ЧИСТОСЕРДЕЧНОЕ ПРИЗНАНИЕ 2

"БУМЕРАНГ ЗЛА"
ГЛАВА 2
Нина проснулась от горланившего где-то петуха. В полной тишине, казалось, громко тикали часы на тумбочке.
– Шесть утра. Что-то Петя петушок проспал рассвет. Хотя в такую темень и рассвета не видно, – сладко потягиваясь, подумала она.
Нина опустила голову на подушку. Стук передвигающихся стрелок по циферблату никогда не раздражал её. Наоборот, она любила тихое тиканье часов. Ей казалось, что этот мерный стук приводил её мысли в порядок, как бы расставляя всё по своим местам. Когда она уставала, тихое щёлканье стрелок успокаивало её. Когда не могла заснуть, этот звук убаюкивал. Иногда она не могла заснуть, если не слышала этот тихий, уравновешивающий её сознание ход времени.
Из большой комнаты доносился скворчащий звук. Потянуло ароматом жаренных оладий. Ещё раз сладко потянувшись, Нина встала и вышла в комнату. За сервированным для завтрака столом сидела Екатерина Ивановна и читала газету.
– Ниночка, вы что так рано встали?
– Петушок разбудил.
– Это разбойник проспал. Зима. А летом он бы вас часов в три - четыре разбудил.
– Ничего. Я жаворонок. Для меня, знаете: лучше недоесть, чем переспать, – улыбнулась Нина.
– Мы в этом с вами схожи. Я тоже люблю, как говорят, с петухами вставать. Да у нас как в деревне. Раньше и я коровку держала, и работа заставляла первой в школу приходить. А теперь не по карману содержать живность. Это стало роскошью. Да и силы не те. Алёшка не разрешает. Вот только курочек на радость правнукам и держу. Могла бы спать да спать. А не могу. Глаза открыла, всё! Подъём. Давайте завтракать. Вы по утрам кофе или чай предпочитаете?
– Я кофеманка. Что это я! Сейчас принесу. Я всегда беру с собой и кофе, и корицу.
– А у меня растворимый есть. Но, полагаю, раз вы любитель кофе, то у вас, конечно, молотый.
Нина приготовила себе на газовой плите кофе и присоединилась к хозяйке.
– Екатерина Ивановна. Алексей о вас так тепло отзывается. Если не секрет, а где его мама.
– Мне Лёшеньку пришлось растить одной. Любочка моя пропала, когда ему исполнилось три года.
– То есть… Это как пропала?
– Она тогда, в восемьдесят третьем, работала в нашем Лесхозе. Любочка моя была инженером лесного хозяйства. Тимирязевку окончила. Там у неё и случился студенческий роман. Папа студент сбежал. Бог ему судья. А она из Москвы домой вернулась. Ничего. И без горя папаши обошлись. Алёшка, гордость моя. Да и Любочка моя была очень хорошей, – Екатерина Ивановна заплакала.
– Не плачьте, – Нина положила свою ладонь на руку бедной матери.
– В день её исчезновения она после работы должна была в клуб наш пойти. Пела она хорошо. А в то время Бориска, тогдашний директор клуба, баянист, так он ансамбль русской песни организовал. Вот я ждала её, думала, что репетиция затянулась. Бывало, засиживались наши девчонки в клубе. А её нет и нет. А оказалось, что пропала моя доченька.
– Так, так, подождите, – Нина достала свой блокнот и стала что-то в нём записывать.
– Ниночка, вы думаете, что у нас маньяк живёт? Да нет! Что вы. Мы все тут друг друга знаем. Посёлок небольшой. Я вот читала в газете, что в стране, да и в мире, много людей пропадает, а потом через годы, раз и появляются, – Екатерина Ивановна опять приложила платок к глазам.
– Ну что вы. Вы же современная женщина. Зачем вы читаете эти грязные статейки. И где вы только их здесь берёте? Кстати, вы кто по профессии?
– Газеты на почте покупаю. А до пенсии, Ниночка, я работала директором нашей школы. А теперь где та пенсия и где наша школа? Да и учить некому и некого. Хорошо, новый директор клуба, молодая девчонка, а шустрая такая, тех, кто остался, хоть как-то заинтересовывает, чтобы последняя молодёжь из посёлка не убежала. Да, Антон Меньшиков всё бьётся со Скоробеевым. Толковый он парень, всё старается, чтобы наш посёлок совсем не сгинул.
– Екатерина Ивановна, я понимаю, что вам тяжело ворошить тягостные воспоминания. Но всё же. Следствие о пропаже вашей дочери велось?
– Да, всё велось. Только и следов моей Любочки нигде не удалось найти.
Разговор прервал стук в дверь.
– Товарищ подполковник, с добрым утром, – бодро сказал Шура.
– Здрасте, – стараясь не дышать в сторону Нины, пробурчал Григорий.
– Это что ещё такое? – строго посмотрела на него Нина.
– Ну так за знакомство. Полагается, отказаться было неудобно, – промямлил он в ответ.
– Не ругайте их. Это всё мой Алексей виноват. Чего стоишь, прячешься? Ладно. Сейчас мы всё исправим, – к ним подошла Екатерина Ивановна, – пошли со мной, милок, и ты внучок, не отставай.
– А вы чего застыли? – обратилась Нина к Шуре, – идите, приводите себя в порядок.
– Так я ни в одном глазу, – пытался оправдаться Шура.
– Выполнять, – тихо приказала Нина ему и стала заваривать на всех кофе.
