Фильм "Собачье сердце" Владимира Бортко, вышедший в 1988 г., мог бы стать хрестоматийным перестроечным фильмом (только-только напечатанный, «актуальный» Михаил Булгаков в основе сценария, да и слишком уж прозрачные аллюзии вызывает заснеженный Петроград, истерзанный разрухой и хамами, промахивающимися мимо унитаза и ворующими галоши). А стал — хорошей картиной, которая переживёт и перестройку, и всё, что будет потом...
Универсал Бортко с самого начала отвергает напрашивающийся сам собой социальный пафос — и погружает зрителя в иллюзорный мир фильма-галлюцинации, фильма-привидения, фильма-морока. Человек-собака Шариков в изумительном исполнении Владимира Толоконникова появился на свет с помощью научных опытов — но и все остальные персонажи (кроме старорежимных обитателей квартиры профессора Преображенского) тоже кажутся порождением алхимической реторты. Швондер, живодёры-кошкодавы, зеваки, норовящие «на собачку говорящую посмотреть» — все они не совсем люди. Скорее, порождение ещё каких-нибудь преображенских и борменталей. Мир в картине изменился не только в том, что галоши теперь нельзя оставить в парадной. Сама природа вещей сдвинулась, изменилась, провалилась в параллельный — но от того ничуть не менее реальный — мир. И от него не закроешься старорежимной сервировкой и отказом от чтения газет.
«Мир потух». Блёклая картинка напоминает о выцветших фотографиях из старого альбома, но на самом деле это просто ещё не до конца проявленный образ возможного грядущего. Очень похожего на правду.
Под стать изображению и звуковое измерение этого фильма, который надо не только смотреть, но и слушать. И правит бал здесь не только замечательный саундтрек Владимира Дашкевича, но и песни Юлия Кима — стилизации, встающие в один ряд с повсеместно-народной, а на деле кимовской песней «Губы окаянные» из "Пяти вечеров".
Песни из Сердца… — абсолютно настоящие. Они — оттуда, из промозглого и пустынного Питера двадцать …го года. Под «Чук-чук-чук — ударил пулемёт» маршируют красноармейские сапоги, а вечные подпольщики-большевики поют при керосиновой лампе грустную песню про «суровые годы». И главный музыкальный номер фильма, в лучших традициях продуманного рок-н-ролльного альбома припасённый под конец первой серии, будто последняя вещь на первой стороне пластинки — грандиозное «Яблочко», рождённое дворняжьим сознанием Шарикова.
Бесшабашные куплеты, с размаху насаженные на балалаечный перезвон, звуковые вибрации, повергающие в обморок демонстративно культурного профессора Преображенского (не привыкшего в оперных ложах к подобному «инородному творчеству»). Они становятся культовыми с первого же показа Собачьего сердца по ТВ:
«Эх, яблочко, да с голубикою
Подходи, буржуй, глазик выколю!
Глазик выколю, другой останется
Чтоб видал, говно, кому кланяться!».
В животном подмигивании Шарикова-Толоконникова, в трень-брене невесть откуда раздобытой им балалайки, в диком, но витальном раздрае и впрямь есть «что-то такое, чем взрывают мир».
Слушайте музыку революции.
(Ростоцкий С.Ф. Новейшая история отечественного кино. 1986-2000. Кино и контекст. Т. IV. - СПб, Сеанс, 2002).
Комментарии 9