ВВЕДЕНИЕ Происходящие с 2008 года в экономике России явления экономисты именовали различными способами. Шли дискуссии о кризисе 2008 года, стагнации и рецессии. Либеральная школа представляет негативные экономические итоги 2014 года как результат политики санкционного давления. Однако экономическая динамика 2013 года уже демонстрировала вступление России в состояние стагнации. В 2015 году МВФ, Всемирный Банк и российские финансово-экономические ведомства сошлись во мнении, что экономику России ждет спад. Затем последовали рассуждения на тему, что страна развивается лучше, чем ожидалось. Однако что же происходит в 2015 году — стагнация, рецессия, результат санкций и кратковременное сдерживание экономического роста или иные процессы? Ответам на данные вопросы посвящено исследование, мониторирующее социально-экономическую динамику в стране на примере ряда отраслей экономики. Главная цель исследования — диагностировать состояние российской экономики в 2015 г. Для этого решались следующие исследовательские задачи: анализ экономической динамики 2014 года; мониторинг ожиданий развития страны в текущем году; диагностика социально-экономического развития страны в 2015 году. ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИТОГИ 2014 ГОДА Предыдущий год заканчивался для страны стагнацией и предвестием перемен. Тогда Президент открыто объявлял о том, что нужны структурные реформы, экономисты ждали, что свершится долгожданная перестройка, средства из ФНБ направят в экономику, ЦБ начнет смягчать денежно-кредитную политику (ранее в сентябре 2013 года он перешел на ключевую ставку в 5,5%, которая была ниже ставки рефинансирования). Экономисты предчувствовали кризис и ждали оперативного реагирования властей, хотя правительство продолжало давать прогнозы о росте ВВП, благосостоянии граждан, стабильности рубля. Оправдались только мрачные ожидания: экономика стала вползать в затяжной кризис, нестабильность к концу года стала нормой, введенные против страны санкции начинают комплексно воздействовать на все сферы жизнеустройства. Россия в системе международно-экономических отношений в 2014 году 2014 год стал периодом смены основных стратегических партнеров, что сопровождалось охлаждением отношений с Западом в результате введенных против России санкций, заключением новых контрактов с Китаем и подписанием договора об организации Евразийского экономического союза. Санкции Ограничительные меры в отношении России действовали и ранее: так, поправка Джексона-Веника была отменена только в конце 2012 года, но сохранялся Список Магнитского. В 2014 году был введен комплекс санкций, предусматривающих ограничение поставок технологий двойного назначения, запрет доступа к рынку внешних займов, отмену контрактов и последовательный вывод иностранных активов из страны, закрытие иностранных предприятий и сокращение производства. Побочными элементами противостояния стали ослабление рубля и снижение цены на энергоресурсы, являющиеся главной статьей бюджетных доходов. Негативно на рынок повлияли угрозы — потенциальные санкции: отключения страны от SWIFT по примеру Ирана, угроза ухода с российского рынка платежных систем Visa и Mastercard (реализовано в отношении Крымских банков). Несмотря на риторику о неэффективности введенных против страны санкций, очевидно, что против России развязана настоящая экономическая война, ставшая возможной вследствие чрезвычайной экономической открытости. За долгие годы Россия попала в ловушку долларовой экономики, создав условия, благоприятные только для развития нефтегазовой отрасли, подсадила население на импортную иглу и свернула собственную обрабатывающую промышленность. Из последних инициатив по заимствованию чуждых практик у стран с отличными моделями относится вступление в ВТО и переход на плавающий курс рубля. Ограничительная политика ЦБ вытолкнула российский корпоративный сектор на внешний рынок заимствования, в результате чего финансовые санкции оказались столь эффективными. Именно собственная политика российских властей по снижению суверенности российской экономики превратила санкции в эффективный инструмент давления на Россию. Будущий год несет большие риски, сценарий отмены санкций маловероятен, единственная надежда — это мобилизационная экономическая политика с новыми кадрами в ЦБ, в финансовых и экономических ведомствах. Придет ли она? Издание EU observer оценило предполагаемые потери России от европейских санкций в 2014 году в €23 млрд, или 1,5% ВВП, в €75 млрд, или 4,4% ВВП, в 2015 году. Журнал TheEconomist дал наиболее радикальные прогнозы о потерях России в размере $1 трлн: по расчетам издания ущерб российским компаниям достигнет €744 млрд. Минфин России оценивает ущерб непосредственно от санкций в размере $40 млрд -недополучения притока западного капитала, и $90–100 млрд. в год от снижения объемов экспорта из-за падения цен на нефть на 30%. Наибольший удар по российской экономике наносят европейские санкции из-за более сильной связи с европейской банковской системой, высоким торговым оборотом, включая сотрудничество в сфере покупки технологий, представительством европейских компаний на российском рынке. Запрет на поставку оборудования может привести к снижению добычи нефти на 5–10%, то есть и пропорциональному сокращению доходов. Итак, средний убыток Европы от российского эмбарго составит примерно €5–7 млрд, общая сумма потерь от санкций в 8 раз выше — около €40–50 млрд (или $49–61 млрд). Оценка подрыва российской экономики не столь однозначна: российское руководство называет сумму существенно ниже той, которую дают европейские аналитики. По данным российского руководства ущерб для России от внешних факторов составляет приблизительно $140 млрд. В действительности для российской экономики эта сумма должна стать больше, поскольку в результате введения санкций и неэффективной политики российских органов власти и институтов в стране произошли следующие события, приведшие к экономическим потерям: рост оттока капитала до $130 млрд., из них на период после введения санкций пришлось около $96 млрд.; девальвация национальной валюты в некоторые периоды до двух раз; закрытие рынка внешних кредитов при сжатии российского кредитного рынка; сокращение нефтегазовых доходов в долларовом выражении; закрытие иностранных компаний, вывод иностранных активов; рост инфляции сверх 10%; сокращение доходов населения; банковский кризис, спровоцированный ужесточением денежно-кредитной политики ЦБ и массовым оттоком вкладов физических лиц из-за девальвации и др. Интеграционные процессы и постсоветские республики На фоне резкого обострения отношений с Западом Россия в мае этого года подписывает договор о создании Евразийского экономического союза на компромиссных условиях: в договоре не значатся пункты, на которых до санкций настаивала российская сторона. Так, главы Белоруссии и Казахстана добились исключения из договора пунктов, которые могли поставить под сомнение незыблемость их суверенитета. Все положения, связанные с вопросами охраны границ, общего гражданства, внешней политики, системы обороны и безопасности, а также здравоохранения, образования, науки, культуры, как не относящиеся к экономике, были исключены из финальной версии договора. Уступчивость российской стороны в данном вопросе объяснялась стремлением власти избежать полной политической и экономической изоляции, которая старательно организовывалась западными странами. Четыре постсоветских государства в текущем году сделали свой выбор в пользу направления интеграции: Украина и Молдавия подписали соглашение об ассоциации с ЕС, Киргизия и Армения присоединились к ЕАЭС. Крупнейшая геополитическая катастрофа России в этом году — это утрата в сфере экономического влияния Украины и Молдавии. Ассоциация этих республик с ЕС создает торговые барьеры, стимулирует постепенную переориентацию украинского и молдавского рынков на европейские товары. Ориентация на Восток Диверсификация российской экономики затронула только одну часть программы: это расширение числа стратегических партнеров. В мае на фоне санкций Россия заключила с Китаем газовый контракт на 30 лет. Условия контракта остались коммерческой тайной, однако по заявлению властей можно судить о тех чрезмерных преференциях, которые российская сторона предоставила Китаю. Так, президент России предложил обнулить налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) для месторождений, газ с которых будет поставляться в Китай. Строительство трубы будет реализовано за счет Газпрома, которому могут быть выделены на этот проект века средства Фонда национального благосостояния, которые по изначальной задумке должны были развивать промышленность. Закачка газа в Китай будет осуществляться по двум трубопроводам: Сила Сибири и Алтай, при этом общие объемы поставок по заявлению А.