21 - 22 декабря - КОЛЯДА

ЗИМНИЙ ПРАЗДНИК В ЧЕСТЬ СВАРОГА И СЫНА ЕГО САМАРГЛА
5 незабываемых дней предновогодних святок (с 24 декабря по 29 декабря)
КОЛЯДА
Сведения о чествовании нашими арийскими предками великого небесного подвижника Коляды известны ещё с тех времён, когда часть русского народа жила на границе с Китаем. Китайские хроники VIII-IV веков до н.э. описывают зимние празднества могущественного голубоглазого и светловолосого народа «т-син». По китайским источникам, голубоглазые «т-син» в дни зимнего солнцеворота катали по снегу с горок и по улицам своих городов обёрнутые просмолённой паклей горящие колёса. Эти колёса, как повествуют китайские летописи, символизировали у них само Солнце. Они также разъезжали на тройках с песнями, водили хороводы с плясами, ходили друг к другу в гости ряжеными и устраивали целые спектакли. Всё, что описывали китайцы, было характерным для чествования Коляды в среде нашего народа и в более позднее время.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ПРАЗДНИКА
Как мы знаем, время зимнего солнцеворота начинается в ночь с 21 на 22 декабря.
По закону, перед праздником, 21 декабря в полдень, русские люди всем миром шли в баню. Обычно общую баню в деревне или в конце городской улицы начинали топить с первых петухов, и к обеду она была готова.
И в наше время адепты древней религии топят свои бани так же, как и в древности, с 4-четырёх часов утра, и идут туда мыться в полдень. В старые времена в общую баню не шли только старые люди, им топили бани семейные, и они, пройдя обряд очищения, поджидая молодых, хлопотали вокруг праздничного стола и по украшению дома. А молодые люди - мужчины, женщины и дети - возвращались из общей бани домой только после заката Солнца. Как правило, общую баню покидали все вместе и лишь после того, как в предбаннике накрывали стол Роду и Рожаницам. Этот стол Роду и ипостасям Лады считался жертвенным, и на него ставили всё самое вкусное. Прежде всего, его украшали мясные и рыбные блюда. Обязательной была свинина, из внутреннего сала которой готовился специальный праздничный рулет; из говядины пекли большие мясные пироги с хреном. Желательной на столе была и дичь: мясо медведя, оленя, глухаря и т.д. Из рыбы предпочитали осетра, щуку и чёрную икру. На жертвенный стол подавались различные каши, мёд, сбитни и сурица. Глиняный горшок с сурицей по традиции на стол ставился на специальном, сплетённом в виде круглого солнечного диска, коврике. Накрыв жертвенный стол Роду и Рожаницам и поставив на него зажжённую свечу, посетители общей бани удалялись по своим домам. Там они пили крепкий травяной чай, одевались во всё праздничное и шли к храму Сварога.
К этому времени во дворе храма волхвами устанавливались три вылепленные из снега фигуры: две женские и одна мужская.
Снежное изображение мужчины было высоким, до 4-5 метров, оно олицетворяло самого солнечного Коляду. Как правило, одежда Коляды была простой. Его фигуру прикрывала плотная снежная шуба, на голове красовалась высокая «меховая» шапка, а на согнутой левой руке сидел маленький, тепло одетый снежный мальчик - Крышень, символ нового нарождающегося Солнца, ипостась Сварога, созданная им для защиты от сил космической тьмы своих праправнуков. У ног Коляды, обутых в тёплые снежные пимы, стояли 12 (по числу знаков Зодиака), обмотанных продегтярённой паклей, высоких колёс. Эти колёса были точной копией колёс древних арийских боевых колесниц; очевидно, в более древние времена специально колёс для праздника не изготовляли. Их просто брали с колесниц, тем самым связывая воедино коня, священное животное бога Солнца, и великого огненного Коляду.
