тешшуб бросил полный ненависти взгляд на Хаттусили, рука его потянулась к рукоятке меча. – Возвращайся на свое место, сын мой, – сухо приказал Муваттали. Хеттская конница опрокинула стену щитов, защищавших лагерь Фараона. Несколько египетских воинов, пытавшихся сопротивляться, рухнули, пронзенные копьями. Военачальник отряда колесниц закричал, приказывая убегающим воинам сражаться. Стрела хеттского лучника вонзилась ему в рот, и военачальник умер, беспомощно сжав зубами древко стрелы, оборвавшей его жизнь. Более двух тысяч колесниц готовились прорваться к шатру Фараона. – Хозяин, – воскликнул оруженосец Менна, – вы, защищающий Египет в день сражения, вы, проявляющий чудеса храбрости, посмотрите! Мы скоро останемся одни среди тысяч врагов! Мы не должны быть здесь… Надо бежать! Рамзес бросил презрительный взгляд на своего оруженосца. – Так как трусость овладела твоим сердцем, уходи с моих глаз долой! – Ваше Величество, умоляю вас! Это не смелость, а безумие. Спасайте вашу жизнь, вы нужны стране. – Египту не нужен побежденный. Я буду сражаться, Менна. Рамзес надел синюю корону и короткую кирасу, состоящую из набедренной повязки и нагрудных лат, покрытых маленькими металлическими пластинками. На его запястьях блестели золотые браслеты с застежками в виде уток из ляпис-лазури и золотыми хвостами. Неторопливо, как если бы это был обыкновенный день, Фараон покрыл своих лошадей накидками из красной, синей и зеленой материи. Головы жеребца и кобылы украсились магическими султанами из красных, с синими кончиками перьев. Рамзес взошел в свою колесницу из позолоченного дерева, чье днище опиралось на ось и дышло, детали колесницы были согнуты при помощи огня, покрыты золотыми пластинками и скреплены стержнями. Подверженные трению части были отделаны медью. Борта открытой сзади колесницы были сделаны из дощечек, покрытых золотом, а днище состояло из туго переплетенных ремней. Колесница была украшена изображениями коленопреклоненных и покоренных азиатов и нубийцев. Такова была мечта гибнущего государства, единственное символическое утверждение могущества Египта, его господства на севере и юге. Колесница была снабжена двумя колчанами, одним – для стрел, другим – для луков и мечей. Этим смехотворным оружием Фараон собирался победить целую армию. Рамзес завязал поводья вокруг талии, чтобы иметь руки свободными. Обе лошади были умны и смелы, они бросятся прямо на врага. Грозное рычание приободрило Фараона, его лев остался верным ему и будет сражаться рядом с ним до конца. Лев и пара лошадей: таковы были три последних союзника Фараона Египта. Колесницы и пехотинцы соединения «Амон» бежали под ударами врага. «Если ты допустишь ошибку, – говорил Сети, – не обвиняй никого другого, кроме самого себя, и исправь свою оплошность. Сражайся, как бык, как лев, как сокол, будь быстрым, как молния. В противном случае ты будешь побежден». Оглушающе шумя и поднимая облака пыли, колесницы объединенной армии шли на приступ возвышенности, где находился Фараон, стоящий одиноко в своей колеснице. Чувство несправедливости охватило Рамзеса. Почему судьба стала так неблагосклонна к нему? Почему Египту суждено было погибнуть под ударами варваров? От соединения «Ра» ничего не осталось, его немногие воины, избежавшие гибели, бежали на юг. Оставшиеся соединения «Птах» и «Сет» были заперты на берегу Оронта. Что же касается воинов соединения «Амон», куда входили особые отряды колесниц, то это подразделение проявило отвратительное малодушие. После первого натиска врага оно практически перестало существовать. Больше не осталось ни одного военачальника, ни одного пехотинца или лучника, готового сражаться. Вне зависимости от чинов, воины, забыв о Египте, заботились только о спасении жизни. Оруженосец Фараона Менна стоял на коленях, закрыв лицо руками, чтобы не видеть, как враг обрушится на него. Пять лет царствования, в течение которых Рамзес старался оставаться верным духу Сети и продолжать строить богатую и счастливую страну! И эти пять лет закончились катастрофой, прелюдией к завоеванию Двух Земель и к порабощению населения. Нефертари и Туйя смогут оказать лишь короткое сопротивление ордам грабителей, которые ворвутся в Дельту, а затем опустошат долину Нила. Как будто бы угадывая мысли своего хозяина, кони плакали. Тогда Рамзес обезумел. Поднимая глаза к солнцу, он обратился к Амону, богу, осиянному светом, чей настоящий облик никогда никто не узнает. – Взываю к тебе, мой отец Амон! Может ли отец оставить своего сына среди множества противников? Почему ты поступаешь со мной таким образом, разве я хоть раз ослушался тебя? Все страны объединились против меня, мои воины, хоть их и много, обратились в бегство, и я остался один, без чьей-либо помощи. Но кто такие эти варвары, если не жестокие существа, не подчиняющиеся Закону Маат? Отец мой, для тебя я возводил храмы, к тебе я каждое утро обращал свои молитвы. Ты получал соки самых прекрасных цветов, я воздвигнул для тебя высокие пилоны, я возвел хоругвенные столбы, чтобы возвеличить твое присутствие в святилищах. Я приказал изготовить в карьерах Элефантины обелиски, установленные в твою честь. Призываю тебя, отец мой Амон, потому что я остался один, совершенно один. Я творил для тебя, любя тебя всем сердцем, и в этот момент грусти помоги тому, кто пытается действовать. Амон значит для меня больше, чем миллионы воинов и сотни колесниц. Храбрость людей ничтожна. Амон сильнее целой армии. Палисад, защищавший доступ к центру лагеря, был разрушен, открыв свободный проход для атаки колесниц. Через минуту Рамзес мог бы умереть. – Отец мой, – воскликнул Рамзес, – почему ты покинул меня?

Глава 54 Муваттали, Хаттусили и правители провинций восхищались поведением Фараона. – Он погибнет, как воин, – сказал император. – Такой храбрый правитель заслужил того, чтобы быть хеттом. Своей победой мы прежде всего обязаны тебе, Хаттусили. – Бедуины безупречно сыграли свою роль. Именно их ложь убедила Рамзеса, что наши войска находятся вдали от Кадеша. – Урхи-Тешшуб ошибался, отвергая твой план и советуя дать бой перед крепостью. Я приму в расчет его ошибку. – Не состоит ли самое главное в том, что наш союз победил? Завоевание Египта обеспечит наше процветание на много веков вперед. – Давайте же посмотрим на смерть Рамзеса, преданного собственными войсками. Солнце внезапно засветило с двойной силой, ослепляя хеттов и их союзников. В синем небе прогремел гром. Все посчитали себя жертвами галлюцинации… Не раздался ли с небес голос, всеобъемлющий, как космос? Только Рамзес понял послание этого голоса: «Я, твой отец Амон, держу твою руку в своей, я твой отец, я бог победы». Луч света окутал Фараона, заставляя его тело сверкать, как золото, озаренное солнцем. Рамзес, сын Ра, получил силу дневного светила и бросился на нападающих, пораженных ужасом. Это уже был не побежденный и одинокий военачальник, дающий отпор в последнем для него сражении, а царь, наделенный несравненной силой. Его рука не знала усталости, он стал воплощением опустошающего пламени, сверкающей звезды, неистового ветра, дикого быка с острыми рогами, сокола, пронзающего своими когтями любого, кто пытается ему противостоять. Рамзес пускал стрелу за стрелой, убивая возниц хеттских колесниц. Лишенные управления, лошади вставали на дыбы, падая одни на других; колесницы переворачивались, образуя беспорядочную свалку. Нубийский лев устроил кровавый пир. Бросая свое трехсоткилограммовое тело в гущу схватки, он разрывал всех своих противников ударами когтей и вонзал в их шеи и головы клыки длиной в десять сантиметров. Его прекрасная грива пылала, удары его лап были так же сильны, как и точны. Рамзес и Боец остановили наступление противника и разбили линию врага. Командующий хеттских пехотинцев поднял копье, но не успел метнуть его: стрела Фараона вонзилась в его левый глаз. В ту же минуту челюсти льва сомкнулись над лицом командующего императорского отряда колесниц. Несмотря на огромное численное превосходство хеттские воины стали отступать и спускаться с холма по направлению к равнине. Муваттали побледнел. – Это не человек, – воскликнул он, – а воплощение бога Сета, единственного