Миллера могут превысить объем экспорта в страны Европейского Союза. Поворот на Восток затягивает страну в новую стратегическую ловушку: юаневая зависимость, диктат ценовой политики Китаем, который является единственным потребителем газа в направлении по трубопроводам Алтай и Сила Сибири. Не исключено, что возросшие инфраструктурные затраты Газпрома объясняют отказ от строительства Южного потока. Не секрет, что после снижения цен на нефть потянется автоматически и снижение цен на газ. Предельно высока вероятность, что это радикально изменит финансовый баланс газового российско-китайского контракта не в пользу России, вплоть до его даже проектной убыточности. Удар по бизнесу и благосостоянию российских граждан Для россиян ушедший год запомнится резким скачком цен на продукты питания, импортную продукцию, обесценением сбережений из-за девальвации национальной валюты, ажиотажным спросом на технику, автомобили и недвижимость как последнюю попытку сберечь и приумножить сбережения, резким ростом ставок по кредитам и ежедневным давлением со стороны главного регулятора — от падения рубля к отзыву лицензий. Казалось, что весь год народ России ведет борьбу с ЦБ: первый пытается отстоять нажитое, второй — вселить страх и недоумение. Однако в полной мере почувствовать эффект от государственно-управленческих решений российские граждане и бизнес смогут в текущем году. Девальвация валюты В течение года российский рубль обесценивался до двух раз. Политика ЦБ по стабилизации рубля привела к сокращению российских резервов на 90 млрд долларов, введению российской экономики в рецессию через повышение ключевой ставки за год на 11,5%, росту цен как минимум на 15–20% и резкому снижению уровня жизни российских граждан. Теперь среднестатистический россиянин получает меньше, чем житель соседнего Казахстана. Россия больше не является привлекательным для иностранцев рынком рабочей силы. Доллар не будет стоить 30 рублей, самая благоприятная стоимость, которую называет Минэкономразвития — это 49 рублей за доллар, и только в том случае, если нефть будет стоить 80 долларов за баррель (сейчас 59,5). Самоэмбарго Запрет на поставки продукции из Европы как ответная санкция в первую очередь ударил по российским потребителям, которые в результате роста цен, спровоцированного эмбарго, по оценкам аналитиков потеряли около 40 млрд рублей. Ответные санкции, затронувшие российского потребителя, навредившие торговым отношениям с членами Таможенного Союза, обернулись не поддержкой отечественного сельского хозяйства, а сменой поставщиков на развивающиеся страны, продукция которых в результате девальвации рубля на рынке стоит теперь столько же, сколько до санкций европейские товары. Резкий рост цен был вызван двумя государственно-управленческими решениями: девальвацией валюты и введением продовольственного эмбарго. Высокая зависимость российской экономики от импорта привела к удорожанию в первую очередь продуктов питания, как импортных, так и производимых в стране. В результате ослабления рубля издержки отечественного производителя выросли: увеличилась цена на сырье, упаковку, аренду помещения, транспортные расходы. Например, в сфере строительства 20% — это импортные компоненты. Максимальный рост цен произошел на товары с наибольшей скоростью оборота — продукты питания. Россиянам предстоит ощутить все негативные последствия курсовой политики, когда в продажу поступят новые партии импортной техники, автомобилей. В условиях резкого сокращения уровня доходов, роста цен, удорожания кредитов ожидается резкое сокращение темпов роста торговли. Рукотворная рецессия была вызвана действиями в основном Центрального Банка. Сокращение денежной массы на 1,1 трлн рублей спровоцировало падение инвестиций в основной капитал. Решение об увеличении ключевой ставки до 17% (практически уровень 2003—2004 гг.) закрывает все возможности для развития бизнеса из-за сокращения производства (предложения) и падения спроса. При текущем уровне ставки бизнес мог кредитоваться только под 20–30%, что при уровне рентабельности в 7–10% превращает любой бизнес в убыточный. Аналогично рост ставки действует и на спрос. Так, в секторе строительства в результате удорожания ипотеки закладка новых домов может сократиться на треть, что означает пролонгацию рецессии не только на 2015 год, но и на следующие годы. Текущая денежно-кредитная политика по факту является приговором для российской обрабатывающей промышленности. На рынке смогут остаться только компании, занимающиеся торговлей и добычей полезных ископаемых. Банковский кризис Первые симптомы кризиса проявились уже в текущем году. Банки столкнулись с проблемой ликвидности. В результате активного оттока средств физических лиц с депозитов, отзыва лицензий, ухудшения качества ранее выданных кредитов (рост задолженности из-за девальвации рубля) банковская система может столкнуться с серьезными трудностями. Требования к увеличению уставного капитала к банкам внесут свои негативные коррективы в банковский сектор. В целом политика ЦБ по санации системы не уменьшила отток капитала, но подорвала доверие ключевых вкладчиков банков — физических лиц, а также сократила возможности заимствования у ЦБ при ставке в 17%. В 2015 году ситуаций, аналогичных банку Траст, может стать много больше. Сокращение бюджетных расходов Принятый бюджет противоречит идее социального государства: хотя расходы на социальную сферу не сокращены (это выплаты пенсий, пособий), такие важнейшие социальные направления, как образование, здравоохранение, физическая культура урезаны на 20–30%. Расходы на эти отрасли в федеральном бюджете минимальны (около 8%). Например, расходы на дошкольное образование сокращены на 90%. Ожидаемый дефицит бюджета при цене нефти ниже 80 долларов за баррель будут восполнять за счет дальнейшего сокращения государственных расходов. Данная политика ведет к дальнейшей коммерциализации образования, медицинских услуг, снижению ценности интересов человека, что также подтверждается решением о продлении замораживания накопительной части пенсий и на 2015 год. Стратегические решения В 2014 году были приняты важнейшие решения в сфере экономики и финансов, однако даже самые позитивные из них носят скорее декларативный характер. Учреждение фонда развития промышленности Фонд должен предоставлять промышленности льготные кредиты. Однако озвученная сумма в 18 млрд рублей при демонетизации экономики в 92 трлн руб. является крайне недостаточной. Неопределенность относительно точной суммы фонда, условий кредитования (ставки), повышение ставки на рынке позволяют