По правую руку снежного изображения Коляды стояла лепная фигура Лады. Лада-Ладушка была одета, как и Коляда, в шубу и тёплую снежную шапку. Её голову и шею украшали сплетённые из разноцветных лент венки. В правой руке она держала грабли - знак того, что всё ненужное в человеческой жизни на Земле должно быть собрано и уничтожено. У её ног стояло деревянное ведро, наполненное творогом. Творог считался любимым продуктом Сварога, и это был дар Бога Матери мира.
С левой стороны от Коляды стояла фигура Зимы. Она была меньше, чем фигура Лады, и в левой своей руке держала знак зимнего очищения - метлу. Все снежные фигуры имели магическое значение, фактически они все вместе вызывали новое Солнце.
Любопытен тот факт, что снежные изображения богов всегда лепились волхвами в тёплых зимних одеждах. Их шубы, шапки и меховые пимы до сих пор (адепты древней религии в глухих уголках России лепят богов на праздник Коляды и в настоящее время) мало чем походят на более поздние национальные одежды русского народа. На фигурах отсутствуют тяжёлые тулупы, подпоясанные верёвкой армяки, остроконечные шапки скифского типа, а на ногах вылеплены не валенки, а меховые оленьи пимы. Снежные изображения всех трёх фигур «одеты» в глухие одежды типа малицы, с той лишь разницей, что на их головах не капюшоны, а шапки-ушанки, наполовину закрывающие лицо. Очевидно, праздник зимнего солнцеворота своими снежными статуями впитал в себя и донёс до наших дней воспоминание о временах глобального всепланетного катаклизма. Тогда наши предки, чтобы выстоять в небывало низких температурах северного полушария, вынуждены были одеваться (как, впрочем, показывают и археологические находки, например, на палеолитической стоянке Сунгирь) в меховые одежды, ничем не уступающие современным эскимосским.
Но вернёмся к празднику. К прибытию прихожан во дворе храма перед снежными изображениями богов волхвами от чистого огня алтаря святилища разжигался, как и положено, священный костёр. Он освящал храм, снежные фигуры и наряженных волхвов, которые, приветствуя прихожан, на колоколах звонницы играли гимн Роду.
После того, как двор храма полностью заполнялся пришедшими на праздник людьми, к ним обращался верховный жрец или его помощник со словами приветствия и поздравления. Жрец рассказывал об ипостаси Сварога - Коляде, о его космической миссии, о молодой ипостаси Сварога - боге защиты Крышене, о том, что русским людям необходимо преодолеть в себе и в своём государстве, а также отвечал на многочисленные вопросы. Вслед за его речью жрецы, а за ними и прихожане, пели гимн «Коляде-гостю» и гимн победителю сил Чернобога, Крышеню. Потом наступала торжественная минута: все умолкали и мысленно обращались к Коляде со своими просьбами. Считалось, что ипостась Сварога после обращения человека в эти торжественные минуты всегда ему поможет. Тихую общую медитацию прерывал удар колокола Сварога. С ударом колокола на пороге храма появлялись волхвы с охапками освящённых богом факелов. Эти факелы по очереди быстро раздавали народу и под гимн Сварогу-Победителю, который пели всем миром, зажигали у священного горящего огня.
После этого прихожане разбивались на 12 равных групп.
