В марте 1930 года Ивана Егоровича отнесли ко 2-ой группе кулаков и выслали с семьёй (жена, сын Илья, невестка Анна, внучка Зоя и дети: Андрей, Мария, Михаил) в необжитую тайгу в районе Ключа «Боярский». Дом его был перевезён под школу (или клуб), а имущество конфисковано в пользу коммуны. Через год весной в группе таких же «кулаков» семья была отправлена на плотах, которые сами и построили, на Мамские слюдяные рудники. В 1932 часть семьи переселили в затон Воронцовка. А в 1938 году, в годы большевистского террора, их этапировали на лесоучасток Синюга.
После ссылки в 1946 году Иван Егорович пешком пришёл в родную Коновалову, где поселился у сына Николая [старшего из детей, которого женил и успел отделить до раскулачивания], чем совсем не обрадовал невестку Дарью (по разговорам) да вскоре и умер.
В 1994 году Иван Егорович и его семья были реабилитированы и признаны пострадавшими от политических репрессий».
Кроме этого рассказа, составленного по воспоминаниям сына Михаила, внуков и правнуков Ивана Егоровича, Маргарита прислала копии подлинных документов из Иркутского государственного архива, семейных писем и воспоминаний, фотографии. И я позволю себе поподробнее остановиться на этих документах.
В выписке из протокола Внеочередного Заседания Президиума Нижне-Илимского РИКа от 16 марта 1930 года значится: слушали о кулаке д. Коноваловой Зыряновского сельского совета Коновалове Иване Егоровиче и его семействе. Сам он под арестом увезен в город Иркутск. Бывший спекулянт-торгаш. Сельсовет и бедняцко-середняцкая масса ходатайствует о выселении семьи Коновалова из пределов округа. Постановили: семью Коновалова И. Е. во главе с сыном Коноваловым Ильёй Ивановичем [27 лет от роду] отнести ко 2-й группе кулаков. Просить окрисполком об утверждении и высылке из пределов округа.
В течение недели все имущество Коновалова Ивана Егоровича [сам он под арестом в Иркутске] было конфисковано и 24 марта 1930 года председателем Зыряновского сельского совета Романовым Василием Васильевичем было передано по акту председателю мысовской коммуны «Новый путь» Кугаевскому Александру Михайловичу. В этом приемо-сдаточном акте в графе «Наименование предмета» 41 название. Конфискованное: дом с надворными постройками, гумно, рига, два плуга, сепаратор, веялка, сеялка, молотилка, семена пшеницы, ярицы, овса, картошки, домашний скот… – вполне могло стать основой для создания мысовской коммуны.
В конце марта семья Ивана Егоровича в группе других кулаков была выслана на ключ Боярский в своем же Нижне-Илимском районе. Здесь среди тайги, в 3-х километрах от реки Илим, не было никакого жилья. Переселенцы сами начали строить коллективный барак. Взрослые и дети (только у Ивана Егоровича было трое несовершеннолетних детей: внучке Зое всего три года) в это время жили под открытым небом у костров.
Через полгода (23 сентября 1930 г.) Восточно-Сибирская краевая комиссия по пересмотру списков лишенцев восстановила главу семьи Коновалова Ивана Егоровича, а следовательно, и всю семью в избирательных правах. Однако документ не сработал. Дом Ивана Егоровича к этому времени был перевезён в деревню Пушмину под школу, имущество передано в мысовскую коммуну – возвращать из отобранного хозяйства было нечего.
Семье Коновалова Ивана Егоровича не дали возможности не только вернуться в родную деревню, но и остаться в районе. Их ДВАЖДЫ РАСКУЛАЧИЛИ: через год с ручья Верхний Боярский этапировали на Мамские слюдяные прииски.
После реабилитации (1994 г.) сын Ивана Егоровича – Михаил – отправил письмо мэру Нижнеилимского района: «Не буду описывать лишения и издевательства комендантов НКВД, испытанные семьёй и мною за 18 лет незаконных высылок. Почти всю жизнь я прожил в Якутии, мечтая вернуться в родную деревню, но… деревня оказалась на дне Усть-Илимского моря».
Текст составлен по воспоминаниям потомков Ивана Егоровича Коновалова, которые собраны и предоставлены Маргаритой Коноваловой
Комментарии 7
Жил в Ярской Константин Андреевич Перфильев. О том, как он избежал раскулачивания, рассказал мне старожил этой деревни - Черемных Иван Иннокентьевич. «Дом Константина Андреевича был с большими окнами и красовался на всю деревню. Зачастую из окна выставлялся граммофон, из которого лились разные песни на всю улицу. Константин Андреевич был зажиточный крестьянин. И в 1937 году наши районные власти решили его раскулачить. Хозяина кто-то предупредил. И он срочно продал этот дом, который построил для сыновей. Дом разобрали, свозили на реку и плотами сплавили в Нижнеилимск. По-моему, его купил военкомат, но точно утверждать не могу. Опустела тогда деревня Ярская, в ней и так уже было продано два дома, которые наше поколение не захватило.
Константин Андреевич купил дом попроще. Он стоял через дорогу от проданного».