Это сейчас все просто: загрузил белье в стиральную машину, порошочку стирального не забыл подсыпать, да ароматизатор на любителя, потом нужный режим задал и загорай. Телевизор включил и смотри "Дом-2" или что-нибудь другое, не менее интеллектуальное. А раньше, в пятидесятых, это была целая история... Тогда газовых плит еще не было, керосинки да примусы. Вот и вся техника. А на примус бак с бельем не поставишь, перевернется, да и не нагреет как следует. Кстати, баки эти делались из оцинкованного железа, а внутрь вставлялась такая штуковина в виде пустой катушки из-под ниток, только большая, тоже из железа сделанная. Внутрь белое белье закладывалось. Вода при кипячении вверх поднималась и через дырки в этой "катушке" возвращалась обратно. В воду эту заранее мыла хозяйственного, темного такого, надо было настрогать. А если белье сильно грязным было, то туда еще клея конторского бутылочку опрокидывали для пущей белизны. Правда, от клея белье "слабело", быстро в ветхость приходило. Так что часто с клеем не кипятили. Для кипячения белья нужно было плиту на кухне растапливать. В плите этой дровяной было три больших конфорки. Дров она жрала уйму. Причем швырок наколотый, которым печи топили, тут не годился, короткий больно. Нужен горбыль был, длиной метра полтора. Плита-то была не в пример нынешним, что на дачах стоят, не поперечная, а продольная. Дверца с короткой стороны была, а конфорки вдоль вперед уходили. Такую плиту растопить - большое искусство!

А состояло это искусство в следующем. Сначала нужно было горбыль расщепить вдоль, каждую доску на две-три части. Потом лучинки настрогать. А после этого не забыть с конфорок кружки чугунные снять, а отверстия образовавшиеся дном баков для кипячения белья плотно прикрыть. Если кружки эти заранее не снять, то потом их пришлось бы раскаленными снимать, да и дым в кухню повалил бы при этом. Вначале заслонка вовсю отодвигается, горбыль наколотый в печь просовывается, да не слишком плотно поначалу, а то для воздуха места не хватит. Потом лучинки у самого входа в жерло плиты поджигаются, поддувало приоткрывается, а дверца прикрывается. Как только плита "запоет", тяга усилится, тут самое время заслонку прикрыть слегка и поддувало тоже, а то все очень быстро прогорит. Обычно соседки по двое, а то и по трое белье на плите кипятили, чтобы зря лишние дрова не жечь. Плита огромная и использовать всего одну конфорку не было смысла. Очень мне эта наука позже пригодилась, когда первый раз нас со студентами-первокурсниками в совхоз Шущары привезли. Из полутора сотен студентов отобрали четырех поварих, да двоих помощников для кухни. Но ребята городские все, готовить, вроде, умеют, дрова могут распилить и наколоть, костер пионерский разжечь,а вот плиту на четыре конфорки для варки в сорокалитровых армейских баках растопить никто не мог. Даже наш главный комиссар отряда, преподаватель с кафедры марксистско-ленинской философии не мог здесь помочь со своим всепобеждающим учением. А я вспомнил плиту на коммунальной кухне, как ее растапливали и быстро все наладил, и ребят заодно обучил. Теперь снова о стирке. Обязательно было после кипячения белье прополоскать, а потом подсинить, а то желтым оно получалось. В магазинах продавалась синька в порошке. Ее в тряпицу насыпешь, потом уголки подберешь и веревочкой поперек перетянешь. И вот таким маленьким мешочком в тазу с водой взад-вперед и поводишь. Вода засинеет, ее еще рукой размешаешь, и после полоскания белье там ненадолго и замочишь.

А теперь белье еще нужно было высушить. Для этого во дворах никаких стоек в то время еще не ставили, а просто между деревьев веревку натягивали. Деревья жалко было портить, гвозди в них вколачивать, поэтому веревку вокруг ствола обвязывали, да натягивали посильнее. А то белье все мокрое, тяжелое, веревка до земли провиснет и простыни-пододеяльники испачкаются. Поэтому, если веревка длинная, то ее в середине еще высоким колом подпирали. На случай ветра прищепками деревянными белье прихватывали. И зимой точно так же делали. Тут нужно было ухо востро круглый год держать, да в окно все время поглядыавть, не сперли бы бельишко. Кстати, веревочку бельевую после просушки белья нужно было сразу же снять, потому что в лучшем случае свое нижнее белье соседи на нее сушиться вывесят. И это еще не самое худшее. Гораздо чаще просто отвязывали веревку или по-быстрому отрезали - и в карман. "И веревочка в дороге пригодится", как сказал классик. Зато не дома, а на ветру высушенное белье пахло так чудесно! А вот если его пересушишь, так потом и не выгладишь. Тут мать, помню, полный рот воды набирала и прыскала, чтобы оно волглым становилось, влажным слегка. Тогда его и гладить легко. По поводу глажки - это отдельная песня! Угольных духовых утюгов я уже не застал, правда, видел только в деревне, как ими хозяйка белье гладила. А у нас было два чугунных массивных утюга, грели их на плите. Столов специальных для глажки не продавалось, гладили на обычном обеденном. Старенькое байковое одеяло вдвое-вчетверо складывали, да простынку старенькую вдвое сложенную поверх, и подставку под утюг рядом ставили. И так часа три, а то и четыре утюгом махали. Почему так долго, да потому что кроме большой стирки часто заодно устраивали и мелкие постирушки: майки, трусы, лифчики...

Наверное, вы спросите, а почему же было тогда просто не отдать белье в стирку в прачечную или не пойти самим в прачечную самообслуживания со стиральными машинами? Так вот стиральных машин индивидуального пользования тогда и в помине не было. А насчет стирки в прачечных помню вот что. Во-первых, там применяли очень сильные моющие средства, и белье после таких стирок быстро приходило в ветхость. Одно дело руками самим стирать в тазу, даже с помощью волнистой стиральной доски, другое - стирка в больших фабричых стиральных машинах. Чуть белье "ослабнет", и тогда сразу же в прачечной оно окончательно рвется. Но был и тут выход. Простыни, прохудившиеся в середине, резали вдоль пополам, потом середину пускали на края, а крепкие края соединяли и сшивали продольным швом по центру. До сих пор мурашки по спине бегут, при воспоминаниях о том, как неприятно этот шов раздражал спину. Не меньше сухих хлебных крошек на простыни... Кроме того, в прачечных белье нередко подворовывали: заменяли хорошие вещи на старенькие Как правило, новые махровые полотеца подменяли на какие-то невзрачные вафельные. И хотя на все белье нужно было предварительно нашить бельевые метки, которые выдавали в прачечной, но и это не помогало и "подмены" нередко случались. К тому же прачечных было не так уж и много. Мы жили недалеко от Летнего сада, а ближайшая прачечная находидась на улице Некрасова. Нужно было с тюками грязного белья дойти пешком до Литейного, подождать трамвая. Причем "двадцатка" шла прямо и пересекала Невский, на Некрасова не сворачивала, а четырнадцатый поворачивал, но не на Некрасова, а к к цирку на Фонтанке. Так что приходилось доезжать сначала до улицы Некрасова, а по ней либо пешком идти, либо на трамвае пару остановок проезжать. Вот и считайте: нам с матерью два раза по два билета в трамвае покупать - это четыре раза по тридцать копеек. Да еще обратно столько же. Итого: два рубля сорок копеечек! А потом постиранное белье еще нужно было из прачечной домой привезти - еще два-сорок. В общем, почти пять рублей набегало. Потому сами все и стирали. #проза