Батюшка вдруг стал смеяться.

1-я часть.
Первый раз я задумался о вере, когда мне было лет девять. Мы с мамой проездом оказались в Троице-Сергиевой Лавре и увидели молодого монаха. Я возмутился: "Как он может так врать?" - "Почему это он врет?" - удивилась мама. "Но вера - это же удел старых людей, они к этому привыкли. Некрасиво с ними спорить. А он же молодой! Он родился при советской власти и знает, что мы летали в космос, но никакого Бога там не видели". Мама не стала спорить со мной, убеждать, а просто сказала:
"Знаешь, я не могу ответить на твой вопрос. Он видимо знает что-то, чего мы с тобой не знаем..."
Уважать верующих людей мама научилась еще в детстве, глядя на свою прабабушку Акулину, которую очень любила. Та никогда не говорила с детьми о вере, только читала про себя какую-то книгу в ободранном переплете, да изредка уходила из дому в храм. Своим молчаливым постоянством она внушала уважение к тому, чем она живет, но по каким-то причинам не делится. Мама рассказывала мне, что после смерти прабабушки она скорее ощутила, чем поняла, что поддерживать какую-то связь с покойной можно только в храме. Причем мама тогда была неверующей. И вот с тех пор несколько раз в год она стихийно заходила в храмы и ставила свечи за упокой. Мы с моими младшими братьями никогда не знали свою прапрабабушку, видели только на фотографиях, но она стала настоящим членом семьи и сыграла серьезную роль в воцерковлении нашей семьи.
Огромное значение для моего прихода к вере имела личность преподобного Сергия Радонежского. Это началось с книжки "На поле Куликовом" Олега Тихомирова, которая была издана к 600-летию Куликовской битвы. Можно сказать, и автор, и художник совершили гражданский подвиг. В советское время выпустили книгу о святом - с иллюстрациями! Сегодня для меня совершенно ясно, что художник был человек верующий и, не имея возможности нарисовать нимб, изобразил максимально иконографический образ. Эта иллюстрация мне так понравилась, что я, не рискнув выдирать ее из книжки, положил под стекло на столе. Фактически это была моя первая икона.
Мне повезло, что в начале 80-х о преподобном Сергии Радонежском уже было разрешено писать. Вышло очень много литературы, в том числе его житие. Когда я до него добрался, оно меня потрясло. Я даже вести себя стал мягче, иначе взглянул на других людей.
Православие, к примеру, помогло понять, что неяркость - это не поверхностность. Святые жили очень скромно, они не были выдающимися людьми в европейском смысле этого слова. Но они были очень глубокими - святыми.
Продолжение следует.
Источник: foma.ru