Каждая группа при свете факелов подходила к снежным изображениям богов, кланялась им и брала у Коляды одно из колёс. Затем все 12 групп под смех, радостные возгласы и песни одновременно выстраивались в своеобразные колонны, во главе которых становились молодые парни и девушки с колёсами. Молодёжь надевала колёса на специальные оси, зажигала их и мчалась стремглав, катя горящие колёса-свастики по ночным заснеженным улицам русских городов, деревень и посёлков. За ними устремлялась и их колонна или группа. Люди с горящими факелами бежали за катящимся впереди них огненным колесом и одновременно своими факелами со священным огнём Коляды зажигали огнища в каждом дворе встретившегося на пути дома. Для этого хозяева домов убирали подальше собак и открывали настежь ворота, в результате чего через несколько минут праздничные огнища вспыхивали в каждом дворе русского города или посёлка, но главной задачей было не это. Все 12 групп людей, ведомые пылающими колёсами, должны были, пройдя свой маршрут (маршруты обговаривались заранее и были примерно равными), снова вернуться во двор храма, и надо было успеть, чтобы огонь на колесе-свастике не потух. Если огонь на каком-то из колёс потухал, то это считалось недобрым предзнаменованием. Например, в год, когда ставленник разгромленной Хазарии «равноапостольный князь» Владимир решил провозгласить Перуна верховным богом на Руси, т.е. своим княжеским решением отменить космические законы, все огненные колёса Коляды (как повествует предание) в его городе Киеве на празднике зимнего солнцеворота потухли. Вот почему киевляне в своём большинстве не приняли реформу князя и подняли восстание сразу же после того, как Владимир принёс на алтаре Перуна человеческие жертвы. Но колёса Коляды до князя Владимира на Руси потухали редко. Обычно все 12 огненных свастик, покружив по городу или селу, закатывались во двор храма Сварога ещё горящими. Здесь, во дворе храма, жрецы складывали их стопкой в костёр Сварога. Пока колёса сгорали, прихожане и жрецы брались за руки и водили вокруг костра (по часовой стрелке) хоровод. Это была уже человеческая свастика. Если прихожан собиралось слишком много, то образовывалось несколько хороводов-свастик, до десяти и более. И каждый хоровод шёл по отношению к ближнему в противоположную сторону. Самым главным в этом обряде было то, чтобы по часовой стрелке двигался хоровод внешний.
ХОРОВОД
Фактически люди своими хороводами вокруг священного огня создавали на празднике Коляды модель спин-торсионного, или информационного, поля. Причём эта модель давала представление об информационном поле в его сечении и объёме. Рассмотрим схему хоровода:
Как мы уже знаем, вращение по часовой стрелке рождает спин-торсионное поле положительное, а вращение против часовой стрелки - отрицательное. Так вот, праздничный хоровод в честь Коляды с костром в центре, по представлению наших предков, изображал точную копию движения информационных полей как в проявленной материальной макро-Вселенной, так и рисунок силовых линий в любой точке пассивного невозбуждённого информационного поля. Это хорошо видно по равновесию знаков.
МАТРЁШКА
Наглядную копию информационного или спин-торсионного поля представляет собой старинная русская игрушка, всем известная матрёшка. Давайте немного остановимся на ней.
Во-первых её название: матрёшка-Матрёна, от слова «мать». Мы знаем, что информационное поле является матерью всего сущего. Тем более, Навь на Руси всегда отождествлялась с женской энергией.
Во-вторых, матрёшка состоит из нечётного числа (7-семи или 9-девяти) меньших по размеру матрёшек, самая последняя из которых находится внутри всего объёма, а на их спинарность указывает раскраска, в частности, разность длины завязанных платочков. Вот таким образом, прибегнув к игрушке, арийские предки донесли до нашего сознания информацию о структуре океана «памяти и покоя» и о древних ритуальных обрядах в честь возбуждённого вакуума - поля первичного скручивания, коим является Сварог.
Как мы уже поняли, древний хоровод в честь Сварога - Коляды и русская матрёшка по своей сути представляют одно и то же с той лишь разницей, что деревянная матрёшка хоть и является сакральным символом информационных структур Вселенной, реальной магической силой не обладает. Мощное магическое воздействие имел древнерусский хоровод на празднике великого Коляды, живая копия этой матрёшки. Во время хоровода пели хороводную Славу Роду и Сварогу. Эта Слава исполнялась только раз в году на празднике зимнего солнцеворота. После хоровода прихожане шли по домам, где их встречали за столами старшие по семьям - отцы и деды. Обычно старший в семье, дождавшись всех своих родственников, говорил: «Слава Коляде - все собрались!» Потом он поздравлял свою семью с наступлением нового солнца, ведь на смену Дажьбогу приходил зимний Хоре, спрашивал, как прошли торжества в храме, и провозглашал приход Крышеня. С именем Крышеня начинался зимний пир в честь завершения годового «коло».