прогнозировать короткую жизнь данному проекту, который в условиях чрезвычайной демонетизации не способен удовлетворить все потребности бизнеса в инвестициях. Импортозамещение Ответом на санкции должна была стать кампания по замещению импортной продукции отечественной. Инициирована она была преимущественно для ОПК, декларировалась для сельского хозяйства (но необходимого для этого финансирования не выделено, а освободившаяся ниша была заполнена продуктами стран третьего мира) и предполагалось внедрение ее в целом в промышленность (пока принят абстрактный закон о промышленной политике). Данная инициатива, как и годом ранее объявленная необходимость отхода от сырьевой специализации, необходима для жизнеспособности страны. В противном случае стране грозит очередная эпоха застоя. Антиоффшорный закон чрезвычайно важен для российской экономики, из которой только в 2014 году было выведено 150 млрд долларов. Ужесточение требований к юрисдикции бизнеса и трансграничных потоков повысит доходную часть бюджета, простимулирует отечественную экономику. Но насколько эффективным станет этот закон, покажет время. Плавающий курс рубля Новый режим курсообразования дестабилизировал валютный рынок, приведя к ослаблению рубля и росту его волатильности. Это спровоцировало комплекс негативных явлений. ЦБ отреагировал ростом ключевой ставки, бизнес — снижением деловой активности, рынок — ростом цен на товары, ажиотажным спросом и сокращением доходов и сбережений граждан. В перспективе новый валютный режим таит серьезные угрозы, связанные с ростом зависимости курса от конъюнктуры на рынке нефти. Решение о переходе на свободно плавающий курс было ошибочным. Оно не только подрывает экономику, но и ставит вопрос о разумности политики Центрального банка. Открытым для бизнеса остается вопрос: «не присоединился ли ЦБ к санкциям против России?» Уходящий год запомнился российским гражданам и отечественному бизнесу еще искусной и масштабной пропагандой, призванной скрыть за громкими заявлениями реальные угрозы и риски. Российских граждан убеждали поверить, что переход от долларовой несуверенности в юаневую и невыгодный газовый контракт с Китаем осуществлялся под лозунгом «начать газификацию Дальнего Востока». Запрет на импорт продуктов питания по заверению властей не должен был привести к росту цен, но должен был поддержать отечественное сельское хозяйство. Поверить в то, что санкции помогли России стать сильнее, а плавающий курс рубля стал единственно верным решением. ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МОДЕЛИ Как известно, нынешняя российская экономическая модель является логическим продолжением радикальных рыночных реформ 1990-х годов. Тогда одномоментная либерализация цен взвинтила инфляцию до 2500%, обесценив сбережения граждан. В результате монетаристской денежно-кредитной политики денежная масса сократилась в пять раз, а ставка рефинансирования перевалила за 200%. Приватизация обернулась разорением хозяйства страны, и, вопреки заверениям о преимуществах частной собственности над государственной, более 80% приватизированных предприятий оказались убыточными. Сокращение бюджетных расходов подорвало совокупный спрос. А либерализация внешнеэкономической деятельности в сочетании с искусственным завышением курса рубля привели к чудовищному оттоку капитала и экспансии импорта на внутренний рынок. Неудивительно, что в таких условиях начал гибнуть реальный сектор страны. Только лишь за пять лет реформ объем промышленного производства упал более чем в два раза, производства машиностроения — более чем в три раза, товаров народного потребления — в 5–10 раз, в ряде высокотехнологичных отраслей — в десятки раз. Но и после такого погрома осталось значительное количество производств, которые составляли основу российского ВВП. Их дальнейшее удушение происходило путем сжатия денежной массы. Для борьбы с инфляцией была избрана стратегия ограничения денежного предложения, притом что, как показывают исследования, монетарный фактор в России не является главной причиной роста цен. В итоге эмиссионный источник инвестиций был практически закрыт. К концу 1990-х коэффициент монетизации (отношение денежной массы к ВВП) сократился в России до 15%. Для сравнения, среднемировое значение монетизации экономики составляет 125%. В результате нормальный товарно-денежный обмен между предприятиями стал невозможен. Ввиду дефицита рублей производители перешли на денежные суррогаты в виде бартера, векселей и долларов. Нефтяное «экономическое чудо» В таком обескровленном виде российская экономика продолжала бы существовать на протяжении еще многих лет. Спад ВВП сохранялся бы, а Минфин и ЦБ продолжали бы ограничивать денежное предложение. Однако, в 2000-х годах начинается рост цен на нефть. Несмотря на отчаянные действия российских денежных властей ежегодный приток валютной выручки в страну привел к росту денежной массы в реальном выражении на 10–20% в год. Минфин просто не успевал выводить образовавшиеся потоки средств из страны. В итоге, началась медленная ремонетизация и снижение процентных ставок. Вопреки монетаристским теориям о связи цен и количества денег произошло замедление инфляции с 20% в 2000 году до 9% в 2006 году. Как результат, сохранившиеся производственные цепочки начали наполняться ликвидностью и темпы роста ВВП возросли в среднем до 7,5% в год. Тем не менее, ключевые условия для развития несырьевого сектора созданы не были. Стоимость кредита по-прежнему превышала рентабельность обрабатывающих производств. Плоская шкала налогообложения не обеспечивала баланс инвестиционной привлекательности между секторами. Низкий уровень бюджетных расходов и вывоз капитала из страны наряду с другими факторами сокращали норму накопления вдвое по сравнению с потенциальной. Основным каналом денежной эмиссии оставался выкуп нефтедолларов с валютного рынка. По расчетам авторов, в случае использования эмиссии в качестве инструмента рефинансирования инвестиций в реальный сектор их величину можно было бы увеличить минимум на $124 млрд. в год. Конец эры легкого роста Теперь уже ясно, что возможность экономического роста за счет существующих производственных мощностей исчерпана. После кризиса 2008–2009 годов Россия так и не вышла на прежние темпы роста ни в 2011 году, когда цена на нефть выросла на 36%, ни в 2012 году, когда она почти достигла предкризисного максимума. Более того, темпы роста постоянно снижались на протяжении последних пяти лет. Теперь Россия отстает по ним не только от развивающихся стран и среднемировых показателей, но и от развитых стран. Очевидно, что даже в случае отмены западных санкций, для достижения оптимального экономического роста необходимо создавать новые производства, проводить политику модернизации и импортозамещения. А для этого необходимо менять экономическую модель страны. Прежде всего, должна поменяться денежно-кредитная политика. Коэффициент монетизации должен быть доведен до 130–150%. Способом денежной эмиссии должно стать обеспечение доступного кредита для реального сектора. Следует использовать дифференцированную систему налоговых ставок для стимулирования инноваций и развития приоритетных направлений бизнеса. Необходимо уйти от фанатического стремления сократить бюджетные расходы любой ценой. На данный момент расходы консолидированного бюджета РФ по отношению к ВВП на пятую часть отстают от средних показателей, характерных для развитых стран и планируется их дальнейшее сокращение. Наконец, требуется обеспечить оптимальный уровень протекционизма как в финансах, так и в реальном производстве. Режим максимально свободного передвижения капитала приводит к его безудержному оттоку из страны. За последние 20 