существа, наделенного силой побеждать тысячи воинов! Посмотрите, когда кто-то пытается его атаковать, рука нападающего слабеет, тело охватывает судорога, и он не может больше воспользоваться копьем или луком! Сам Хаттусили, обладавший невозмутимым хладнокровием, был ошеломлен. Можно было поклясться, что от Рамзеса исходил огонь, обжигавший каждого, кто пытался к нему приблизиться. Одному огромного роста хеттскому воину удалось вцепиться в край колесницы и занести нож, но его одежда воспламенилась сама по себе, и он, крича от боли, умер от ожогов. Ни Рамзес, ни лев не замедляли хода. Рамзес чувствовал, что рука Амона направляла его, что бог-победитель находился за его спиной и давал больше силы, чем целая армия. Подобный урагану, Фараон Египта раскидывал своих противников, как соломенные чучела. – Ему надо помешать, – закричал Хаттусили. – Паника овладела нашими воинами, – ответил ему правитель Алепа. – Заставьте их взять себя в руки, – приказал Муваттали. – Рамзес – это бог… – Он всего лишь человек, даже если его храбрость и кажется сверхъестественной. Действуйте, придайте нашим воинам уверенности, и эта битва будет завершена. Колеблясь, правитель Алепа подхлестнул свою лошадь и спустился со смотровой площадки, где находился командный пункт объединенной армии. Он решил положить конец безумству Рамзеса и его льва. Хаттусили пристально посмотрел на восточные холмы. То, что он увидел, потрясло его. – Ваше Величество, вон там, можно подумать… Египетские колесницы приближаются с огромной скоростью! – Откуда они появились? – Должно быть, они прибыли по прибрежной дороге. – Как они смогли проложить себе путь? – Урхи-Тешшуб отказался перекрыть этот проход под предлогом того, что ни один египтянин не решится им воспользоваться. Пришедшая на помощь армия преодолела пустое пространство и, не встречая никакого сопротивления, рассредоточилась по всей равнине, углубляя брешь, проделанную Рамзесом. – Не бегите! – кричал правитель Алепа. Убейте Рамзеса! Несколько солдат повиновались, но они едва успели повернуться, как когти льва разорвали их в клочья. Когда правитель Алепа увидел приближавшуюся к нему золотую колесницу Рамзеса, он, с широко открытыми безумными глазами, в свою очередь попытался бежать. Его лошадь топтала хеттских воинов, стараясь ускользнуть от колесницы Фараона. Охваченный паникой, правитель опустил поводья, лошадь понесла и бросилась в Оронт. В реке уже утонуло множество, беспорядочно падающих одни на другие, колесниц. Воины захлебывались в воде, некоторые тонули, другие пытались плыть. Все предпочитали нырнуть в реку, нежели противостоять ужасающему божеству, похожему на небесный огонь. Пришедшая на помощь армия довершила дело Рамзеса, истребляя множество воинов объединенной армии и заставляя отступавших бросаться в воды Оронта. Командующий отряда колесниц вытащил за ноги тонувшего правителя Алепа. Колесница Рамзеса приближалась к пригорку, где располагался вражеский командный пункт. – Мы должны отступить, – посоветовал Хаттусили императору. – У нас еще остались войска на западном берегу. – Их будет недостаточно… Рамзес способен перейти реку вброд и освободить проход соединениям «Птах» и «Сет». Тыльной стороной ладони император вытер лоб. – Что происходит, Хаттусили… Неужели один человек способен истребить целую армию? – Если этот человек Фараон, если он Рамзес… – Чтобы один победил множество… Это миф, а мы находимся на поле боя! – Мы побеждены, Ваше Величество, надо отступить. – Хетты не отступают. – Надо подумать о сохранении вашей жизни и о продолжении войны другим способом. – Что ты предлагаешь? – Давайте укроемся внутри крепости. – Мы окажемся в ловушке! – У нас нет выбора, – сказал Хаттусили. – Если мы отступим на север, Рамзес и его войска будут нас преследовать. – Будем надеяться, что Кадеш действительно неприступен. – Эта крепость не похожа на другие, Ваше Величество. Сам Сети отказался от ее взятия. – Не думаю, что его сын поступит так же. – Поторопимся, Ваше Величество! Против желания, Муваттали поднял правую руку и сохранял такое положение в течение нескончаемо долгих минут, приказывая таким образом отступить. Кусая губы в кровь, Урхи-Тешшуб беспомощно наблюдал за разгромом. Отряд, закрывавший проход к первому броду на восточном берегу Оронта, отступил ко второму. Оставшиеся в живых воины соединения «Птах» не осмелились его преследовать из страха попасть в новую ловушку. Командующий предпочел укрепить тылы, отправляя послание соединению «Сет», чтобы объявить, что путь свободен, и оно может пересечь лес Лабви. Правитель Алепа, придя в себя, ускользнул от спасшего его воина, пересек реку вплавь и присоединился к своим союзникам, направлявшимся к Кадешу. Лучники дополнительной армии сотнями убивали отступавших хеттов. Египтяне шли по трупам, отсекая руку каждому, чтобы произвести подсчет убитым и занести его результат в официальные архивы. Никто не осмеливался приблизиться к Фараону. Лев в позе сфинкса лег возле колесницы. Запачканный кровью, Рамзес сошел с позолоченной колесницы и долго гладил своего льва и лошадей. Он ни разу не посмотрел на воинов, застывших в ожидании. Менна первый подошел к царю. Оруженосец дрожал от страха и с трудом переставлял ноги. За вторым бродом хеттская армия и оставшиеся в живых воины союзников быстрым маршем приближались к большим воротам крепости Кадеш. Египтяне уже не могли вмешаться, чтобы помешать Муваттали и его армии скрыться в убежище. – Ваше Величество, – слабым голосом сказал Менна, – Ваше Величество… – Мы победили. Со взглядом, прикованным к крепости, Рамзес походил на гранитную статую. – Хеттский главнокомандующий уступил под натиском Вашего Величества, – продолжал Менна. – Он спасается бегством, вы один убили сегодня тысячи врагов! Кто сможет воспеть вашу славу? Рамзес повернулся к своему оруженосцу. Обезумевший от страха Менна пал ниц, опасаясь быть сраженным исходившей от Фараона силой. – Это ты, Менна? – Да, Ваше Величество, это действительно я, ваш оруженосец, ваш верный слуга! Простите меня, простите вашу армию. Не заставляет ли победа забыть о наших ошибках? – Фараон не прощает, верный слуга, он правит и действует. Глава 55 В соединениях «Амон» и «Ра» был убит каждый десятый воин, «Птах» ослабло, «Сет» – осталось нетронутым. Тысячи египтян погибли, еще большее количество хеттов и воинов союзной армии расстались с жизнью. Но существовала реальность: Рамзес выиграл битву при Кадеше. Конечно, Муваттали, Хаттусили, Урхи-Тешшуб и некоторые из их союзников, как правитель Алепа, остались в живых и спрятались в крепости. Но миф о непобедимости хеттов был развеян. Многие правители, выступившие на стороне императора хеттского государства, погибли, утонув в Оронте или пронзенные стрелами хеттских лучников. Отныне все провинции, маленькие и большие, узнают, что щит Муваттали не сможет уберечь их от ярости Рамзеса. Фараон созвал в свой шатер всех оставшихся в живых военачальников, в числе которых были и командиры соединений «Птах» и «Сет». Несмотря на радость победы, никто не улыбался. Сидя на троне из позолоченного дерева, Рамзес походил на разгневанное божество. Чувствовалось, что он готов карать и наказывать. – Все здесь присутствующие, – объявил он, – несли ответственность за командование. Вы все извлекли выгоду из своего чина. Все вы повели себя, как трусы! Вы хорошо едите и удобно спите, избавлены от уплаты налогов, уважаемы и вызываете зависть ваших подчиненных. Вы – командующие моей армии, бежали во время боя, охваченные всеобщей паникой. Командующий соединения «Сет» сделал шаг вперед. – Ваше Величество… – Ты желаешь возразить мне? Воин вернулся на свое место. – Я больше не могу вам доверять. Завтра вы снова обратитесь в бегство, вы разлетитесь, как воробьи при приближении опасности. Именно поэтому я освобождаю вас от занимаемых вами должностей. Радуйтесь, что я оставляю вас в армии простыми воинами, даю вам возможность служить своей стране, получать жалованье и пособие после ухода в отставку. Никто не протестовал. Большинство из них опасались более сурового наказания. В тот же день Фараон назначил новых командующих, выбранных среди людей вспомогательной