Как правило, застолье начиналось в 12 часов ночи и длилось до рассвета.
ВТОРОЙ ДЕНЬ ПРАЗДНИКА
Утром все ложились спать, а в обед приносили из бань жертвенные продукты. Их ставили в центр стола, и пиршество продолжалось снова. То, что елось на второй день праздника, освящённое самим Родом, считалось и целительным, и дающим божественную силу. Вечером после богатого застолья молодые и старые запрягали тройки лошадей и с колокольчиками и песнями мчались по улицам городов и посёлков. Обычно на коней надевали красиво расшитые и украшенные попоны, заплетали в косы их чёлки, расчёсывали хвосты и гривы. Коней и сани также украшали лентами, флажками и ветками хвойных деревьев.
ТРЕТИЙ ДЕНЬ ПРАЗДНИКА
На 3-третий день праздника все отдыхали или ходили друг к другу в гости. С 3-третьего дня праздника Коляды наступал праздник воинской ипостаси Сварог - Световида.
СВЯТКИ - С 24 по 29 ДЕКАБРЯ
До настоящего времени в среде русских последователей древнего ведического Православия весело справляются 5 незабываемых дней предновогодних святок (с 24 декабря по 29 декабря). Так как Световид является тем же Сварогом или Колядой, только он отвечает за небесные силы света, а не за космические циклы, то его предновогодние дни всегда связаны с праздником Коляды, и праздновались они своеобразно и очень весело. Все 5 дней Святок люди, переодевшись в зверей, различных демонов, анчуток, упырей и даже в земных божков, ходили друг к другу в гости с представлениями. Каждая семья на время праздника превращалась в труппу бродячих артистов. Ряженые приходили к соседям с песнями, плясками, пантомимами, стихами и фокусами. За концерт соседи одаривали «бродячих артистов» пирогами, колбасами, сыром, печеньем и прочими яствами. Обязательными были пение на колядках в честь солнечного Коляды гимнов и рассказы историй о его подвигах. А историй для праздников придумывалось множество. Плохо то, что эти праздничные «анекдоты» многие современные исследователи в наше время принимают за серьёзную информацию или за ересь. Слова «ересь» наши предки не знали, оно им просто не было нужным. Арии хорошо отличали истину от дурачества и шуток. Так вот, колядовали в святки все без исключения семьи. Это было время виртуальной реальности, сплошных шуток, песен, сказок, и все они исходили не от людей, а от образов, ими созданных.
Так заканчивался последний праздник годового цикла, посвящённый Сварогу - Коляде - Световиду.
РУССКИЙ МЯЧ
К моему удивлению Милонежка не спала. Девочка-подросток лежала с открытыми глазами и о чём-то думала.
— Ложись скорее, — шепнула она мне, — а то папа проснётся.
Когда я лёг, девочка, прижавшись ко мне, тихо прошептала:
— Завтра побереги себя. Мы все будем переживать, если тебя нечаянно покалечат.
— Ты можешь объяснить, что завтра будет? Я же ничего не знаю.
— Завтра с обеда начнётся игра в русский мяч.
— Ну и что?
— Это похуже, чем регби. Наша игра не может окончиться вничью. Обязательно нужна победа. А победить, ой, как сложно. Иногда с обеда играют весь день и даже ночь напролёт.
Победитель выявляется только под утро следующего дня. Для такой игры сестры тебя и лечили.
— А я думал, что будет кулачка.
— Она тебя ждёт, только кулачка групповая. Настоящий бой. Сам увидишь, жестокая свара! Запрещены удары головой, по лицу, локтями и удушения. А всё остальное будет...
Но главное не драка, а игра. Понимаешь, победить очень почётно. Прошлый год наша команда проиграла. И над нами целый год смеялись... Завтра всё узнаешь, а сейчас давай спать.
Закончив разговор, девочка-подросток заботливо накрыла меня одеялом и притихла.
