Битва Кутузова с тремя императорами

Сражение при Аустерлице порой принято называть «Битвой трех императоров», имея в виду Наполеона, Александра и Франца. Но я бы назвал Аустерлиц битвой Кутузова с тремя императорами. Потому что так уж получилось, что великому полководцу пришлось сражаться не только с врагом, но и со своим собственным начальством, что и привело в итоге к плачевному результату.

Почему-то принято считать, что Кутузов из-за опасений за собственную карьеру не стал перечить Александру и отправил войска в бой. Интересный способ сберечь карьеру, вдребезги проиграв сражение – не находите?! Тем более, что на самом деле все было не совсем так. История о том, что Кутузов как-то недостаточно ретиво предупреждал, что Аустерлиц может закончиться совсем не так, как хотелось русскому и австрийскому императору – это версия Александра Павловича, который, конечно, был «весь в белом». Вот только на самом деле все было намного сложнее и интереснее. О чем и хотелось бы немного поговорить. Для начала надо отметить, что русская армия и Кутузов вместе с ней по рескрипту Александра I были переданы в прямое подчинение австрийского императора Франца или той инстанции, которой тот передоверит командование русскими войсками в Австрии. То есть, Кутузов согласно всей букве военного закона был подчинен австрийскому императору или тому, через кого он отдает свои приказы. В армии приказы вышестоящего начальства, как известно, выполняют, а обсуждения можно оставить для себя.

После того, как Александр I сам прибыл в Ольмюц, в положении русской армии не изменилось ровным счетом ничего. Так как дело происходило на территории Австрийской империи и Александр был младше Франца, да еще и не имел военного опыта, он не стал брать командование над русской армией. Остался, так сказать, заинтересованным наблюдателем с правом решающего голоса. Справедливости ради, Франц подчеркнуто делился ответственностью со своим русским союзником. И тот самый приказ о том, что «мы не на Царицыном лугу», отдал таки Александр. В Ольмюце Кутузова назначили главнокомандующим всеми русскими и австрийскими силами. Вот только это назначение не означало, что Кутузов теперь не должен подчиняться австрийскому императору, что вскоре и было наглядно продемонстрировано, когда русского генерала заставили реализовать план австрийца Вейротера. Протестовал ли он против опрометчивого решения дать бой Наполеону? О да! Еще как! Почему-то тем, кто обвиняет Кутузова в том, что он был недостаточно настойчив, кажется мало что генерал: На военном совете в Ольмюце 12 ноября 1805 года, Кутузов, оказавшись в ситуации «один против всех», упорно отстаивает свое мнение, что не надо дать бой. Надо отступать дальше, в Галицию. И там, когда подойдут подкрепления из России, он закопает Наполеона. Но как написал Ланжерон: «Ястребы», во главе с Александром, решили, что 80 тысяч союзных войск более чем достаточно, чтобы сокрушить 40 тысяч солдат Наполеона. Вот только беда заключалась в том, что разведка союзников недооценила силы Наполеона почти в два раза. Силы у Аустерлица были сопоставимы. Плюс Наполеон подготовил ударный кулак. А русские и австрийцы по плану Вейротера – наоборот. В итоге про Кутузова стали говорить, что «старик помешался на ретирадах» и принимается решение дать генеральную баталию как можно скорее. До разгрома оставалось уже совсем немного. Но все еще можно было исправить. Всю следующую неделю Кутузов пытался отговорить Александра от плана наступать и дать сражение Наполеону. Император отказывался. По Льву Энгельгардту дело дошло вплоть до такого диалога: Александр: - Видно, это не бегущих турок и поляков поражать, а здесь ваше мужество притупляется! Кутузов: - Государь, извольте сами располагать атакою, а что я не трус, вы сами изволите усмотреть, что я буду сражаться как солдат, а как генерал отказываюсь! Австрийцы начинают двигать войска через голову Кутузова как главнокомандующего, отдавая приказы непосредственно полкам и дивизиям. Кутузов опять идет к Александру и говорит, что так не делается и если уж кто и должен отдавать приказания по перемещениям войск – так это он, русский император. В ответ получает отповедь: - Это до вас не касается На новом военном совете 17 ноября 1805 года после того, как Долгоруков на встрече с Наполеоном надерзил французскому императору, Кутузов опять категорически выступает против сражения. Долгоруков смотрит на Кутузова и улыбается. В ответ получает отповедь от генерала: - Что ты улыбаешься, молодой человек! Не думаешь ли, что трусость удерживает меня от сражения? Мои лета и мои раны за меня говорят После этого Кутузов ушел с совета, а большое начальство решило срочно давать Наполеону баталию. Кутузов продолжает пытаться как-то остановить надвигающуюся катастрофу. Он пытается поговорить с Александром днем, чтобы добиться хоть какой-то отсрочки. Но Александр не меняет решения. В ночь перед сражением Кутузов пошел к уже спавшему императору и попросил гофмаршала Толстого разбудить императора и сообщить ему, что Кутузов считает, что утром их ждет разгром. Толстой ответил, что его дело пулярки, а не война и будить Александра не стал. Это тоже почему-то ставится в упрек именно Кутузову. И наконец, на следующий день, когда начинается сражение, Кутузов вопреки плану Вейротера останавливает войска на ключевой точке сражения – на Праценских высотах. И тут появляются императоры и разыгрывается ТА САМАЯ, ЗНАМЕНИТАЯ СЦЕНА, так хорошо описанная в «Войне и мире» и которую все почему-то расценивают, как прогиб Кутузова как царедворца. Что вообще-то совершенно не верно. Смотрите сами, ведь как там было, помните?! Вы серьезно думаете, что Лев Николаевич Толстой недостаточно владел русским языком и не понимал разницы между «передал ему приказание» и «приказал»?