армии. На следующий день после победы Рамзес бросил свою армию на первый приступ крепости Кадеш. На вышках ее башен развевались хеттские флаги. Стрельба египетских лучников не принесла никаких результатов, стрелы разбивались о зубцы стен, за которыми прятались осажденные. В отличие от других сирийских крепостей вершины башен Кадеша были неуязвимы для стрел. Желая доказать свое усердие, пехотинцы взобрались на скалистый пригорок, где была построена крепость, и приставили деревянные лестницы к стенам. Но хеттские лучники истребили каждого десятого воина, а оставшиеся в живых вынуждены были отказаться от выполнения этого маневра. Три следующие попытки также закончились неудачей. В следующие два дня нескольким смельчакам удалось вскарабкаться до половины высоты стен, но они были убиты брошенными сверху камнями. Кадеш казался неприступным. Рамзес созвал свой новый военный совет, новые командующие соревновались между собой в горячности, чтобы блеснуть перед Фараоном. Устав от их разговоров, он отпустил их всех, оставив около себя Сетау. – Лотос и я, мы спасем десятки жизней, – сказал он, – при условии, что сами не умрем от изнеможения. Мы работаем в таком ритме, что скоро нам не будет хватать лекарств. – Не прячься за пустые слова. – Давай вернемся в Египет, Рамзес. – Забыть о крепости Кадеш? – Победа уже за нами. – Пока Кадеш не перейдет под власть Египта, угроза со стороны хеттов будет существовать. – Это завоевание потребует слишком много сил и принесет слишком много смертей. Давай вернемся в Египет, чтобы вылечить раненых и восстановить силы. – Эта крепость должна пасть, как и другие. – А если твое упрямство неразумно? – Окружающая нас земля очень богата. Ты с Лотос сможешь найти все компоненты, необходимые для приготовления снадобий. – А если Аша находится в этой крепости? – Это еще один повод, чтобы завоевать ее и освободить Аша. Оруженосец Менна вбежал и упал на колени. – Ваше Величество, Ваше Величество! С высоты крепостных стен сбросили копье… Послание привязано к его наконечнику! – Дай его мне. Рпмзес прочитал текст. «Рамсесу, Фараону Египта, от его брата Муваттали, императора хеттского государства. Прежде чем продолжать наше сражение, не будет ли нам полезно встретиться и поговорить? Пусть в поле на равном расстоянии от твоей армии и крепости поставят шатер. Я приду туда один, мой брат также придет один завтра, когда солнце будет находиться выше всего в небе». В шатер внесли и поставили друг напротив друга два трона. Между ними – низенький столик с двумя чашами и маленьким кувшином с водой. Оба правителя одновременно сели, неотрывно глядя друг на друга. Несмотря на жару, Муваттали был одет в длинный плащ из красно-черной шерсти. – Я очень рад видеть моего брата, Фараона Египта, чья слава не перестает расти. – Сила императора хеттского государства вселяет страх в жителей многих стран. – В этом смысле, мой брат Рамзес, бессмысленно завидовать мне. Я создал непобедимый союз, а ты одержал над ним победу. Какой божественной защитой ты обладаешь? – Меня защищает мой отец Амон, чья рука управляла мной. – Я не верил, что такая сила может двигать человеком, даже если он – Фараон. – Ты не колебался употребить ложь и хитрость. – Это такое же оружие войны, как и другие! Они победили бы тебя, если бы сверхъестественная сила не руководила тобой. Дух твоего отца Сети наполнил твое сердце беспримерным мужеством и заставил тебя забыть страх поражения. – Ты готов сдаться, мой брат Муваттали? – Неужели в привычки моего брата Рамзеса входит такая грубость? – Тысячи людей погибли из-за захватнической политики Хеттской империи. Сейчас не время для напрасных разговоров. Ты готов сдаться? – Знает ли мой брат, кто я? – Император Хеттского государства, попавший в ловушку своей крепости Кадеш. – Со мной находятся мой брат Хаттусили, мой сын Урхи-Тешшуб, мои вассалы и союзники. Если мы сдадимся, то оставим империю без правителя. – Побежденный должен покориться. – Ты выиграл битву при Кадеше, это верно, но крепость остается неприступной. – Рано или поздно она падет. – Твои первые приступы окончились неудачей. Продолжая в том же духе, ты потеряешь много людей, даже не поцарапав стен Кадеша. – Именно поэтому я принял другое решение. – Поскольку мы говорим наедине, ты объяснишь мне его суть? – А ты не догадался? Она основывается на терпении. Вас много внутри крепости, мы подождем, пока вам будет не хватать еды. Тогда не покажется ли вам быстрая смерть предпочтительней долгих страданий? – Мой брат Рамзес плохо знает эту крепость. Ее обширные кладовые содержат большое количество пищи, которая позволит нам продержаться много месяцев. И наши условия будут более благоприятными, чем жизнь египетской армии. – Простое хвастовство. – Нет, брат мой, конечно же, нет! Тогда как вы, египтяне, находитесь вдалеке от ваших земель и вам придется переживать все более и более невыносимые дни. Всем известно, что вы не любите жить вдали от вашей страны и что Египет не любит долго обходиться без Фараона. Придет осень, потом зима с ее холодами и болезнями. Также наступят разочарование и усталость. Будь уверен, брат мой Рамзес, наше положение будет более выгодным по сравнению с вашим. И не рассчитывай на недостаток воды: резервуары Кадеша полны, и мы располагаем колодцем, вырытым в центре крепости. Рамзес сделал глоток воды, но не потому, что его мучила жажда, а чтобы прервать беседу и немного подумать. Доводы Муваттали были не лишены смысла. – Мой брат желает утолить жажду? – Нет, я хорошо переношу жару. – Ты опасаешься яда, так часто применяемого при дворе Хаттусы? – Этот обычай забыт, но я предпочитаю, чтобы мой виночерпий пробовал приготовленные для меня блюда. Мой брат Рамзес должен знать, что один из его друзей детства, молодой и блестящий дипломат Аша был арестован, когда шпионил на территории Хеттской империи, переодевшись в торговца. Если бы я действовал по нашим законам, он бы уже умер, но я предполагал, что ты захочешь спасти близкого тебе человека. – Ты ошибаешься, Муваттали, во мне Фараон подавил человека. – Аша не только твой друг, но также настоящий глава египетской дипломатии и лучший знаток Азии. Если человек и останется бесчувственным, то правитель не пожертвует таким человеком. – Что ты предлагаешь? – Не лучше ли мир, пусть даже временный, чем губительная война? – Мир… Невозможно! – Подумай, мой брат Рамзес: я не задействовал все силы хеттской армии в этом бою. Дополнительные войска не замедлят прийти мне на помощь, и тогда ты вынужден будешь вести другие бои, не снимая осады крепости. Такие действия превосходят твои возможности в людях и вооружении. Твоя победа превратится в катастрофу. – Ты проиграл битву при Кадеше, Муваттали, и ты осмеливаешься требовать мира. – Я готов признать мое поражение, составив официальный документ. Когда ты получишь его, то снимешь осаду, и граница моей империи будет окончательно установлена в Кадеше. Никогда моя армия не будет воевать с Египтом. Глава 56 Дверь камеры Аша открылась. Несмотря на все свое хладнокровие, Аша подскочил. Угрюмые лица двоих стражников не предвещали ничего хорошего. С момента своего заключения Аша каждый день ждал казни. Хетты не проявляли никакой снисходительности по отношению к шпионам. Секира, нож или принудительный прыжок с высоты утеса? Египтянин желал, чтобы его смерть была внезапной и быстрой и не стала бы одним из жестоких спектаклей. Аша ввели в холодный и строгий зал, украшенный щитами и копьями. Как всегда в Хеттской империи война напоминала о своем присутствии. – Как вы себя чувствуете? – спросила его жрица Путухепа. – Мне не хватает физических упражнений и совсем не нравится ваша еда, но я еще жив. Это ли не чудо? – В некотором роде, да. – У меня ощущение, что запас моей удачи истощается… Однако ваше присутствие меня успокаивает: сможет ли женщина быть безжалостна? – Не рассчитывайте на слабость хеттской женщины. – Мое очарование мне не поможет? Ярость исказила лицо жрицы. – Вы понимаете всю безвыходность вашего положения? – Египетский дипломат умеет умирать с улыбкой на губах, даже если его тело дрожит. Аша подумал о ярости Рамзеса, который даже в ином мире упрекнет