«Так вот, оказывается, что? — дошло, наконец, до меня. — Всё дело в игре, а не в кулачных поединках! Наверное, они тоже будут, но самое основное испытание на прочность — игра в старинный русский мяч. Что же, раз надо, значит, надо!
Думаю, с правилами меня познакомят, а там, как повезёт!
И что бы назавтра не быть сонной мухой, я заставил себя уснуть.
Меня разбудил Добран Глебыч.
— Ну, что, Ар-Белослав, сегодня у нас день испытаний.
Давай-ка вставай, и я тебя познакомлю с тем, что нас всех ждёт на льду озера.
— Кое с чем меня Милонежка вчера познакомила.
— Ах, она проказница! — смеясь, возмутился отец девочки.
— Как она смела? Значит, не спала, тебя дожидалась, чтобы опередить родимого батьку! За такой проступок ей накрывать на стол.
— Я живо! — засмеялась девочка, спрыгивая с лавки. — Вы только печку растопите.
Когда, приведя себя в порядок после сна, мы всем своим скопом уселись за стол, Добран Глебыч, обращаясь ко мне, сказал:
— Ты сегодня, Ар, не только увидишь забытую ныне нашу древнюю русскую игру в мяч, но и сам сможешь в ней участвовать. Конечно, если захочешь! — и глаза старейшины лукаво заблестели.
— Я уже захотел, хотя Милонежка меня вчера изрядно напугала.
— Наверно, дочка, для того ты и не спала? — улыбнулся девочке отец.
От слов помора Милонежка покраснела.
— Нет, папа, я не собиралась пугать Белослава. Наоборот, я его подготовила к тому, с чем ты его сейчас познакомишь.
— Мне хочется вот что тебе сказать, Ар, — повернулся ко мне помор.
— Не британцы изобрели футбол, а скорее всего, бореалы или даже ориане. Эта игра архидревняя. Ей много тысяч лет. Только древний футбол не такой, каким мы его знаем. Он несколько иной.
Во-первых, мяч можно брать в руки и нести,
во-вторых, можно его пинать, толкать, словом, делать с ним, что угодно, лишь бы он двигался в нужном направлении.
— А куда он должен лететь? — задал я интригующий меня вопрос.
— Каждая команда отбирает мяч себе. Не в ворота противников, как в футболе, а наоборот. Мяч должен попасть за «свою» черту. Чтобы его отобрать, иногда и прибегают к кулакам, пинкам и борцовским приёмам. Игроков на драку провоцирует азарт. Кончено, дерутся без жестокости.
— Милонежка мне сказала, что головой не бьют и локтями по лицу тоже.
— Не бьют и по глазам, и по горлу. Но это не означает, что тебя так не ударят. Всё может быть. Понятно, что специально по глазам никто тебя бить не станет. Но случайно могут и задеть. Поэтому будь внимателен, везде успевай! Игра обычно идёт до победы одной из команд, поэтому она может длиться сколько угодно. Теперь ты понимаешь, какой должна быть выносливость?
— Этим наша национальная игра напоминает игру в мяч у индейцев Мезоамерики, — вспомнил я историю Нового Света.
— Да, напоминает. Но победившую команду в жертву богам не приносят, — улыбнулся помор. — Так что готовься. После завтрака и отдыха пойдем на озеро.
— Ты что, тоже будешь играть?
— Нет, конечно, не тот у меня возраст. Дело не в силе и скорости, просто по правилам игроки должны быть не старше 50-пятидесяти лет.
— А после игры в мяч будут ещё какие-нибудь состязания?
— Конечно, будут, это и «стенка на стенку», и поединки на поясах, и кидание тяжёлых камней на расстояние. Для женщины стрельба из малокалиберных винтовок. Ещё до войны стреляли из луков. Но время требует своих поправок. Хотя наши луки до сих пор целы. Целы и стрелы. Чтобы не забыть технику стрельбы, мы стреляем из них, но в другие праздники. Например, в купальские. Русский же мяч — игра особая.