В чем здесь царедворство? Опытный военачальник, резко и не стесняясь, отвечает своему непосредственному начальству, что первоначальная диспозиция не годится, что армия не на маневрах, а на войне. И войска сойдут с Праценских высот только если он получит от императора прямой приказ сделать это. Ну а после того, как приказ отдан, что может сделать настоящий военный? Приказы не обсуждают, их исполняют. Кутузов сделал все, что мог. Но потерпел поражение в битве с двумя императорами. Теперь все, что он мог – минимизировать разгром от третьего, которому дали все карты в руки. Поэтому: «...подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению...» А дальше было то, что было. Александр I бежал с поля боя. Кутузов дрался до конца и получил очередную рану. В щеку. Кроме того, проиграв битву трем императорам, он еще и столкнулся со своей личной семейной драмой. Его 23-летний зять Фёдор Тизенгаузен, взяв знамя в руки, повел солдат в атаку и был сражен. Дочь Михаила Илларионовича, Елизавета, осталась вдовой в 22 года с двумя дочерьми.

И когда вы читаете вот эти строки «Войны и мира», перед ТЕМ САМЫМ монологом про небо Аустерлица, помните же?! то вспомните заодно 23-летнего штабс-капитана инженерных войск, флигель-адъютанта Беренда Грегора Фердинанда графа фон Тизенгаузена или по-русски просто Фёдора Ивановича Тизенгаузена. Потому что есть мнение, что эта "книжная" атака, возглавленная Андреем Болконским, как раз и написана Толстым на основе воспоминаний и рассказов о реальной атаке, которую возглавлял со знаменем в руках зять Кутузова, граф Фёдор Тизенгаузен. Только князь Андрей в итоге все-таки вернулся домой, а вот Тизенгаузен – нет. Потому что даже самым великим полководцам не победить сразу трех императоров. Особенно, когда два из них – твое начальство. И оно ведет тебя верным путем к поражению. ---------- Если мои статьи нравятся, то подписавшись на канал (https://ok.me/0eJi), вы станете чаще видеть их в рекомендациях «Пульса» и сможете почитать еще что-нибудь интересное. Заходите, будет много интересных историй!