лет только дважды наблюдался чистый приток частного капитала, а всего из России было вывезено более триллиона долларов. При этом надежда на исключительную роль иностранных инвесторов в развитии страны не оправдалась. Достаточно посмотреть на долю прямых иностранных инвестиций в структуре общего объема инвестиций. Их количество измеряется считанными процентами от общего размера инвестиций в основной капитал страны. Для предотвращения оттока денег из России и раскачивания ее финансовой системы было бы правильно ввести ограничение на движение спекулятивного капитала. Также важно заботиться и о реальном секторе. О какой конкурентоспособности отечественного АПК можно говорить, когда субсидии российским сельхозпроизводителям на порядок уступают европейским? И это в рамках соглашений ВТО, в которую наша страна вступила по собственной инициативе. Уровень торговых заградительных барьеров должен определяться не на основе абстрактного ощущения ценностей свободного рынка и конкуренции, а исходя из нужд отечественной экономики, когда стимулируется ввоз необходимых для модернизации товаров и ограничивается поступление того, что страна способна производить в нужном количестве сама. Пока что не видно реального стремления экономического руководства страны к переходу на новую модель экономики. А это значит, что слова о менее глубоком спаде по сравнению с ожидаемым внушают оптимизма не больше, чем констатация того факта, что безнадежно больной пациент прожил больше положенного. Пугающий облик стабилизации Но даже если предположить, что российская экономика действительно стремится к равновесию, то возникает вопрос, насколько такое равновесие совместимо с жизнеспособностью страны. После ухудшения внешнеэкономической конъюнктуры в результате санкций и падения цен на нефть, как ни странно, наконец, появился оптимизм в отношении будущего развития страны. Возникла надежда, что обстоятельства, в конце концов, заставят руководящую элиту перейти к реальному импортозамещению, создать условия для развития бизнеса и вернуть государству обязанность руководства экономическим ростом. Однако реакция российских властей оказалась не только не достаточной, но в отдельных случаях и прямо противоположной требованиям дня. Вместо того, чтобы сконцентрироваться на обеспечении стабильности национальной валюты в трудную для страны минуту, ЦБ отпустил рубль в свободное плавание, полностью дестабилизировав финансовые рынки. В то время как ожидалось создание механизмов доступного кредитования реального сектора, ЦБ взвинтил ставки. Экономическая модель страны не только осталась неизменной, но отдельные, и без того неоптимальные, параметры еще больше усугубились. На данный момент можно констатировать, что ожидаемое в будущем равновесие установится намного ниже того уровня, на котором находилась российская экономика до начала текущего кризиса, так как при новой цене на нефть и величине оттока капитала падение уровня жизни населения становится неизбежным. При этом экономика, как и раньше, будет находиться в состоянии медленной, но устойчивой деградации. После того, как в 2011 году экспортный углеводородный потенциал роста был исчерпан, экономические показатели плавно покатились вниз. Почти к нулю приблизился рост ВВП (рис. 1).

Рис. 1. Квартальные данные роста ВВП Одновременно с этим началось уменьшение количества коммерческих организаций, занимающихся инновациями (рис. 2).

Рис. 2. Удельный вес организаций, осуществлявших технологические, организационные, маркетинговые инновации Таким образом, даже в случае преодоления острой фазы экономического кризиса Россия остается лишенной любых источников экономического развития. Экспорт углеводородов больше не может приносить доходы на прежнем уровне ввиду снижения стоимости энергоносителей, которая, судя по недавним заявлениям ОПЕК и готовности Запада выпустить Иран на мировой рынок нефти, продлится еще долго. Но и рост ВВП за счет наукоемкого сектора невозможен из-за трудности организации научно-производственных инноваций в рамках существующей экономической системы, без качественных изменений которой не получится вырваться из того экономического тупика, в который загнало страну управление в стиле рыночного фундаментализма. ГОСУДАРСТВО В ЭКОНОМИКЕ Какую роль в преодолении кризисных явлений играет государство? Рассмотрим такие ключевые блоки, как политика в бюджетной сфере, состояние государственного долга и денежно-кредитная политика Банка России. Бюджетная политика Правительство внесло изменения в федеральный бюджет, предусматривающие очередное сокращение государственных расходов. Страна перешла к политике затягивания поясов и настроилась на режим экономии. Но у любого здравомыслящего человека рождается череда вопросов, ответы на которые остаются открытыми. Во-первых, зачем нужно было принимать проект федерального бюджета, который явно не соответствовал действительности. Заложенные в нем расходы формировались из расчета ожидаемых доходов, 55% которых обеспечиваются нефтегазовыми поступлениями. При этом объем их был рассчитан исходя из цены на нефть в 100 долларов за баррель, в то время как к концу года она уже стремилась к 50. Ответ только один — простая расхлябанность, нежелание делать работу дважды, саботаж управленческого процесса, разобщенность действий МЭР, Минфина и ЦБ, которые несогласованностью политики ввергли страну в рукотворный кризис. МЭР генерирует реформы, на которые Минфин не выделяет средств, а Минфин в свою очередь не находит общих точек совпадения с ЦБ. Во-вторых, каким образом должно осуществляться импортозамещение в стране, если государственная поддержка сокращается? Частные инициативы не смогут удовлетворить потребности экономики, так как при ключевой ставке в 14% кредиты для бизнеса стоят 20%. Расходы на национальную экономику в новом бюджете в сравнении с первым проектом сокращены на 13,6%, в текущих ценах на 30% ниже уровня 2014 года. Если в прошлом году на эту сферу выделялось 20,7% расходов, то в новом всего 14%. Для сравнения, треть всего бюджета идет на поддержку обороны и обеспечение национальной безопасности. Сельское хозяйство, которое должно было обеспечить страну всем необходимым в условиях эмбарго, получит финансирования меньше, чем в прошлом году. Всего на него планируется выделить только 1,1% всех расходов. Антикризисный план Правительства направлен в основном на поддержку банков, бюджет выделяет на экономику сумму в размере 2,9% ВВП. При таких масштабах вся кампания импортозамещения сводится к фикции и является ничем иным, как попыткой поднятия рейтинга власти, оправдания эмбарго и демонстрации силы перед Западом. В-третьих, бюджетные коррективы в Правительстве забыли соотнести с поручениями Президента. Ежегодное сокращение расходов на 10% не должно было затронуть две сферы — национальную оборону и национальную безопасность. В поправках к бюджету в сравнении с версией декабря они сокращены соответственно на 4,8% и 3,8%. На национальную безопасность совокупные расходы запланированы меньше уровня прошлого года. Что вообще для министерств означают распоряжения Президента? Почему они полагают, что их легко можно игнорировать? Почему для эффективности работы непременно нужно включать режим ручного управления? Ну и наконец, а что именно нового внесли либеральные министры в бюджет на 2015 год? Гуманитарная сфера, которая давно выпала из сферы заботы государства и продолжает коммерциализироваться, вновь претерпела сокращение: на образование, здравоохранение, культуру, спорт и физическую культуру выделено всего 7,6% средств. Финансирование здравоохранения сократили на 25,1% в сравнении с декабрьскими планами. Если в прошлом году на них выделялось 535,5 млрд