На несколько секунд Добран Глебыч замолчал, а потом продолжил:
— Не знаю, поймёшь ты или нет, может, рано тебе, но я всё-таки скажу: это не игра и не состязание. Скорее, в своей среде мы сохраняем особый сакральный механизм взгляда в будущее. Причём посредством игры в мяч...
— Ничего не понимаю! — посмотрел я на старейшину.
— Тут всё просто, но одновременно и сложно. Понимаешь, установку на победу одной из команд даёт жрец. Если победят «жёлтые», то сбудется это, а если победят «зелёные», то противоположное. И только ему известно, что он загадал. Но суть в том, что игроки из обеих команд уверены, что от их победы зависит всё позитивное. Поэтому и играют, что называется, насмерть!
— Вот, оказывается, как? — задумался я.
— Да, вот так. Теперь ты осознаешь, какое испытание ждёт обе команды. Да и тебя тоже, — окинул меня взглядом старейшина. — Через час начнём собираться. Оденешь наколенники, сапоги, специальную шапку. Броня, невесть какая, но без неё никак. Хоть что-то.
И на самом деле после часового отдыха Добран Глебыч стал готовить меня к долгому изнурительному испытанию. На мои ноги были надеты самодельные, довольно крепкие наколенники из сухой кожи, голени обмотали тонким льняным бинтом, который держался за счёт плотных кожаных голенищ сапог. В завершении всего на меня была надета плотная шапка из толстой бычьей кожи под вид импровизированного шлема.
Когда экипировка была закончена, помор ещё раз её проверил и, оставшись довольным, взяв меня за плечи, сказал:
— Это тебе, Гор, на всю жизнь. То, что сегодня предстоит почувствовать и увидеть, останется в твоём сознании до конца твоих дней. Запомни, как бы трудно ни было, ты должен не только устоять на ногах, но и помогать своей команде, иначе тебя станут презирать. И не только игроки, которые на тебя надеются, но и все, кто тебя знает. Понял?
Я молча кивнул. Когда мы все вместе вышли из нашего домика и направились к площадке для игры в мяч, я невольно обратил внимание на лица сопровождавших нас женщин. Никто из них не улыбался. Даже всегда весёлая Светлена выглядела подавленной и угрюмой.
— Вы же не на похоронах! — вгляделся в лица своих красавиц старейшина. — Вы что такие мрачные? Переживаете за своего любимца?
— Ничего с ним не произойдёт!
— Видишь, что получается? — повернулся он ко мне. — Ты даже моих жён в себя влюбил. Переживают за тебя, аж мне завидно! Ну, что скажете, правду я говорю или нет?
— Перестань, Добран, — оборвала мужа Валентина. — Ты что сам не переживаешь? Там же сейчас мясорубка начнётся.
Вы же больше дерётесь, чем играете. А для него, — показала она на меня глазами. — Всё это в первый раз!
— Переживаю, девчонки, переживаю! — согласился с Валентиной Добран Глебыч. — Но что делать? Он гость, таков закон!
И, посмотрев мне в глаза, старейшина сказал:
— Ты, вот что, если увидишь, что кто-то по отношению к тебе явно перегибает палку, не жалей! В нашей игре благородство неуместно. Только не надо насмерть. А всё остальное можно... Одного-двух поставишь на место, другим будет неповадно... Думаю, до тебя дошло? Плохо то, что ты без лопаты. С ней бы у тебя лучше получилось.
От последних слов старейшины женщины заулыбались.
Насупившейся осталась только Дашенька. В этот момент всей своей компанией мы подошли к ледовому ристалищу. Рядом с ним, несмотря на то, что до начала ритуальной игры было не менее часа, собралось довольно много народу. Как я понял, у площадки толпились игроки и их провожающие.
— Вот и обе команды, — показал мне на беседующих и улыбающихся игроков глава семейства. — Теперь ты должен выбрать, за какую команду играть, у одной из них повязки будут жёлтые, у другой зелёные. Видишь, парни их уже надевают.
