В декабре епископ Иоанн прибыл в Шанхай, где тогда жило около 50 тыс. русских беженцев. Именно при нем они стали общиной в подлинном смысле слова. По благословению владыки и при его деятельном участии были построены лечебница, гимназия, дома престарелых, столовая, коммерческое училище. Предстоятель шанхайцев устроил для сирот и детей бедняков приют. Некоторых он сам вылавливал в трущобах (а кое-кого и выкупал из неволи). В общей сложности за 15 лет через приют прошло 1500 детей.
Епископ лично преподавал Закон Божий и принимал экзамены по данному предмету.
Святитель принимал прямое участие в жизни всех эмигрантских учреждений, при этом продолжая ежедневно служить Литургию. После службы он обыкновенно оставался в алтаре по два или три часа. «Как трудно оторваться от молитвы и перейти к земному», – пояснял владыка.
Но к земному непременно переходил – в соответствии с собственноручно прописанными принципами: «Заботясь о спасении душ человеческих, нужно помнить, что люди имеют и телесные потребности, громко заявляющие о себе. Нельзя проповедовать Евангелие, не проявляя любовь в делах… Истинное христианство не состоит в умоотвлеченных рассуждениях и учениях, а воплощается в жизни».
Он успевал посещать тюрьмы, проведывать больных. Уже в этот период стали известны случаи исцеления безнадёжно больных по его молитвам. Как-то святителя Иоанна попросили срочно причастить умирающего. Взяв Святые Дары, святитель отправился в лечебницу (куда и так чуть ли не ежедневно ходил). Не дойдя до койки тяжело больного, он увидел развесёлого парня, играющего на гармошке, которого уже готовили к выписке. Святитель подозвал молодого человека со словами: «Хочу сейчас тебя причастить». Тот, конечно, исповедовался и причастился. Сопровождавший архиерея священник в недоумении спросил, почему владыка предпочёл выздоравливающего человека умирающему. Святитель ответил: «Он умрет сегодня ночью, а тот, который тяжело болен — будет жить еще много лет». Так и произошло.
Как и Иоанн Тобольский, Иоанн Шанхайский никогда не ходил «в гости», но нуждающимся в помощи мог явиться в любое время. «Его часто можно было видеть в ненастную погоду, в поздний час, идущего по улицам Шанхая пешком с посохом в руках и в развевающейся от ветра рясе, – повествует житие. – Когда его спрашивали, куда он направляется в такую погоду, святитель отвечал: “да здесь недалеко, нужно навестить такого-то или такую-то”. И когда его подвозили, то это «недалеко» зачастую было два-три километра».
Вот что сообщали прихожане Шанхайской епархии митрополиту Харбинскому: «Во все трудные моменты общественной жизни мы видим его, идущим впереди и защищающим нас и исконно русские устои до последней возможности, или же призывающим к жертвенности; все сектантские организации и инославные исповедания поняли и понимают, что борьба с таким столпом православной веры весьма трудна; наш святитель неустанно навещает церкви, больницы, школы, тюрьмы, учреждения светские и военные, всегда принося своим приходом ободрение и веру. Со дня его приезда ни один больной не получил отказа в его молитвах, личном посещении, а по молитвам святителя многие получили облегчение и выздоровление. Он, как факел, освещает нашу греховность, как колокол будит нашу совесть, зовет нашу душу на подвиг христианский, зовет нас, как пастырь добрый, чтобы мы хотя на минуту отвлеклись от земли, житейской грязи, и возвели очи свои к небу, откуда только и приходит помощь. Он есть тот, который, по словам святого апостола Павла, образ есть верным словом и житием, любовию и духом, верою и чистотою (1 Тим. 4:12)».
В годы японской оккупации, после того как два председателя Русского эмигрантского комитета были убиты и колонию охватил страх, святитель, несмотря на опасность для жизни, стал временным главой общины.
В 1948 г., когда к Шанхаю стала подступать армия Мао, руководство Международной организации по делам беженцев обратилось к государствам - членам с призывом о предоставлении временного приюта беженцам. Из восемнадцати стран (в т. ч. столь обширных как Канада, США, Франция, Великобритания) на призыв откликнулись лишь Филиппины. Русским для временного поселения была выделена необитаемая часть о. Тубабао. Беженцы жили здесь в палатках под постоянной угрозой ураганов, поскольку Филиппины расположены в области наивысшей плотности зоны тайфунов. Иоанн Шанхайский каждую ночь обходил лагерь, с четырех сторон света осеняя его крестным знамением. И за два с лишним года русского поселения Тубабао только раз оказался под угрозой грозного циклона, да и тот в последний миг сменил курс.
Нет комментариев