его в том, что он не сумел выбраться из хеттской страны. Ведь именно по этой причине ему не удалось рассказать Фараону об огромной союзной армии, собранной императором. Передала ли крестьянка его короткое послание, состоящее из трех слов? Он вовсе в это не верил, но если ей все же удалось передать послание, Фараон обладал достаточной интуицией, чтобы понять его смысл. Без информации египетская армия проиграла бы битву при Кадеше, и Шенар взошел бы на трон Египта. После таких выводов лучшим выходом оказывалась смерть. – Вы не предавали Рамзеса, – сказала Путухепа, – и вы никогда не служили Шенару. – Я оставляю все на ваше усмотрение. – Битва при Кадеше состоялась, – объявила она. – Рамзес победил союзную армию. Аша пошатнулся, как пьяный. – Вы смеетесь надо мной… – Я не в том настроении, чтобы шутить. – Победил союзные войска… – повторил ошеломленный Аша. – Наш император жив и свободен, – добавила Путухепа, – а крепость Кадеш по-прежнему принадлежит хеттам. Настроение дипломата омрачилось. – Какая же судьба уготована мне? – Я бы охотно сожгла вас как шпиона, но вы стали главным лицом на переговорах. Египетская армия расположилась лагерем перед крепостью, чьи стены оставались мрачными, несмотря на жаркое июньское солнце. После переговоров Рамзеса и Муваттали воины Фараона не предприняли ни одного нового приступа Кадеша. С высоты крепостных стен Урхи-Тешшуб и хеттские лучники наблюдали, как их противники предавались мирным занятиям. Они ухаживали за лошадьми, ослами и быками, улучшали свои военные навыки, организуя состязания по рукопашному бою. И, конечно, поедали разнообразные блюда, приготовленные вечно переругивающимися поварами. Рамзес отдал военачальникам только один приказ: поддерживать строгую дисциплину. Никто не получил никакой информации о заключенном с Муваттали соглашении. Новый командующий соединения «Сет» осмелился расспросить Фараона. – Ваше Величество, мы находимся в растерянности. – Неужели тот факт, что мы одержали великую победу, не переполняет вас счастьем? – Мы осознаем, что вы в одиночку выиграли битву при Кадеше, Ваше Величество, но почему мы не атакуем эту крепость? – Потому что у нас нет никакого шанса овладеть ею. Понадобится пожертвовать жизнями, по крайней мере, половины наших воинов, но и это не обещает успеха. – Как долго мы будем бездействовать и созерцать эту проклятую крепость? – Я заключил с Муваттали соглашение. – Вы хотите сказать… мир? – Я предъявил наши условия и, если они не будут выполнены, мы возобновим военные действия. – Какой срок вы назначили им, Ваше Величество? – Он истекает в конце этой недели, и тогда я узнаю цену слова хеттского императора. Вдалеке на дороге, идущей с севера, показалось облако пыли. Множество хеттских колесниц приближались к Кадешу. Быть может, эти колесницы были отрядом, пришедшим на помощь Муваттали и его союзникам? Рамзес успокоил волнение, охватившее египетский лагерь. Поднявшись в свою колесницу, Фараон в сопровождении своего льва выехал навстречу хеттскому отряду. Хеттские лучники не выпускали поводья из рук. Слава Рамзеса и его льва, Бойца, уже распространилась во всей Хеттской империи. С одной колесницы сошел человек и приблизился к Фараону. Элегантный, с мягкой походкой, гордым лицом и ухоженными усами, Аша забыл о степенности и бросился к Рамзесу. Царь и его друг обнялись. – Мое послание принесло тебе пользу, Рамзес? – И да и нет. Я не сумел воспользоваться твоим предупреждением, но по воле случая судьба сыграла в пользу Египта. Благодаря тебе я немедленно вмешался. Но победу одержал бог Амон. – Я думал, что никогда больше не увижу Египет, хеттские тюрьмы очень мрачны. Я, конечно же, попытался убедить противника, что я – сообщник Шенара, должно быть, это и спасло мне жизнь, затем произошло много событий. Умереть там было бы непростительной безвкусицей. – Мы должны решить, заключать ли нам перемирие или продолжать военные действия, и мне будет полезно узнать твое мнение. В своем шатре Рамзес показал Аша документ, переданный ему хеттским императором. «Я, Муваттали, твой слуга, Рамзес, и я признаю тебя Сыном Солнца и порождением самого Света. Моя страна подчиняется твоей воле, она – у твоих ног. Но не злоупотребляй своей властью. Твое влияние неумолимо, ты это доказал, одержав великую победу. Но зачем тебе уничтожать народ твоего слуги? Зачем злобе продолжать жить в твоем сердце? Поскольку ты – победитель, согласись, что мир лучше, чем война, и дай хеттам глоток жизни». – Прекрасный дипломатический стиль, – похвалил Аша. – Послание кажется тебе достаточно ясным для всех соседних стран? – Настоящее произведение искусства! То, что хеттский правитель побежден в бою, само по себе необычно, но то, что он признает свое поражение – это новое чудо, которое ты можешь отнести на свой счет. – Мне не удалось овладеть Кадешем. – Далась тебе эта крепость! Ты одержал решительную победу. Непобедимый Муваттали теперь называет себя твоим подданным, по крайней мере на словах… Этот факт вынужденного унижения сослужит необыкновенную службу твоему авторитету. Муваттали сдержал слово, составив должный документ и освободив Аша. Теперь и Рамзес дал своей армии приказ свернуть лагерь и возвращаться в Египет. Перед тем, как покинуть место, где столько его воинов расстались с жизнью, Рамзес обернулся и посмотрел на крепость. Муваттали, его брат и сын свободными и невредимыми покинут Кадеш. Фараону не удалось разрушить этот символ хеттской мощи, но что от нее останется после решительного разгрома коалиции? Муваттали, объявляющий себя слугой Рамзеса… Кто бы осмелился вообразить себе такой успех? Никогда царь не забудет, что только помощь его небесного отца позволила ему превратить катастрофу в триумф. – В долине Кадеша не осталось больше ни одного египтянина, – объявил дозорный. – Отправь воинов на юг, восток и запад, – приказал Муваттали своему сыну Урхи-Тешшубу. – Рамзес, может быть, запомнил преподнесенный ему урок и спрятал свои войска в лесу, чтобы атаковать нас, когда мы будем выходить из крепости. – Сколько нам еще придется убегать? – Мы должны вернуться в Хаттусу, – сказал Хаттусили, – восстановить свои силы и пересмотреть наши действия. – Я обращаюсь не к побежденному военачальнику, – вспылил Урхи-Тешшуб, – а к императору хеттского государства. – Успокойся, сын мой, – вмешался Муваттали. – Я думаю, что главнокомандующий объединенной армии ни в чем не виноват. Мы все недооценили собственную силу Рамзеса. – Если бы вы позволили действовать мне, мы бы победили! – Ты ошибаешься. Оружие египтян прекрасного качества, колесницы Фараона стоят наших. Предлагаемое тобой открытое столкновение на равнине не обернулось бы в нашу пользу, и наши войска понесли бы тяжелые потери. – И вы удовлетворены этим унизительным поражением… – Эта крепость останется нашей, хеттское государство не завоевано, а война против Египта будет продолжаться. – Как она будет продолжаться после подписания такого позорящего документа? – Речь не идет о мирном договоре, – уточнил Хаттусили, – а всего лишь о послании одного правителя другому. То, что Рамзес удовлетворился этим документом, указывает на его неопытность. – Муваттали во всеуслышание объявляет, что отныне он является слугой Фараона. Хаттусили улыбнулся. – Когда слуга имеет в своем распоряжении необходимые войска, ничто не запрещает ему взбунтоваться. Урхи-Тешшуб устремил на Муваттали смелый взгляд. – Не слушайте больше этого бездарного человека, отец мой, и доверьте мне полные военные полномочия! Я, только я, способен раздавить Рамзеса. – Вернемся в Хаттусу, – решил Муваттали. – Вид наших гор будет способствовать раздумьям.