рублей, то в этом году только 386,2. Это уже привело к сокращению медицинского персонала, закрытию больниц, дефициту лекарств в институтах системы здравоохранения, ухудшению качества системы. В сравнении с прошлым годом ощутимое недофинансирование будут испытывать такие отрасли, как стационарная медицинская помощь (56% от уровня прошлого года), амбулаторная помощь (около 69%), заготовка, переработка, хранение и обеспечение безопасности донорской крови и ее компонентов (45%). Иными словами, рыночные отношения пришли в те сферы, которые ранее через механизм распределения средств через фонды общественного потребления были бесплатными и общедоступными для населения. И это поистине диверсионное управление реализуется на фоне ясного понимания властью значимости этих сфер для будущего страны: «сообщество, имея в виду учительское, преподавательское сообщество в целом, в широком смысле слова, скрепляет страну. И поддержка этого сообщества — один из важнейших шагов на пути к сильной, процветающей России», «не сконцентрировав наши силы на образовании и здоровье людей… мы проиграем в исторической конкуренции», «именно образованные, творческие, физически и духовно здоровые люди, а не природные ресурсы или ядерное оружие, будут главной силой России этого и последующего веков» (речь В. Путина на Валдае в 2013 г.). «Росавтодор» вынужден совсем отказаться от строительства новых дорог потому, что вместо 128 млрд рублей по первоначальному плану ему их урезали до 92 млрд. рублей. Хватило бы хотя бы на ремонт. Увеличились расходы, связанные с внешним сектором: на международные отношения и международное сотрудничество объемы выделяемых ресурсов выросли на 25%, реализацию международных обязательств в сфере военно-технического сотрудничества — на 51,9%, обслуживание государственного внешнего долга — на 53,1%. Очевидно, что в условиях затяжного кризиса государство пытается предпринять больше усилий в части зарубежной деятельности, чем на ниве поддержки отечественного предпринимателя или вложений в человеческий капитал. Финансирование внутренней безопасности было урезано (с 14,1% до 13,6% к госрасходам), это уже привело к сокращению полиции и работников службы наркоконтроля. В силу того, что основная часть расходов из бюджета направляется на выплату заработных плат, дальнейшее урезание фондов неминуемо приведет к новой волне сокращений. Пострадать должны в первую очередь сотрудники таких структур, как органы прокуратуры и следствия (по новому бюджету в сравнении с выделенными ранее расходами объемы сократятся на 11,4%), полиция (почти на 10%), внутренние войска (на 7,5%), органы юстиции (на 12%), система исполнения наказаний (на 10,5%), пограничная служба (на 5%), служба по контролю оборота наркотических средств (на 10,6%), обеспечение пожарной безопасности (на 6,3%) и проведение миграционной политики (на 10,8%). Однако финансирование органов безопасности в сравнении с прошлым годом выросло. Странная статья расходов «другие вопросы в области национальной безопасности и правоохранительной деятельности» увеличилась в 16 раз по сравнению с планом прошлого года, а согласно секвестру также увеличилась, в отличие от других урезаемых статей более чем в 3 раза. Непрозрачность и рост этой статьи, а также сохранение финансирования органов безопасности позволяет думать, что власть видит угрозу цветных революций и тратит значительные средства на обеспечение лояльности режиму в условиях, когда жизненный уровень падает. Социальная напряженность и недовольство властью в условиях кризиса должны расти, но по факту наблюдается весьма странная картина — чем хуже живется россиянам, тем выше рейтинг одобрения Президента. Запад явно не рассчитывал на подобную реакцию, вводя санкции. Однако, психологическая консолидация народа в случае «наших бьют» не может быть вечной. Неэффективное управление будет и дальше снижать уровень жизни населения и порог тефлонового рейтинга может быть перейден. А, как известно, «от любви до ненависти» всего один шаг. История и с Горбачевым, и особенно с Ельциным может повториться. Новые поправки в федеральный бюджет в очередной раз доказывают, что в либеральной модели государство и элита полностью деидеологизированы, утрачивают ценностные приоритеты, отстранены от развития человеческого капитала, отказываются от своих прямых обязанностей обеспечения достойного уровня российских граждан и ратуют не за укрепление и процветание России, а за сохранение для себя комфортных условий существования, удержание собственной власти. Каковы особенности российской бюджетной системы, сформированной за последние годы? Особенности российского бюджетного федерализма Российский бюджетный федерализм (отношения между бюджетами разных уровней) часто критикуют за чрезмерный перевес в пользу федерального центра. Федеральный бюджет перетягивает на себя больше половины денежного одеяла, а регионам остается не более 40% средств (рис. 3).

Рис. 3. а) распределение расходов консолидированного бюджета РФ между федеральным и региональным уровнями (без учета государственных внебюджетных фондов)

Рис. 3 б)доля расходов региональных бюджетов в консолидированном бюджете РФ И действительно доля региональных бюджетов в консолидированном бюджете РФ ниже, чем в большинстве соизмеримых по населению и площади федеративных государств (табл. 1). Доля расходов региональных бюджетов в консолидированном бюджете федераций

Принципиальный вопрос заключается в том, насколько размер отводимых регионам ресурсов достаточен для исполнения их обязательств. Судя по динамике региональной финансово-экономической статистики последних лет разрыв между обязанностями регионов и количеством денежных средств, выделяемых для их исполнения, постоянно растет. Источники доходов региональных консолидированных бюджетов в России весьма ограничены. Регионы принимают поступления главным образом от НДФЛ и налога на прибыль в то время, как федеральный бюджет пополняется в первую очередь за счет НДС и нефтегазовых поступлений. Объем средств, поступающих в федеральную казну, намного больше, чем в регионы. Именно поэтому субъектам не хватает собственных доходов для латания бюджетных дыр и каждый год их бюджеты «доукомплектовываются» за счет безвозмездных поступлений из федерального бюджета. В прошлом году на эти поступления пришлось 17% доходов консолидированных региональных бюджетов, а еще годом ранее — 18%. Растущие обязательства Ситуация с ограниченностью собственных источников доходов субъектов усугубляется экономическим кризисом и ростом социальных обязательств регионов. В 2014 году доходы региональных бюджетов выросли на 7%, однако с учетом роста цен в реальном выражении они понизились на 0,2%. В 2013 году реальное снижение составило 4%. Одновременно с этим полномочия региональных властей растут. Например, в 2012–2014 годах Забайкальскому краю федеральным центром были переданы полномочия на общую сумму в 16,9 миллиардов рублей. Важнейшим фактором роста обязательств субъектов стали «майские указы», основные расходы по которым легли на плечи именно регионов. Правительство не обеспечило субъекты достаточными для исполнения «майских указов» субсидиями. В результате, у регионов возникло три варианта выхода из ситуации: залезать в долги, урезать инвестиционные программы или выполнять указы в извращенной форме. В той или иной степени реализовались все три сценария. Долги регионов С 2012 года увеличивается долг регионов. В 2013 году он вырос на 28,6%, в 2014 на 20,2%, достигнув 28% от доходной части региональных бюджетов. Если в 2011 году дефицитными были 57 региональных бюджетов, то в 2014 уже 74. Еще стремительнее росло количество субъектов с дефицитом более 5% (рис. 4).

