БЛЮЗМЕНЫ И ХОЛСТЫ: КАК НОМИНАНТЫ ВМА - 2025 ПЕРЕПИСЫВАЮТ ИСТОРИЮ ИСКУССТВА ГИТАРНЫМ ГРИФОМ.

Если бы традиционный блюз был художественным течением, его галерея напоминала бы подвал старого джаз-клуба: потрескавшиеся портреты, пятна виски вместо акварели и гитарные струны вместо кистей. В категории «Мужской исполнитель традиционного блюза» сошлись пять мастеров, чьи мелодии — это мазки по холсту души. Каждого из них мы сравним с титанами живописи, ведь их музыка — не просто звуки, а полотна, где нота стоит тысячи слов.

Потомок легендарного Р. Л. Бернсайда, Сидрик — это блюз, выжженный в глине Миссисипи мачете. Его ритмы — как мазки Ван Гога: грубые, страстные, будто гитара рвется из-под земли и бьётся в конвульсиях «Звёздной ночи». Только вместо кипарисов — крики дельты, вместо луны — горлышко бутылки, разбитое о край микрофона. Его музыка не просто звучит — она свищит, как ветер через щели старого дома-на-сваях. Ван Гог отрезал себе ухо, Бернсайд, кажется, отрезал себе всё лишнее, оставив только ритм да хриплый шёпот предков.

Дюк Робийяр — блюзовый денди, который играет так, будто гитара у него из кармана жилета достается вместе с серебряными часами. Он — Пикассо эпохи «Авиньонских девиц»: разбивает традиции на куски, а потом собирает их в джаз-фьюжн с намёком на свинг. Его стиль? Представьте, будто Чарли Паркер нарядился в костюм от Армани и решил, что блюз — это не драма, а игра в шахматы с дьяволом. Робийяр не просто исполняет блюз — он его реконструирует, как кубист, для которого каждая нота — грань многомерного кристалла.

Если блюз — это геометрия, то Джимми Вон — её Мондриан. Его музыка строга, как линии на сетке, и при этом полна внутреннего огня, как красный квадрат на белом холсте. Он не играет — чертит звуковые диаграммы, где каждая пауза рассчитана до миллиметра, а каждая блюзовая нота — первичный цвет. Его стиль: «Техасский шторм в стакане воды». Вон — минималист в мире, где все вокруг кричат, и именно поэтому его гитара слышна лучше других. Как говорил Мондриан: Джимми просто добавил:

Прима Джон — монументалист. Его блюз — фреска на стене южно-чикагского клуба: массивная, многослойная, с лицами рабочих, ангелами-гармонистами и демонами-ударниками. Он, как Диего Ривера, пишет историю целого народа, где каждая песня — кирпич в стене сопротивления. Играл с Меджиком Слимом, учился у Мадди Уотерса — его гитара звучит так, будто прошлое и настоящее схлестнулись в дуэли на слайд-ножах. «Человек-контролёр Вселенной»? Да это же он сам: стоит на сцене, словно на лесах, и рисует звуком портрет блюза, который не стареет.

Джонтейвиус Уиллис — наивный гений, который заставил поверить, что ему 80 лет, когда ему едва стукнуло 30. Его блюз — как картины Руссо: кажется простым, пока не поймешь, что за каждой нотой прячется шаманский ритуал. Он играет так, будто только вчера вышел с хлопковых полей, прихватив с собой гитару из фанеры и голос, пропитанный дождём Джорджии. «Спящая цыганка»? Это он сам — странник, который уснул у края века и видит сны о том, как Роберт Джонсон продаёт душу не за кроссовки, а за пару струн от National Guitar.

Эти пятеро — не просто номинанты, а живые мольберты, на которых блюз рисует себя заново. Кто победит? Неважно. Главное — после их выступлений зрители уйдут и с ушами, и с глазами, полными звуковых галлюцинаций. В конце концов, разве не ради этого Пикассо смешивал синий с горем, а Ван Гог — жёлтый с безумием?

#МихаилПосысаев #BluesMusicAwards2025