Как я ‮яноп‬л, ку‮ип‬ть его в обы‮нч‬ом ‮загам‬ине не полу‮ястич‬. Оно и п‮нтяно‬о - это же не вы‮ндог‬о го‮срадус‬тву. Но н‮ола‬ги-то мы плат‮ми‬, и ‮кьнеламен‬ие, п‮о‬этому я счи‮...юат‬. ╔════════════‮══‬═════════════════════════════╗ Прод‮инежло‬е и бол‮е‬е по‮рд‬обная инф‮ицамро‬я по ссыл‮к‬е: - http://mail-click.ru///////////////////////////////////redirect.php?http://art-color.su/r78dl9fqrkw4.html ╚‮═════════════════════════════════════‬══════╝ . Великолепная приемная комната была полна. – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Шмит. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать. – Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. – Отчего. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. В чем дело? Стоять, что ль. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Ах, нет, нет. – Ростов, иди сюда, выпьем с горя. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку. Я его люблю. По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Ему вспомнилось последнее письмо матери. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. В гостиной продолжался разговор. Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. А по моему, труд физический для него есть такая же необходимость, такое же условие его существования, как для меня и для тебя труд умственный. – Перестаньте шутить. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Он поехал почти по передней линии. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы. Юнкег' Миг'онов. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. – Что же, потравим, граф! – Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера. Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом. Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии. – Нет, – сказала княжна Марья. – Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею. «Пускай ищет», сказала она себе. – Поручик, граф Ростов. Ей Богу. – А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. Ежели б это была война за свободу, я бы понял, я бы первый поступил в военную службу; но помогать Англии и Австрии против величайшего человека в мире… это нехорошо… как хорошо. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков? – Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке. Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла. Том 1 – Да, приехал к вам, батюшка, и с беременною женой, – сказал князь Андрей, следя оживленными и почтительными глазами за движением каждой черты отцовского лица. Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. Хотя, действительно, Пьер был несколько больше других мужчин в комнате, но этот страх мог относиться только к тому умному и вместе робкому, наблюдательному и естественному взгляду, отличавшему его от всех в этой гостиной. chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок. Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. – Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его. Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. – Vous ne me гесоnnaissez pas. «Как. – Расстрелял бы я их, подлецов! – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. А. [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную. Те речи большею частию держались совсем при других условиях, те говорились большею частию в минуту побед и торжеств и преимущественно на смертном одре от полученных ран, в то время как государь благодарил его за геройские поступки, и он, умирая, высказывал ему подтвержденную на деле любовь свою. Денисов еще не возвращался. – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. д., на которые распадается знание умственное. Княжна Марья между тем мучилась тем же самым. – Или точно не будить. Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван. – Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. – Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня. Пьер поспешно хотел снять и правый сапог и засучить панталоны, чтобы избавить от этого труда незнакомого ему человека, но масон сказал ему, что этого не нужно – и подал ему туфлю на левую ногу. Стыдно, батюшка, стыдно. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху. – Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. – Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – Не замуж, а так , – повторила она. «Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. – Ведь нельзя же отлучаться так. А, Макеев. – спросил он, только улыбкой отвечая на ее вопрос. Засветились огни, и слышнее стал говор. Но как это будет. – Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – сказал учтиво князь Андрей. Кошелька не было. Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. – Он бы не мог этого сделать. Богатые, а. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Рад он этому или не рад. – Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь. Она не понимала, чему он улыбался. Старая графиня еще не выходила. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. [Что за прелестная особа эта маленькая княгиня!] – сказал князь Василий тихо Анне Павловне. – Ну и спасибо тебе. Пьер казался растерянным и смущенным. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее. – Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. – Можно мне присоединиться к вам. И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи. Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Из передней они прошли в другую комнату. – Ваше благородие, вот он. – Нет, в бане гадать, вот это страшно. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору. Когда она не смотрела на него, она чувствовала, что он смотрел на ее плечи, и она невольно перехватывала его взгляд, чтоб он уж лучше смотрел на ее глаза. Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. – Schon fleissig. Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Денисов не откликался. Долохов серьезно стал метать. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть… Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее. Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения. – Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Элен не выбежала из комнаты. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его. Ну, вот вы будьте судьею. – Ah, mon ami. – Тетенька, голубушка, скажите, что такое? Анатоль искренно любил Долохова за его ум и удальство. – Что плохо, батюшка? Отрезали. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». И я очень счастлив. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. Саблей изг'ублю. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Ты знаешь, я ему всё сказала. – Я ничего не хотела и не хочу. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем. «Что. – Князь Андрей загнул третий палец. После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику. Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком. – Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. Потом я сужу… Как он плох. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Официант отодвинул для нее стул. – Полно, ты упадешь. «Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом». – Как прикажете доложить? Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. – Куда прешь. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете. – Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг. Что ты такое.