Рис. 4. Количество региональных бюджетов с дефицитом более 5% от доходной части По мнению экспертов, две трети российских регионов находятся на грани банкротства. Сокращение инвестиций Увеличивая зарплаты бюджетникам, регионы вынуждены сокращать расходы на строительство дорог, обновление ЖКХ, строительство новых заводов и т. д. Как результат, доля расходов на выплату зарплат в структуре региональных бюджетов за последние три года возросла при сокращении других расходов, включая инвестиционные (рис. 5).

Рис. 5. Соотношение расходов на выплату зарплат и расходов инвестиционного характера в региональных бюджетах Демонтаж социальной сферы Часть регионов пошла по пути формального исполнения указов. Под видом оптимизации происходит массовое увольнение работников бюджетной сферы с тем, чтобы повысить зарплату оставшимся и отчитаться о достижении требуемых нормативов. Применяется и другой вариант: одновременно с повышением зарплаты снимаются надбавки, в результате чего реальная зарплата снижается. Варварское исполнение «майских указов» уже превратилось в погром социальной сферы — в прошлом году было уволено примерно 230 тысяч человек. Последствия диспропорций Таким образом, российская бюджетная система превратилась в средство саботажа либеральным правительством распоряжений президента. Ответственность за их исполнение возлагается на региональные власти, которые не обладают для этого достаточными возможностями. В то же самое время министры и вице-премьеры умывают руки. Если сейчас, на фоне экономического кризиса, бюджетный дефицит и рост долговых обязательств регионов выглядят еще хоть сколько-то логично, то пару лет назад, когда Резервный фонд прирастал на триллион рублей в год, недофинансирование регионов выглядело парадоксально. Между тем, бюджетное удушение регионов лишает страну одной из немногих возможностей для реализации модели развития. В то время, как политика федеральных властей не оставляет надежд на смену порочной экономической системы страны, на региональном уровне было возможно появление моделей управления, ориентированных на развитие. Руководство Белгородской и Калужской областей, Республики Татарстан и других подобных регионов продемонстрировало способность достаточно эффективно решать стоящие перед их субъектами задачи. Долговые проблемы могут выбить последнюю почву из-под ног даже экономически успешных регионов. Но самая большая опасность заключается в том, что завышенные требования к регионам при недостаточном финансировании могут стать фактором сепаратизма в условиях ослабления центральной власти. Такая ситуация уже происходила в годы перестройки. Тогда была повышена самостоятельность региональных властей. Однако рост полномочий не был подкреплен должным налогово-бюджетным сопровождением. Социальные обязательства нужно было выполнять, а денег для этого в распоряжении местных элит не имелось. Стремление региональных властей выйти из сложного положения и стало одной из причин сепаратизма. Причины диспропорций Интересно понять, в чем причины сложившихся диспропорций. Одна из них заключается в том, что наиболее доходные налоги, связанные с добычей и экспортом энергоносителей, идут в федеральный бюджет. Это предопределяет перевес доходов в пользу центра. Сохранение нефтегазовой выручки за федеральными властями в начале 2000-х годов выглядело вполне логично — тогда было необходимо переломить центробежные тенденции. Именно поэтому любые меры, направленные на усиление центральной власти в противовес региональным элитам, были уместны. Другое дело, что позже зависимое положение регионов стало неоправданно высоким. Очевидно, федеральные органы власти, ответственные за освоение бюджетных средств, не заинтересованы в передаче своей доли бюджетного пирога субъектам. К тому же закредитованную и зависимую от федеральных подачек региональную власть легче контролировать. Тем не менее, не стоит считать, что увеличение финансовой самодостаточности субъектов способствовало бы их сепаратистским поползновениям. Дело в том, что сбором налогов для регионов все равно занимаются федеральные налоговые учреждения, подчиняющиеся Москве. Хранение бюджетных средств на счетах находится в ведении отделений ЦБ, которые также не подчиняются региональным властям. В 1990-е годы были прецеденты, когда губернаторы отказывались платить налоги в федеральный бюджет. Решались такие проблемы достаточно просто — ЦБ переводил обслуживание счетов бюджета строптивого региона в свое территориальное учреждение, находящееся на территории соседнего региона, после чего непокорный губернатор капитулировал. Возможно, не последнюю роль в становлении системы межбюджетных отношений сыграла высокая коррумпированность российского государства. Ведь потребность региональных властей в дополнительных субсидиях повышает статус федеральных чиновников в процессе неформальных переговоров на предмет получения бюджетных дотаций. Есть и еще одно предположение о причинах возникновения системы, ущемляющей интересы регионов. Такая схема выглядит как элемент целенаправленной деятельности по воспрепятствованию социально-экономическому развитию страны. Но верить в столь откровенную и сознательную злонамеренность российских властей не хочется. Пути выхода Очевидно, для преодоления дисбалансов требуется либо увеличить финансирование регионов, либо снять с них избыточные полномочия. Более подходящим представляется первый вариант. В его пользу свидетельствует ряд аргументов. Во-первых, размеры нашей страны не позволяют решать вопросы местного характера из центра и требуют достаточной автономии региональных и муниципальных органов власти. Во-вторых, ввиду того, что дисциплинированная элита в России так и не сложилась, единственным способом развития российского общества является формирование гражданского общества и его участие в управлении страной. Регионы и муниципалитеты как раз являются тем уровнем, на котором происходит непосредственное взаимодействие власти и гражданской инициативы. Наконец, региональная власть нужна бизнесу в качестве партнера в решении его вопросов. В данном случае важно, чтобы взаимодействие бизнеса с региональными властями дополнялось взаимодействием с властями федеральными. После появления института федеральных округов и полномочных представителей президента бизнес получил новую возможность — обращаться к полпреду в случае игнорирования его нужд губернатором и, наоборот, идти к губернатору, если полпред не внемлет просьбам бизнеса. Улучшение условий для бизнеса стало тогда одним из факторов экономического роста. Вывод Хроническое недофинансирование консолидированных региональных бюджетов ведет к увеличению их долговых обязательств и снижению инвестиционных расходов. Одним из факторов увеличения обязательств субъектов стало вредительское исполнение «майских указов». Экономический кризис и политика сокращения расходов федерального бюджета грозят дальнейшим уменьшением доходной части региональных бюджетов. Одним из наиболее опасных последствий сложившейся ситуации может стать рост сепаратистских настроений на почве желания вернуть налоги в регионы. С целью преодоления межбюджетных диспропорций следует перераспределить часть налоговых поступлений с федерального уровня на региональный и муниципальный. Государственный долг России Величина российского госдолга мала, если сравнивать ее со многими другими странами, особенно теми, которые принято называть развитыми и