Глава 57 Сильно оттолкнувшись, Рамзес нырнул в прекрасный бассейн, где купалась Нефертари. Фараон проплыл под водой и обхватил жену за талию. Изображая удивление, она позволила своему телу опуститься вниз, а затем они, обнявшись, медленно всплыли на поверхность. Золотисто-желтая собака с лаем бегала вокруг бассейна, тогда как Боец дремал в тени смоковницы, украшенный тонкой золотой цепью, полученной в награду за храбрость. Рамзес не мог смотреть на Нефертари без обожания. Помимо влечения душ и единения тел, их объединяла таинственная связь, более сильная, чем смерть. Нежное осеннее солнце озаряло их лица своим благословенным светом, когда они плавали в бирюзовых водах бассейна. Как только они вышли из воды, Дозор перестал лаять и принялся лизать их ноги. Собака ненавидела воду и не понимала, почему ее хозяин с таким удовольствием находился в ней. Успокоившись, пес устроился между лапами огромного льва и заснул. Нефертари была так желанна. И она была счастлива ответить на ласки своего любимого. По всей стране Рамзес стал Рамзесом Великим. Во время его въезда в Пи-Рамзес многочисленная толпа приветствовала победителя битвы при Кадеше. Рамзес был Фараоном, которому удалось обратить хеттов в бегство и заставить их отойти на свою территорию. Многие недели празднеств, устраиваемых как в деревнях, так и в городах, позволили достойно чествовать эту замечательную победу. Когда рассеялся мрачный призрак завоевания страны, Египет предался радости жизни, сопровождаемой обильным паводком, обещавшим прекрасные урожаи. Пятый год царствования сына Сети закончился триумфом. Новая военная знать была ему преданна, а покоренные его славой придворные преклонялись перед Фараоном. Молодость Рамзеса заканчивалась. Двадцативосьмилетний мужчина, правивший Двумя Землями, демонстрировал качества самых великих правителей и уже оставил неизгладимый след в истории Египта. Опираясь на свою трость, Гомер вышел навстречу Рамзесу. – Я завершил то, что вам обещал, Ваше Величество. – Хотите опереться на мою руку и немного прогуляться, или же присядем под вашим лимонным деревом? – Давайте немного пройдемся. Последнее время мои руки и голова много работали, теперь настало время размяться моим ногам. – Эта новая работа вынудила вас прервать написание Илиады? – Конечно, но вы дали мне чудесный сюжет! – Как вы развили его? – Соблюдая правдивость, Ваше Величество, я не сокрыл ни трусости вашей армии, ни ваше безнадежное сражение в одиночку, ни призыв к вашему небесному отцу. Обстоятельства этой необыкновенной победы воодушевили меня, как если бы я был молодым поэтом, создающим свое первое произведение! Стихи непроизвольно срывались с моих губ, сцены сами выстраивались в нужном порядке. Ваш друг Амени очень помог мне избежать некоторых ошибок в грамматике. Египетский язык не кажется мне легким, но его гибкость и точность приносят поэту удовольствие. – Рассказ о битве при Кадеше будет выбит на великой южной стене большого колонного зала храма Карнака, – сказал Рамзес, – а также на внешних стенах двора храма Луксора и на фасаде его пилона, на внешних стенах храма Абидоса и в будущем на переднем дворе моего Храма Миллионов Лет. – Таким образом вечный камень навсегда сохранит воспоминание о битве при Кадеше. – Я хочу воздать почести невидимому богу, Гомер, победе порядка над хаосом, способности Закона устранять смятения. – Вы поражаете меня, Ваше Величество, и ваша страна с каждым днем удивляет меня все больше и больше. Я не верил, что ваш знаменитый Закон поможет вам победить врага, решившего уничтожить Египет. – Если любовь Маат перестанет управлять моей мыслью и волей, мое царствование завершится, а Египет найдет себе другого правителя. Несмотря на огромное количество поглощаемой им пищи, Амени не толстел. Все такой же щуплый и болезненный, личный писец Фараона больше не покидал кабинета. Он с небольшой группой помощников умудрялся заниматься неимоверным количеством дел. Постоянно лично общаясь с сановниками, Амени был в курсе всего, что происходило в стране, и следил, чтобы каждый знатный чиновник безупречно выполнял порученную ему работу. Для друга детства Рамзеса правильное управление заключалось в простом правиле: чем выше должность, тем больше ответственность и суровее наказание в случае ошибки или оплошности. Все, начиная с сановника и заканчивая управляющим службы, отвечали за промахи подчиненных и расплачивались за них. Отстраненные от работы сановники и пониженные в должности чиновники на своем горьком опыте убедились в суровости Амени. Когда Рамзес находился в столице, то каждый день виделся со своим тайным советником. Во время поездок Фараона в Фивы или Мемфис Амени готовил подробные отчеты, изучаемые царем с большим вниманием, ведь принимать решение надлежало ему, Фараону. Личный писец Рамзеса заканчивал докладывать правителю план укрепления плотин в следующем году, когда Серраманна было позволено войти в кабинет Амени, заставленный легкими ящиками, которые были заполнены папирусами, разложенными в идеальном порядке. Воин-великан склонил голову перед правителем. – Ты все еще злишься на меня? – спросил Рамзес. – Я не покинул бы вас в сражении. – Забота о безопасности моей жены и матери была делом первостепенной важности. – Я не отрицаю этого, но я предпочел бы быть рядом с вами и уничтожать хеттов. Высокомерие этих людей выводит меня из себя. Когда кто-то претендует на звание лучших воинов, то не прячется в крепости! – У нас мало времени, – вмешался Амени. – Каковы результаты твоих расследований? – Никаких, – ответил Серраманна. – И нет никакого следа? – Я нашел повозку и трупы египетских стражников, но среди них не было тела Шенара. По свидетельству торговцев, укрывшихся в каменной хижине, песчаная буря налетела с неистовой силой и длилась необычайно долго. Я проследовал до оазиса Каржеха и могу заверить вас, что вместе с моими людьми я обыскал всю пустыню. – Идя наугад, – сказал Амени, – Шенар, должно быть, попал в пересыхающее русло реки, и его тело похоронено под толщей песка. – Таково общее мнение, – согласился Серраманна. – У него не было никакого шанса выйти из этого ада, Ваше Величество, сбившись с главной дороги, он потерялся и не мог долго бороться с бурей, песком и жаждой. – Его ненависть так огромна, что она послужила ему едой и питьем. Шенар не умер. Царь склонился перед статуей Тота, находившейся у входа в здание государственной службы, положив букет лилий и папируса на алтарь жертвоприношений. Бог знаний, изображенный в виде сидящего павиана с полумесяцем на голове, поднял взгляд к небесам, всматриваясь в недоступные людям дали. Сановники вставали и кланялись при появлении Рамзеса. Новый верховный сановник Аша сам открыл дверь своего кабинета. Царь и его друг, ставший героем в глазах придворных, обнялись, здороваясь. Приход правителя являлся явным признаком уважения, утверждавшим Аша в его роли главы египетской дипломатии. Кабинет сильно отличался от кабинета Амени. Букеты доставленных из Сирии роз, цветочные композиции из папирусов и ноготков, алебастровые вазы изящных форм стояли на столиках, высокие светильники, сундуки из акации с разноцветной обивкой составляли утонченную обстановку. Все это убранство заставляло скорее думать о личных апартаментах роскошного дома, нежели о рабочем кабинете. С блестящими глазами, элегантный, в легком надушенном парике, Аша походил на легкомысленного, светского и несколько надменного гостя, приглашенного на пир. Кто бы мог предположить, что этот человек, принадлежащий к высшему обществу, был способен превратиться в шпиона и под видом торговца путешествовать по враждебным дорогам Хеттской империи? Даже груда скопившихся дел не могла нарушить роскошной атмосферы кабинета нового верховного сановника, предпочитавшего хранить основные сведения в своей чудесной памяти. – Боюсь, что мне придется уйти в отставку, Ваше Величество. – Какую серьезную ошибку ты совершил? – Неэффективность. Мои служащие не щадили своих сил, но Моисея невозможно найти. Это удивительно… Обычно языки развязываются. На мой взгляд, существует одно-единственное решение: он укрылся в каком-то затерянном уголке и не покидал его. Если он изменил имя и присоединился к семье бедуинов, узнать его будет очень трудно, может быть, даже невозможно. – Продолжай свое расследование. А хеттская шпионская сеть на нашей территории? – Тело белокурой молодой женщины было похоронено, но нам так и не удалось узнать ее имя. Что касается колдуна, то он исчез. Несомненно, ему удалось покинуть Египет. Но мы не можем найти никаких следов, как если бы все они исчезли за несколько дней. Мы избежали ужасной опасности, Рамзес. – Шпионская сеть действительно уничтожена? – Было