— Естественно, буду играть за «жёлтых»! — сделал я выбор.
— Это цвет Солнца!
— Тогда подойти вон к тому парню и возьми себе повязку, — показал Добран Глебыч на высокого сухощавого паренька, который держал в руках лоскуты жёлтой и зелёной ткани. Взяв себе жёлтый платок и повязав его на свою шапку, я направился к своей команде. Молодые парни с жёлтыми повязками встретили меня доброжелательными взглядами.
— Ты когда-нибудь играл в наш мяч? — спросил меня бородатый здоровяк, оказавшийся капитаном команды.
— Нет, не приходилось, но с правилами знаком.
— Тогда внимательно следи вот за этими парнями, они опытные и игру хорошо знают. И помни, твоя задача мешать зелёным. Если кто ударит, тоже бей. Это прощается, только не по болевым точкам и глазам. Уяснил?
Я кивнул.
— Тогда добро!
В каждой команде я насчитал человек по двадцать пять.
Но капитаны команд, выстроив своих игроков, пятерых недовольных отсеяли.
— Играем двадцать на двадцать. Таково правило! — подняв руку, провозгласил капитан зелёных. — И без обид! Ваше дело — смотреть и, если потребуется, прийти на замену.
— А где мяч? — невольно задал я вопрос рядом стоящему парню.
— Его принесёт старик Белослав. Скоро ты его увидишь.
В это время четверо мужчин размечали линии команд и ещё раз измеряли длину площадки. Когда все эти дела были, наконец, закончены, через толпу собравшихся болельщиков протиснулся, держа в руках здоровенный кожаный мяч, хранитель. Он жестом подозвал к центральной линии обе команды и, подняв руку, сказал:
— Всех присутствующих и наших игроков поздравляю с началом игры! Да победит сильнейшая из команд!
С этими словами жрец бросил тяжелый кожаный мяч на лёд. И что тут сразу началось! Драка, самая настоящая драка! Игроки обеих команд, пытаясь овладеть мячом, толкались, били друг друга плечами, ногами, цеплялись за одежду. Несколько секунд я никак не мог сообразить, что мне делать.
Куда бежать и как помочь своей команде. Но, увидев, что ценой невероятных усилий жёлтые, вырвав мяч у зелёных, бросились к своей линии, а зелёные стали их преследовать, я кинулся помогать своей команде.
«Надо помешать догнать своих, — вертелось в голове. — Но как? Кого-то схватить в охапку, кого-то толкнуть, а кого-то вообще сбить с ног».
Но не успел я об этом подумать, как сам кубарем полетел на лёд, и по мне пробежало сразу несколько человек. Поднявшись на ноги, я увидел, что ход игры изменился. Теперь мяч захватили зелёные, и жёлтые изо всех сил пытаются им помешать. Битва за мяч идёт уже на территории зелёных. И я, охваченный азартом игры, бросился в самый центр свалки.
«Надо любой ценой вырвать мяч у зелёных, — вертелось в голове. — Не дай бог, если они выиграют. И нашим придёт в голову, что проиграли они из-за того, что взяли себе в команду челдона».
После крещения на льду, я вошёл в раж и перестал церемониться. Игра сделала своё дело, и теперь толкнуть или сбить человека с ног для меня стало вполне нормальным делом.
«Если не ты, то тебя!» Это правило я уяснил с первых секунд игры. И поэтому стал сбивать с ног всех, кто пытался меня задержать или остановить.
«Вы ребята серьёзные, но и я не прост, — вертелось в голове. — Попробуйте уложить меня, если я этого не хочу!»