цивилизованными. Например, госдолг Германии составляет почти 80% от ВВП, Великобритании, Франции и Испании — более 90%, США — более 100%, а Японии — и вовсе более 240%. Однако, высокий задел прочности не означает, что Россия может решить свои текущие экономические проблемы за счет банального наращивания госдолга. Использование государственных заимствований в качестве источника финансовых поступлений во время экономических трудностей, безусловно, уместно. Но такой механизм должен служить цели выхода из кризиса и не может превращаться в постоянно действующую систему пополнения бюджета. В противном случае возникает долговая пирамида, когда для финансирования текущих выплат по долгам происходят дополнительные заимствования. Достаточно вспомнить пирамиду ГКО, которая была обрушена в 1998 году. Изначально государство пустилось в долги для финансирования бюджетного дефицита, но вскоре пирамида ГКО превратилась в выгодный бизнес по выведению средств налогоплательщиков из бюджета в прибыль немногочисленных частных лиц. Доходность по гособлигациям была искусственно завышена и достигала в реальном выражении 30–40%. В результате, к 1997 году расходы на погашение и обслуживание госдолга России вдвое превышали ежемесячные налоговые поступления. Соблазн перейти к дефицитному бюджету всегда очень высок, но вот ликвидировать сложившиеся диспропорции в дальнейшем тяжело. Когда основные получатели бюджетных дотаций уже привыкли к новому уровню расходов и под эти расходы создана соответствующая инфраструктура, секвестр становится затруднителен. Значит ли это, что дефицитный бюджет должен быть табуирован? В действительности ответ на этот вопрос зависит от структуры планируемого дефицита — иными словами от того, какие расходные статьи финансируются за счет него. В том случае, если дефицит обслуживает расходы инвестиционного характера, он не только возможен, но и приветствуется, так как обеспечивает рост производства, за которым последует увеличение налоговых поступлений, благодаря чему будет возможно погасить ранее образовавшийся долг. Откуда взялся долг На начало 2015 года российский государственный долг составлял 7,8 трлн руб., или 11% от ВВП. Из них 5,5 трлн руб. приходилось на внутренний долг и примерно 2,3 трлн руб. — на внешний. Несмотря на невысокий показатель госдолга, все же возникает вопрос о причинах его появления. В период стабильного притока нефтедолларов парадоксальность государственных заимствований объяснялась стремлением руководителей-монетаристов удержать прирост денежной массы в тех рамках, которые они устанавливали с целью борьбы с инфляцией. Именно поэтому несмотря на колоссальный профицит (почти 2 трлн руб. в 2008 году) федерального бюджета Минфин продолжал занимать с целью вывода рублевой массы из оборота. После падения налоговых поступлений бюджетное правило, согласно которому часть нефтегазовых доходов направлялась в Резервный фонд и Фонд национального благосостояния, было отменено и с 2010 года доходы от добычи и экспорта углеводородов в полной мере должны зачисляться в бюджет. Необходимость занимать ради сокращения приростов М2 отпала, но появилась нужда в финансировании образовавшегося дефицита федерального бюджета. За период с 2009 по 2014 год совокупный дефицит федерального бюджета составил 4,4 трлн руб. За это же время государственный внутренний долг вырос на 4 трлн руб., а внешний — примерно на $12 млрд, или 682 млрд руб. по курсу на начало 2015 года. Увеличение долгов региональных органов власти за тот же период составило 1,5 трлн руб. Примечательно, что финансирование бюджетного дефицита за счет наращивания госдолга наблюдалось одновременно с пополнением Резервного фонда. Например, несмотря на то, что федеральный бюджет в 2012 и 2013 годах сводился с дефицитом в 37 и 323 млрд руб. соответственно, Резервный фонд был пополнен за то же время почти на 2 трлн руб. Получается, что правительство вопреки отмене бюджетного правила все же прибегало к резервированию бюджетных средств. Удивляет, однако, увеличение государственного внешнего долга примерно на $12 млрд. с 1 января 2009 года по 1 января 2015. Величина, несомненно, небольшая, но зачем государству понадобилось занимать в иностранной валюте в то время, как золотовалютные резервы не опускались ниже отметки в $350 млрд, совершенно непонятно. Стоит ли говорить, что внешние долговые обязательства влекут за собой дополнительную валютную нагрузку на государство и создают зависимость от изменения валютного курса? Иначе как рассогласованностью между ЦБ, ведающим валютными резервами, и правительством, отвечающим за бюджет, такой парадокс объяснить не получается. Сказывается фактическая независимость Центробанка, по сути закрепленная в Конституции и законе о Банке России, в котором подчеркнуто, что «государство не отвечает по обязательствам Банка России, а Банк России — по обязательствам государства… и Банк России осуществляет свои расходы за счет собственных доходов». Будет ли расти госдолг Тот экономический тупик, в котором оказалась наша страна, назревал уже давно. Рецессия началась задолго до того, как западные санкции и падение цен на энергоносители окончательно добили российскую экономику. Однако после выпадения части нефтегазовых налоговых поступлений, на которые приходится половина доходов федерального бюджета, дефицит стал просто ужасающим. Если первоначально в законе «О федеральном бюджете на 2015 год…» доходы федерального бюджета составляли 15 082 млрд руб., то в результате поправок, утвержденных 20 апреля 2015 года, они были снижены до 12 539 млрд. руб. притом, что расходы были доведены до 15 215 млрд руб. Таким образом, плановый дефицит составляет 2,7 трлн руб. Понятно, что при таком снижении доходной части потребуется либо уменьшать объем расходов, либо залезать в долги. Экспертами Минфина были проработаны три варианта решения бюджетного вопроса до 2018 года. Все варианты подразумевают сокращение расходов федерального бюджета по отношению к ВВП и отличаются между собой степенью радикальности этого сокращения. На начальном этапе планируется финансировать бюджетный дефицит за счет средств Резервного фонда и лишь затем прибегать к заимствованиям. В соответствии с одним из вариантов государству понадобится занимать уже в 2016 году, в соответствии с другим — в 2017. Третий вариант бюджета рассчитан на ежегодное сокращение расходов на 5% в соответствии с декабрьским предложением Владимира Путина. В соответствии с ним средств Резервного фонда должно хватить для того, чтобы избежать необходимости занимать до того, как бюджет достигнет профицита. Есть основания полагать, что основная часть запланированного сокращения расходов придется на социальную сферу. Однако в то, что это сокращение будет произведено в полном объеме, верится с трудом. Уменьшение социальных расходов на треть и образовательных — на 40%, — а именно такие цифры фигурируют в дискуссии о бюджете, — обернулось бы окончательным погромом и без того ослабленной социальной сферы. Как показывает практика, несмотря на всю решительность руководителей российского Минфина, наиболее радикальные планы оптимизации расходов реализуются не сразу, а смягчаются и растягиваются во времени, что делает менее заметным их вопиющий социальный вред. Например, вопреки намерению сократить расходную часть бюджета на 2015 год на 1 трлн руб., конечный секвестр составил лишь 300 млрд руб. Видимо, и в случае с бюджетами на 2016–2018 года произойдет