бы слишком самонадеянно утверждать так, – признал Аша. – Не ослабляй бдительности. – Я часто думаю о том, на что сейчас способны хетты, – сказал Аша. – Поражение унизило их, внутренние междоусобицы хеттов зашли слишком далеко. Они не удовольствуются заключенным перемирием, но им понадобятся многие месяцы, даже годы, чтобы восстановить свои силы. – Как ведет себя Меба? – Мой августейший предшественник обзавелся усердным помощником, умеющим оставаться на своем месте. – Не доверяй ему. Как бывший верховный сановник, он может только завидовать тебе. Каковы результаты наблюдений командующих наших соединений в Южной Сирии? – Полная тишина и спокойствие, но я лишь наполовину верю в то, что они трезво оценивают ситуацию. Поэтому я завтра сам выезжаю в провинцию Амурру. Именно там мы должны организовать отряд, который при вторжении смог бы выдержать первый удар хеттов. Глава 58 Чтобы усмирить свой гнев, жрица Путухепа уединилась в самом священном месте столицы. Она закрылась в подземной комнате верхнего города, выдолбленной в стене, вблизи акрополя, где располагалась резиденция императора. После разгрома при Кадеше Муваттали решил держать своего сына и брата на расстоянии. Он намеревался укреплять свою собственную власть, утверждая, что он один в состоянии поддерживать равновесие между соперничающими группировками. Потолок подземной комнаты был сводчатым, а стены украшены рисунками, представляющими императора в виде воина и жреца на фоне крылатого солнца. Путухепа направилась к алтарю Ада, где находился обагренный кровью меч. Именно сюда она пришла искать вдохновение, необходимое для спасения мужа от ярости Муваттали. То вдохновение, которое позволит Хаттусили вновь быть облагодетельствованным милостями императора. Со своей стороны, Урхи-Тешшуб, пользующийся поддержкой части военной знати, не останется бездеятельным и попытается убрать Хаттусили и даже уничтожить Муваттали. Путухепа размышляла до глубокой ночи, думая только о своем муже. Бог Ада подсказал ей ответ. Малый совет, куда входили император Муваттали, его сын Урхи-Тешшуб и брат Хаттусили, мог в любой момент стать ареной яростного столкновения. – Хаттусили полностью ответственен за наше поражение, – утверждающе заявил Урхи-Тешшуб. – Если бы союзной армией командовал я, мы бы раздавили египетские войска. – Мы уничтожили их, – напомнил Хаттусили, – но кто бы мог предвидеть вмешательство Рамзеса? – Я, я бы победил его! – Не хвастайся, – вмешался император, – никто бы не совладал с данной ему силой в день сражения. Когда говорят боги, нужно уметь услышать их голоса. Заявление Муваттали помешало его сыну продолжать речь, и тогда он бросился в наступление, сменив тему. – Что вы предпримете в будущем, отец мой? – Я думаю. – У нас нет больше времени на размышления! Мы были унижены у Кадеша, теперь необходимо действовать как можно быстрее. Доверьте мне командование тем, что осталось от союзной армии, и я завоюю Египет. – Бессмысленно, – рассудил Хаттусили. – Сейчас наша самая важная задача состоит в сохранении нашего союза. Армии наших союзников потеряли многих людей, многие правители рискуют потерять свою власть, если мы не поддержим их золотом. – Все это болтовня побежденного! – возразил Урхи-Тешшуб. – Хаттусили хочет выиграть время, чтобы скрыть свою трусость и глупость. – Следи за своей речью, – потребовал Муваттали, – оскорбления никому не принесут пользу. – Хватит сомнений, отец мой: я требую передачи всех полномочий. – Император я, и ты не должен мне указывать, что я должен делать. – Оставайтесь с вашим никуда не годным советчиком, если хотите, я же покидаю мои покои во дворце до тех пор, пока вы не прикажете мне вести наши войска к победе. Сильно нервничая, Урхи-Тешшуб вышел из приемного зала. – А ведь он кое в чем прав, – признал Хаттусили. – Что ты хочешь сказать? – Путухепа спрашивала совета у злых духов Ада. – И каков был совет? – Мы должны исправить неудачу при Кадеше. – У тебя есть план действий? – Он опасен, но я готов рискнуть. – Ты – мой брат, Хаттусили, и твоя жизнь мне дорога. – Я не думаю, что допустил какую-либо ошибку у Кадеша. Величие империи – моя самая главная забота. Я выполню то, что требуют боги зла. Садовник Неджем, ставший земельным управителем при Рамзесе Великом, был также наставником его сына Ка. Очарованный способностями ребенка, Неджем давал ему возможность наслаждаться учебой и игрой. Сановник и сын Фараона прекрасно ладили, и Рамзес поздравлял себя с выбором такого типа обучения. Но Неджем впервые почувствовал себя обязанным воспротивиться одному приказанию Рамзеса, зная, что такое неуважение может повлечь за собой большие неприятности. – Ваше Величество… – Слушаю тебя, мой милый Неджем. – Речь идет о вашем сыне. – Он готов? – Да, но… – Это испытание причинит ему вред? – Нет, Ваше Величество, но… – Тогда пусть немедленно придет. – Несмотря на все мое уважение к вам, Ваше Величество, я не уверен, что такой маленький ребенок способен выдержать ту опасность, которой вы намерены его подвергнуть. – Позволь мне судить об этом, Неджем. – Опасность… Опасность велика! – Ка должен отстаивать свой выбор жизненного пути, каким бы тот ни был. Он не похож на других детей. Неджем понял, что его борьба бесполезна. – Я иногда жалею, что это так, Ваше Величество. В долине Дельты дул сильный и холодный ветер, но ему не удавалось разогнать большие черные грозовые тучи. Сидя за спиной своего отца на прекрасной серой лошади, Ка дрожал. – Мне холодно, отец, нельзя ли ехать немного медленнее? – Мы спешим. – Куда ты меня везешь? – Посмотреть на смерть. – Прекрасную богиню Запада с такой нежной улыбкой? – Нет, эта смерть – удел праведников. А ты еще не стал таковым. – Но я хочу им стать! – Ну что ж, преодолей первый этап. Ка сжал зубы. Он никогда не разочарует своего отца. Рамзес остановил лошадь возле одного канала, чье место слияния с Нилом было отмечено маленьким гранитным храмом. Место казалось тихим и умиротворенным. – Смерть, она находится здесь? – Внутри этого святилища, но если ты боишься, то не ходи туда. Ка спрыгнул с лошади и вспомнил магические заклинания, выученные из сказок и предназначенные для предотвращения опасности. Он повернулся к отцу. Рамзес сидел, не шевелясь. Ка понял, что ему нечего ждать помощи от Фараона и что единственным выходом будет идти в храм. Туча закрыла солнце, небо нахмурилось. Ребенок, колеблясь, прошел вперед и остановился на полдороги от своей цели. На тропинке чернильночерная кобра с широкой головой и более одного метра длиной, казалось, решила напасть на него. Оцепеневший от страха ребенок не решался бежать. Кобра осмелела и стала приближаться к нему. Она была готова вот-вот напасть на Ка. Бормоча старинные заклинания, спотыкаясь на каждом слове, мальчик закрыл глаза в тот момент, когда кобра отступила. Палка с вилообразным концом прижала ее к земле. – Эта смерть не для тебя, – заявил Сетау, – иди к своему отцу, малыш. Ка посмотрел прямо в глаза Рамзесу. – Кобра не укусила меня только потому, что я повторял магические заклинания… Я стану праведником, не так ли? Сидя в удобном кресле и наслаждаясь нежным теплом зимнего солнца, золотившего деревья ее собственного сада, Туйя беседовала с высокой темноволосой женщиной, когда Рамзес пришел навестить ее. – Долент! – воскликнул Фараон, узнав свою сестру. – Не будь суров, – попросила Туйя, – ей надо многое тебе рассказать. Долент с усталым и бледным лицом бросилась к ногам Рамзеса. – Умоляю тебя, прости меня! – Ты чувствуешь себя виноватой, Долент? – Этот проклятый маг околдовал меня… Я считала, что он порядочный человек. – А кто он? – Один ливиец, знаток колдовства. Он заточил меня в доме в Мемфисе и заставил следовать за ним, когда бежал. Если бы я ослушалась его, он перерезал бы мне горло. – Почему он так жесток? – Потому что… Потому что… Долент разразилась рыданиями, Рамзес поднял ее с колен и помог ей сесть. – Объяснись. – Колдун… Колдун убил служанку и молодую белокурую женщину, служившую ему медиумом. Он уничтожил их, потому что они отказались подчиняться и помогать ему. – Ты присутствовала при преступлении? – Нет, я сидела взаперти… Но я видела трупы, когда мы выходили из дома. – Почему этот колдун держал тебя в качестве пленницы? – Он верил в мои способности медиума и рассчитывал использовать меня против тебя, брат мой! Он пичкал меня какими-то дурманящими снадобьями и распрашивал меня о твоих привычках… Но я не смогла ответить. Когда он направился к Ливии, то отпустил меня. Мне пришлось пережить ужасные моменты, Рамзес, я была убеждена, что он меня не пощадит! – Ты была неосторожна? – Мне очень жаль, если бы ты знал, как я сожалею обо всем! – Оставайся при дворце Пи-Рамзеса.