И всё же несколько раз я тоже оказался на льду, но не по оплошности, а потому, что стало очень скользко. Ледяное поле под подошвами сапог быстро раскаталось. И устоять на нём стало проблематично. Но такая неприятность людей только раззадорила. Игроки падали, теряли шапки. То там, то здесь возникала куча-мала. Но игра ни на секунду не стихала, а наоборот, набирала темп. Через десять минут борьбы за мяч, я понял, что победит только та команда, которая окажется более выносливой. Потому что с кожаным мячом в руках убежать от преследователей по льду, как бы ты не бегал, практически невозможно. Тебя всё равно догоняют, а игры в пас не получается. Мяч слишком тяжёл, далеко его не пнуть и не кинуть. Пробившись через очередную свалку к мячу, я увидел, что снова опоздал. Мяч подхватил один из зелёных и бросил своему напарнику. Жёлтые устремились его догонять, и я вместе с ними помчался за убегающими. И в этот момент прямо перед моим лицом буквально из пустоты возник здоровенный кулак. Каким-то чудом я от него увернулся, но второй кулак, на этот раз сбоку, тут же сбил меня с ног. Падая, я заметил, что атаковавший меня своими пудовыми кулаками пытается остановить и лидера жёлтых. Последний неимоверным усилием вырвал у одного из зелёных мяч и теперь, уворачиваясь от ударов, ищет глазами, кому бы его передать. Как я оказался на ногах и перехватил руку громилы, до сих пор для меня остается загадкой. Я понял, что произошло, когда молодой помор оказался на льду, и я двумя ударами сбил с ног ещё одного ухаря. Защита пришла вовремя, и наш капитан успел передать мяч своим. Но не тут-то было. Парней, несущих мяч, через несколько секунд сбили с ног. И нам пришлось всей командой переместиться на половину противника. Там за мяч опять завязалась драка. Когда я прорвался к дерущимся, мяч оказался у нас, и жёлтые который раз бросились на свою половину. Добежать до заветной линии осталось совсем чуть-чуть, не больше десяти метров, но противник опять применил «тяжёлую артиллерию». Из разбитых носов и губ брызнула кровь, а мяч опять стал перемещаться на сторону зелёных.
— Беречь силы! Играть придётся долго, — услышал я голос нашего капитана.
Примерно то же самое выкрикнул и лидер зелёных. Через несколько минут темп игры немного спал, но она не стала менее жестокой. Ещё немного, и битва за мяч опять началась в центре площадки. Секунд пять игроки обеих команд обменивались ударами. А потом началась настоящая свара, в ход пошли борцовские приемы, удары локтями и головой. Выбежавшие на лёд старейшины еле растащили дерущихся и увели с площадки наиболее сильно пострадавших. После замены игроков, несмотря на предупреждение капитанов, темп игры снова вырос. Получив ещё несколько ощутимых ударов, я понял, что если игра продлится до вечера, то где-нибудь в очередной свалке меня расплющат так, что окажусь на носилках.
«Что же делать? — вертелось в голове. — Если пытаться бороться за мяч и помогать команде, значит, без конца ловить удары. Но если не играть, то надо самому драться. А что?
Идея! Этим ведь можно здорово помочь рвущимся к заветной линии своим. Интуитивно в начале игры я не раз начинал драку. Значит, не надо расслабляться».
И я тут же въехал ладонью по носу набежавшему на меня парню. Тот уселся на лёд, а я атаковал второго, потом третьего, ударил ногой четвёртого. Чтобы как-то угомонить драчуна, на меня бросились сразу человек пять, и этим тут же воспользовалась наша команда. Краем глаза я увидел, как мяч снова оказался у жёлтых. И они, построившись клином, что есть силы, устремились на свою территорию. Больше я ничего не увидел. В голове что-то вспыхнуло и погасло. Тупая боль пронзила тело, я полетел в разверзшуюся бездну.
Очнулся я от могучего баса Добрана Глебыча. Помор не говорил, он ревел:
— Если кто к нему подойдёт, убью на месте! Игра окончена!
Вы что, с ума посходили?! — перевернувшись на спину, я увидел злобные лица зелёных, стоящих рядом со мной, Добрана Глебыча и улыбающиеся лица бегущих к нам игроков родной команды. — Встать можешь? — наклонился надо мною старейшина.
— Попробую, — улыбнулся я ему разбитыми губами. —