нечто подобное и в итоге расходы будут сокращены не в максимальном виде. Это не позволит выйти на профицитные бюджетные показатели и сделает заимствования неизбежными. Таким образом, уже с 2017 года стоит ожидать роста российского государственного долга по причине исчерпания запасов Резервного фонда. Как решить проблему бюджетного дефицита Единственный способ избежать возникновения новой пирамиды госдолга России при сохранении приемлемого уровня госрасходов заключается в создании новых источников налоговых поступлений. До тех пор пока российская экономика недомонетизирована и в ней отсутствуют реальные институты развития, о новых источниках бюджетных доходов говорить не приходится. Однако организация стабильных инвестиционных потоков за счет эмиссии недостающей денежной массы могла бы их обеспечить. Расчеты Центра научной политической мысли и идеологии свидетельствуют о том, что оптимальным показателем монетизации для российской экономики является 130–150%. Нетрудно подсчитать, что доведение уровня монетизации с нынешних 45% до указанного выше может обеспечить дополнительные инвестиции в размере 75 трлн руб. в ценах 2014 года. Только лишь за счет введения этого объема инвестиций в экономику равными долями в течение 10 лет можно обеспечить ежегодный реальный прирост ВВП в размере 5% на протяжении всего этого времени, не считая дополнительных доходов от эффекта мультипликатора и функционирования новых созданных предприятий. Безусловно, создание организации, генерирующей дешевый производственный кредит, является недостаточным условием для экономического роста. Потребуется также повысить качество работы правоохранительных органов и защиту собственности, реформировать налоговую систему, снизить уровень коррупции и обеспечить выполнение государством оптимальной планово-организационной функции в экономике. Тем не менее, создание эффективного внутреннего источника инвестиций является принципиальным условием для развития страны. Центробанк принял решение снизить ключевую ставку с 17 до 15 процентов. Резкое повышение ставки уже привело к стабилизации инфляции и девальвации «в той мере, в какой рассчитывал Банк России». Это ощутил на себе не только бизнес, но и заемщики, которые теперь вынуждены платить за потребительские и ипотечные кредиты больше. ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНАЯ ПОЛИТИКА ЦБ И ЕЕ ВЛИЯНИЕ НА ЭКОНОМИКУ СТРАНЫ Для бизнеса повышение ставки 16 декабря до 17% стало серьезным ударом: был подорван инвестиционный механизм. Учитывая, что около 20% инвестиций в основной капитал и 70–90% оборотного капитала — это заемные средства, иными словами кредиты, из-за повышения ставки издержки производителей и потребителей увеличились. Если бизнес и население еще могли себе позволить краткосрочные кредиты, то долгосрочные просто оказались невыгодными: зачем брать кредиты по крайне высокой ставке, зная, что рано или поздно ЦБ пересмотрит ставку. Банки и компании при высоких ставках на заемные средства испытывают острый дефицит ликвидности, что увеличивает риски банкротства. Такая разорительная финансовая система сложилась в России не вчера. Она является результатом длительной ошибочной денежно-кредитной политики, которая основывается на монетаристском постулате об исключительной зависимости инфляции от количества денег в стране. Начиная с 1990-х годов, руководители российского Центробанка и Правительства проводят политику борьбы с инфляцией путем ограничения денежной массы. Это приводит к сокращению количества денег в экономике и росту процентных ставок. Между тем, математические исследования Центра научной политической мысли и идеологии доказали, что инфляция в России носит преимущественно немонетарный характер, то есть далеко не в первую очередь обусловлена размером и динамикой денежной массы. Учитывая это обстоятельство, антиинфляционная политика российских властей на деле превращается в упорную борьбу с российской экономикой. Предприятия несут ущерб, страдая от нехватки ликвидности, а инфляция продолжает жить и здравствовать. Апологеты жесткой кредитно-денежной политики забывают о том, что на уровень цен помимо количества денег влияет такая переменная как количество произведенных товаров и услуг. Опыт множества стран мира продемонстрировал, что при опережающем росте товарной массы по отношению к массе денежной инфляция может не только сокращаться, но и превращаться в дефляцию. При этом многое зависит оттого, по каким каналам дополнительные объемы денежной массы направляется в экономику. Тот механизм эмиссии, который существовал в России на протяжении последних лет, был просто обречен на стимулирование инфляции при отсутствии вклада в развитие реальных производств. Деньги эмитировались под выкуп нефтедолларов и сбрасывались на валютный рынок, не доходя напрямую до предприятий. России необходимо перейти к иной модели денежной эмиссии, когда новые деньги используются для дешевого кредитования реального сектора. Таким образом, каждый напечатанный рубль оборачивался бы увеличением выпуска товаров, что сводило бы на нет инфляционный потенциал. Противники данного подхода к организации кредитно-денежной системы в качестве аргумента о его несостоятельности приводят тот факт, что на первых порах пришлось бы кредитовать предприятия по ставкам, которые были бы меньше чем инфляция. Мол, невозможно заставать коммерческие банки действовать себе в убыток. Но именно поэтому функции восстановления монетизации и стимулирования промышленного роста должно выполнять специализированное учреждение — Государственный внебюджетный инвестиционно-кредитный фонд. Целью такого Фонда должно быть не извлечение коммерческой выгоды, а формирование инвестиционного ресурса. Через создание специальных организаций, занимающихся кредитованием приоритетных отраслей, прошли многие успешные государства, среди которых послевоенные страны Европы и Япония, современные Индия и Китай. Переход к иной парадигме кредитно-денежной политики мог бы способствовать решению многих актуальных для современной России задач, включая проблему дорогого жилья и недоступной ипотеки. Однако, судя по всему, экономические власти не намерены пересматривать свои взгляды и менять основные направления своей политики. А это значит, что в ближайшие годы эпоха высоких ставок в России продолжится. Институт кредитования До трагических событий для российской экономики (повышение ключевой ставки на 6,5% 16 декабря) процентные ставки по ипотеке в рублях составляли 12,37% (на 1 декабря) при средней продолжительности кредитования в 14–15 лет, для валютной ипотеки 9,32% на период от 10 до 12 лет. Объявление о повышении ставки до 17% привело к остановке выдачи новых ипотечных кредитов, отклонению одобренных заявок до пересмотра процентной политики. Потенциальные заемщики, которые планировали в декабре за счет ипотеки приобрести жилье, фактически до января ожидали этой возможности, но уже на новых неблагоприятных условиях. Например, 1,3 млн заемщиков по предварительно одобренным кредитам Сбербанка в первую неделю после 16 декабря столкнулись с тем, что ставки по кредитам выросли уже на 2%. В январе 2015 года ипотечный кредит стоил уже 15–23% годовых (табл.2). Таблица 2 Минимальная ставка по ипотеке и требования к размеру первоначального взноса для крупнейших ипотечных банков (по данным портала Banki.ru)

Полностью: http://rusrand.ru/docconf/sotsialno-ekonomicheskoe-razvitie-rossii-v-2015-gg