Глава 59 Аша хорошо знал правителя Амурру Бентешину. Мало верящий в слова богов, он предпочитал им золото, женщин и вино. Он был развращенным и продажным человеком, заботящимся только о своем благосостоянии и удовольствиях. Так Амурру была призвана сыграть первостепенную стратегическую роль. Глава египетской дипломатии не поскупился в средствах, чтобы заручиться поддержкой Бентешины. Вначале Аша приехал сам, чтобы от имени Фараона засвидетельствовать правителю свое почтение. Затем преподнес Бентешине ценные дары. В их числе были прекрасные ткани, кувшины с лучшими винами, посуда из алебастра, богато украшенное оружие и мебель, достойная царского дворца. Большая часть египетских воинов, находящихся в Амурру, были мобилизованы во вспомогательную армию, чье вмешательство в битве при Кадеше оказалось решающим. По возвращении в Египет они получат длительный отдых перед тем, как снова поступить на службу. Также Аша привез с собой отряд из пятидесяти воинов, ответственных за обучение местных войск до прибытия тысячи пехотинцев и лучников из Пи-Рамзеса. Таким образом, Амурру станет значительным военным укреплением Египта. Сев на корабль в Пелузе, Аша отправился на север. Попутный ветер и спокойное море сделали его путешествие приятным. Присутствие на борту корабля молодой сирийки добавило прелести этому плаванию. Когда египетский корабль вошел в порт Бейрут, Бентешина в окружении своих придворных встречал его на пристани. Веселый и скрытный мужчина с черными и блестящими усами расцеловал Аша в обе щеки и рассыпался в красноречии, превознося необычайную победу Рамзеса Великого при Кадеше. Эта победа решительным образом изменила мировое равновесие. – Какая замечательная карьера, дорогой Аша! Такой молодой, вы стали верховным сановником Египта… Я преклоняюсь перед вами. – Это не обязательно, ведь я приехал в качестве друга. – Вы будете жить во дворце, а все ваши желания будут немедленно исполнены. Глаза Бентешины загорелись. – Не желаете ли вы… юную девственницу? – Кто же будет таким безумцем, чтобы пренебречь сокровищами мира. Взгляни на эти скромные подарки, Бентешина, и скажи мне, нравятся ли они тебе. Моряки разгружали трюмы. Словоохотливый Бентешина не скрывал своего удовольствия. Вид необыкновенно утонченной кровати вызвал у него восклицание, говорящее о восхищении. – Вы, египтяне, знаете толк в искусстве жить! Мне не терпится опробовать это чудо. И не в одиночестве! Поскольку правитель был в превосходном расположении духа, Аша воспользовался благоприятным моментом и представил воинов-инструкторов. – Являясь верным союзником Египта, ты должен помочь нам в создании надежной оборонительной системы, которая защитит Амурру и отобьет у хеттов желание нападать. – Таково и мое самое горячее желание, – подтвердил Бентешина. – Я устал от войн, наносящих вред торговле. Мой народ хочет чувствовать себя в безопасности. – Через несколько недель Рамзес пришлет армию, а эти военные обучат твоих солдат. – Превосходно, превосходно… Хеттская империя потерпела тяжелое поражение. Муваттали должен противостоять скрытой борьбе между его сыном Урхи-Тешшубом и его братом Хаттусили. – Кому же отдает предпочтение военная знать? – Она, кажется, разделилась, и один и другой имеют своих сторонников. В настоящее время Муваттали удается сохранить видимость сплоченности, но государственный переворот не исключен. А еще некоторые союзные провинции сожалеют, что были вовлечены в гибельное предприятие при Кадеше, которое обошлось им потерей как людей, так и средств… Некоторые ищут нового хозяина, и им мог бы стать Фараон. – Прекрасные перспективы. – А я обещаю вам незабываемый вечер! Молодая ливийка с тяжелыми грудями и полными бедрами легла на Аша и стала нежно массировать его движением своего тела. Каждая клеточка ее кожи источала аромат, и ее прелести представляли собой зрелище, радовавшее глаз. Хотя Аша и провел уже несколько победных атак, но не остался удовлетворенным. Как только массаж молодой ливийки произвел желанный эффект, он перевернул ее на спину. Быстро найдя прелестный путь к близости, он разделил с ней новый момент сильного удовольствия. Она давно уже лишилась девственности, но ее умение ласкать выгодно заполняло неисправимый недостаток. Ни он, ни она не произнесли ни одного слова. – Оставь меня, – сказал он, – я хочу спать. Девушка встала и покинула просторную комнату, выходящую окнами в сад. Аша уже забыл о ней, думая о словах Бентешины по поводу союза, созданного Муваттали, союза, уже готового распасться. – Действовать правильно будет трудно, но возбуждающе интересно. К какому другому могущественному государству обратятся вышедшие из союза, если они перестанут верить в хеттского императора? Только не к Египту. Страна Фараонов слишком далеко, и ее уровень сильно отличается от развития маленьких провинций Азии, воинственных и нестабильных. В голову дипломата пришла одна идея, она была такой тревожной, что у Аша возникло желание немедленно рассмотреть карту. Дверь комнаты открылась. Вошел мужчина небольшого роста, щуплый, его волосы были собраны повязкой, на шее – скромное серебряное колье, на левом предплечье браслет. Он был одет в платье из разноцветной ткани, с открытыми плечами. – Меня зовут Хаттусили, я брат Муваттали хеттского императора. На несколько секунд Аша растерялся. Может быть усталость от путешествия и любовные утехи явились причиной галлюцинаций? – Вы не грезите, Аша. Я рад познакомиться с главой египетской дипломатии и очень близким другом Рамзеса Великого. – Вы в Амурру… – Вы мой пленник, Аша. Всякая попытка бежать обречена на неудачу. Мои люди арестовали египетских воинов, и ваш корабль. Хеттская империя снова стала хозяином Амурру. Рамзес ошибался, недооценивая нашу возможность ответного удара. Будучи главнокомандующим союзной армии, разбитой при Кадеше, я подвергся невыносимому унижению. Я уничтожил бы египетскую армию, если бы не потрясающая ярость Рамзеса и не его безрассудное мужество. Поэтому я должен как можно быстрее доказать мою настоящую значимость и вмешаться, пока вы наслаждаетесь лаврами победы. – Бентешина в который раз предал нас. – Бентешина продается тому, кто больше платит, таков его характер. Никогда больше эта провинция не вернется в лоно Египта. – Вы забываете о ярости Рамзеса! – Напротив, я ее опасаюсь, поэтому я не буду ее провоцировать. – Как только он узнает, что хеттские войска захватили провинцию Амурру, он вмешается. И я убежден, что вы не успели создать армию, способную ему противостоять. Хаттусили улыбнулся. – Ваша проницательность опасна, но она будет бесполезна, так как Рамзес узнает правду слишком поздно. – Мое молчание будет красноречивым. – А вы и не будете молчать, Аша, так как вы сейчас напишите Рамзесу ободряющее послание. Вы объясните ему, что ваша работа проходит по заранее намеченному плану, а ваши воины прекрасно справляются со своими обязанностями. – Иначе говоря, наша армия доверчиво приблизится к провинции Амурру и попадет в западню. – Такова действительно одна из частей моего плана. Аша попытался разгадать замыслы Хаттусили. Ему были известны все достоинства и недостатки народов, населявших эту местность, их стремления и злопамятность. Египтянину открылась правда. – Еще один корыстный союз с бедуинами! – Лучшего решения просто не существует, – подтвердил Хаттусили. – Все они – воры и убийцы. – Мне это известно, но я воспользуюсь ими, чтобы посеять беспорядки в рядах союзников Египта. – Не является ли с вашей стороны большой неосторожностью доверять мне такие секреты? – Скоро эти секреты превратятся в реальность. Одевайтесь, Аша, и следуйте за мной, я продиктую вам то, что вы должны написать. – А если я откажусь это написать? – Вы умрете. – Я готов. – Нет, вы не готовы. Мужчина, любящий женщин так, как их любите вы, не готов отказаться от удовольствий бытия из-за дела, безнадежного заранее. Вы напишите это послание, Аша, потому что вы хотите жить. Египтянин колебался. – А если я повинуюсь? – Вы будете заключены, надеюсь, в довольно удобную тюрьму и выживите. – Почему бы вам не убить меня? – В рамках предстоящих переговоров глава египетской дипломатии будет хорошей разменной монетой. Как это уже случилось в Кадеше, не правда ли? – Вы принуждаете меня предать Рамзеса. – Вы действуете по принуждению… Это не похоже на настоящее предательство. – Жизнь спасена… Разве это не слишком прекрасное обещание? – Я даю вам слово перед богами хеттского государства и именем императора. – Я напишу послание, Хаттусили. Глава 60 Семь дочерей жреца Мадиана, среди которых была и жена Моисея, черпали воду и наполняли корыта, чтобы напоить баранов, когда десяток конных бедуинов ворвались в оазис. Бородатые, вооруженные луками и кинжалами, они казались демонами. Бараны разбежались, семь девушек укрылись в своем жилище, старик, опираясь на свою палку, вышел навстречу прибывшим. – Ты глава этой общины? – Да, я. – Сколько в ней здоровых мужчин? – Я и сторож стада. – Скоро Ханаан при поддержке хеттов восстанет против Фараона. Благодаря хеттам у нас есть земля. Все племена должны помочь нам победить египтян. – Но мы не племя, а семья, многие поколения которой мирно жили здесь. – Приведи нам твоего погонщика стада. – Он сейчас в горах. Бедуины посовещались. – Мы вернемся, – объявил их предводитель, уведем его с нами, и он будет сражаться. В противном случае мы засыпем твой колодец и сожжем твое жилище. Моисей пришел поздно ночью. Его жена и ее отец поднялись. – Где ты был? – спросила она. – На святой горе, где бог наших отцов обнаруживает свое присутствие. Он мне говорил о бедствиях евреев в Египте, о моем народе, подчиненном власти Фараона, о моих братьях, горюющих и желающих освободиться от гнета. – У нас есть куда более серьезные дела, – сказал жрец Мадиана. – Сюда приезжали бедуины, они хотят увести тебя, чтобы ты участвовал в восстании Ханаана против Фараона, как и все здоровые мужчины этой провинции. – Это безумие. Рамзес раздавит этот мятеж. – Даже если хетты станут на сторону восставших? – Разве они не разбиты при Кадеше? – Именно так говорили погонщики караванов, – признал жрец, – но можно ли им доверять? Тебе надо спрятаться Моисей. – Бедуины угрожали тебе? – Если ты не пойдешь сражаться, они уничтожат нас. Сиппора, жена Моисея, повисла у него на шее. – Ты уедешь, не так ли? – Бог приказал мне вернуться в Египет. – Там тебя будут судить и приговорят к смерти! – напомнил старый жрец. – Я еду с тобой, – решила Сиппора, – и мы возьмем нашего сына. – Путешествие может быть опасным. – Мне все равно. Ты мой муж, а я твоя жена. Обессиленный жрец сел на землю. – Успокойся, – предсказал Моисей, – бог сохранит твой оазис. Бедуины не вернутся. – Это не имеет никакого значения, так как я никогда больше не увижу вас, тебя, моей дочери и вашего сына! – Ты говоришь правду. Поцелуй нас на прощание и доверим наши души господу Богу. В Пи-Рамзесе храмы готовились к проведению праздника середины зимы, в ходе которого тайная энергия вселенной оживит статуи и предметы, используемые во время обрядов. Присущая им сила истощилась, поэтому царская чета должна была обратиться к свету и принести дары богине Маат, создателю вселенной. Победа при Кадеше приободрила египтян. Никто больше не считал хеттскую армию непобедимой. Все знали, что Рамзес способен отразить нападение врага и сохранить ежедневное счастье мира. Столица становилась все красивее. Главные храмы Амона, Птаха, Ра и Сета росли с каждым днем. Дома знати и высших чиновников соперничали по красоте со зданиями Мемфиса и Фив. В порту не прекращалась работа, его склады изобиловали богатствами. Специальная мастерская изготовляла покрытую голубой глазурью черепицу, украшавшую фасады домов Пи-Рамзеса, оправдывая его славу «города бирюзы». Одно из любимых занятий жителей столицы состояло в прогулках на лодках по каналам, богатым рыбой, и в рыбной ловле. Грызя медовые яблоки, доставленные из одного из фруктовых садов пышно разросшихся пригородов, рыбаки скользили по течению. Они восхищались видом цветущих по берегам канала садов, полетами ибисов, розовых фламинго и пеликанов, часто забывая о рыбе, попавшейся на крючок. Самостоятельно гребя веслами, Рамзес увез дочь Меритамон и сына Ка, не преминувшего рассказать своей маленькой сестре о встрече с коброй. Мальчик говорил не спеша, без преувеличений. После этих нескольких часов отдыха, Рамзес рассчитывал разыскать Нефертари и Красавицу Изэт, приглашенную Великой Супругой Фараона. На пристани их ждал Амени. Только серьезная причина могла заставить его покинуть свой кабинет. – Послание от Аша. – Тревожное? – Прочти сам. Рамзес передал заботу о детях Неджему и развернул протянутый ему Амени папирус. «Фараону Египта от верховного сановника Аша. Согласно приказам Его Величества, я виделся с правителем провинции Амурру Бентешиной, оказавшем мне превосходный прием. Наши воины-наставники, возглавляемые царским чиновником, получившим образование, как ты и я, в университете Фив, начали формирование линейной армии. Как мы и предполагали, хетты после поражения при Кадеше удалились на север. Тем не менее, не надо ослаблять нашу бдительность. Местных войск будет недостаточно, если в будущем произойдет попытка вторжения. Также необходимо немедленно послать хорошо вооруженное воинское соединение, чтобы создать оборонительную базу, которая явится гарантией долгого мира и безопасности нашей страны. Да будет здоровье Фараона превосходным всегда.» Царь свернул документ. – Это действительно почерк Аша. – Согласен, но… – Таково и мое мнение, – согласился Амени. – Он никогда бы не написал, что он и ты учились в университете Фив! – Нет, потому что на самом деле это был университет Мемфиса. А ведь у Аша превосходная память. – Что значит эта ошибка? – То, что он стал пленником в Амурру. – Правитель Бентешина сошел с ума? – Нет, он тоже действовал по принуждению, несомненно, после того как получил плату за свою поддержку. – Следует ли понимать… – Ответный удар хеттов был молниеносным, – оценил Рамзес. – Они овладели Амурру и приготовили нам новую ловушку. Без изобретательности Аша Муваттали удалось бы отыграться. – Ты считаешь, что Аша еще жив? – Я не знаю Амени. С помощью Серраманна я немедленно начинаю готовить элитный отряд воинов к отправлению. Если наш друг находится в плену, мы его освободим. Рамзес отдал приказ старшему мастеру плавильни вновь приступить к усиленному изготовлению оружия. Информация об этом за несколько часов облетела столицу и за несколько дней – весь Египет. К чему скрывать очевидное? Победы при Кадеше оказалось недостаточно, чтобы сломить волю хеттов к завоеванию. Все четыре казармы Пи-Рамзеса были подняты по тревоге, и воины поняли, что им незамедлительно будет приказано отправляться на север, навстречу новым сражениям. Весь день и всю ночь Рамзес провел в одиночестве в своем кабинете. На заре он поднялся на террасу дворца, чтобы посмотреть на своего покровителя, светило, возрождающееся после ожесточенных боев с чудовищем мрака. В восточном углу террасы сидела Нефертари, такая красивая в розовых лучах зари. Рамзес прижал ее к себе. – Я думал, что победа при Кадеше откроет эпоху мира, но оказался слишком самонадеянным. Тени бродят вокруг нас. Тени Муваттали, Шенара, который, возможно, еще жив, этого ливийского мага, ускользнувшего от нас, Моисея, чьи следы мне так и не удается отыскать, Аша, плененного или убитого в Амурру… Будем ли мы достаточно сильны, чтобы выдержать бурю? – Твоя задача состоит в умении управлять кораблем, какова бы ни была сила ветра. У тебя нет ни времени, ни права сомневаться. Если течение встречное, ты будешь с ним бороться, мы вместе будем с ним бороться. Выплывая из-за горизонта, солнце своими лучами озарило Великую Супругу Фараона и Сына Солнца – Рамзеса. #ИсторияДрРимаИЕгипта