После завтрака с горячим кофе, пирогами и оладьями шумная компания успокоилась и принялась обсуждать план своих действий.
– Какие мероприятия проводились по поиску детей? – спросила Нина у участкового.
– На сколько мне известно, как положено. Первым делом Меньшиков собрал своих работяг с пилорамы и всех мужиков из посёлка и вместе с лесником теперь он и егерь разбились на группы и прочесали весь лес вокруг. Мы считали сначала, что если дети сами в лес зашли, то далеко не смогли бы уйти. Замёрзли бы. Снегом всё занесло только перед вашим приездом, но морозец был. Если бы они были в лесу, так мы нашли бы их. Получается, неделя прошла, этот… отнёс труп ребёнка в лес. Как так, что никто не заметил. Главное, снег выпал, а следов нет.
– Они откуда пропали? Екатерина Ивановна, можно водички? – Григорий,
смущённо посмотрел на Нину.
– Так была суббота. В пятницу их со школы привез Илья, они в райцентре с его женой живут и там учатся. В субботу их и отпустили со двора погулять, пока светло. А вся ребятня у нас на площади возле клуба толчётся. Снег как раз выпал они там гурьбой и играли. Я сам видел.
– И девочек видели? – спросила Нина.
– Вроде и они бегали, – неуверенно ответил Алексей.
– Слушай, капитан, а что, у этого Скоробеева охраны нет что дети без присмотра гуляют, – удивился Шура.
– Какая охрана! Он что миллионер что ли? Лопух этот Илья. Хозяин вшивый.
Уж не лез бы в бизнес, продал бы свою половину Антохе, так тот бы действительно развернулся. И у мужиков местных работа всегда бы была.
– Алексей, давайте-ка подробней об этом бизнесе, – Нина придвинула к себе блокнот и ручку.
– Наш посёлок относится к Лесхозу. Антон в Лесхозе числится лесозаготовителем. На нём заготовки и переработка леса. Он занимается вывозкой на склады лесозаготовительных предприятий и деревообрабатывающих цехов. То есть Лесхоз, вернее, его руководитель Ляхов, хорошие деньги на этом делает.
– Подождите, Лесхоз государственное предприятие?
– Да что сейчас государственное? Все акционерами стали. А что делать с теми акциями, сами не знают. Так скажем. Но Антон с Илюхой выкупили у Лесхоза лесопилку. Навели там порядок. Только Антон хочет вообще навести везде порядок. Выкупить акции Лесхоза у Ляхова и потом преобразовать его в Лесокомбинат.
– Разница какая, – спросила Нина.
– Большая. Лесокомбинат, это и лесозаготовки, и деревообработка. Он выполняет лесохозяйственные, лесозаготовительные работы и работы по первичной обработке древесины. И объёмы уже другие.
– И в чём проблема?
– В том, что Скоробеева и так всё устраивает. А у Антона из-за него руки связаны. Я в этих делах ничего не понимаю, но считаю, что под лежачий камень вода не течёт.
– А под катящийся не успевает, – задумчиво произнесла Нина.
– Что? – переспросил её капитан.
– Это я так. Продолжение поговорки. Но ближе к делу. Давайте по мероприятиям.
– Я обошёл все подозрительные места. Так бригада из района приезжала. Дело розыскное завели. Спасибо, что Антона не забрали. Ничего на него не нашли. И не могли найти. Но всё равно упёрлись, что коммерческие отношения, киднеппинг, бизнес! Слов нахватались, дела ноль. Но Антон не тот человек, чтобы детей похищать. А вышло вот как. Жалко и детей, и Скоробеевых.
– Ваш подполковник, как его Степанец, на этого Антона бочку катит, –
сказал Григорий и залпом выпил уже остывший кофе.
– Кстати, у него к вашему Меньшикову какие претензии? – Нина посмотрела на участкового.
– Претензии… – капитан усмехнулся, – он в доле с директором Лесхоза. Крыша его. Дела свои делают. Никого и ничего не боятся.
– Понятно.
– Они с Антохи питаются. Да ещё незаконные вырубки, браконьерство? Сейчас они хозяева. А если порядок наведут? Только этот разговор пусть останется между нами.
– Ну, знаете, пока мы ничего под протокол не требуем. Да и приехали мы не за этим. Значит, вы считаете, что ваш друг к похищению детей не имеет отношения.
– Даже и не думайте об этом.
– Ну, знаете, думать мы всегда должны. Плохо, что мобильная связь у вас здесь не берёт.
– Это есть. Берёт иногда, но очень плохо. В районе всё работает, а у нас нет. Лес кругом, какой мобильник возьмёт? Если позвонить надо, так пожалуйста! Екатерина Ивановна моя всё же директором школы была. Это сейчас у нас в посёлке только малышня учится. Потому как дети подрастают, люди бегут из посёлка и за образованием детей, и за работой. Да вот ещё фельдшерский пункт у нас закрыли. А Антоха хочет возродить посёлок, чтобы…
– Капитан, успокойтесь. Мы всё уже поняли про вашего Антоху. Телефон где?
Наберите мне УВД.
Переговорив с полковником Степанцом, Нина перезвонила по номеру телефона в кабинет, где работала Настя. Узнав о её бытовых условиях, она спросила о собранных Степанцом папках с архивными делами.
– Нина Константиновна, так тут три папки. Получается, что это не единичный случай. В восемьдесят шестом году пропали две девочки. Об этом деле вы уже знаете. Но совпадения… Труп младшей девочки нашли через неделю после пропажи в лесу. Сейчас не буду перечислять все пытки, которым подверглась бедное дитя. На шее ребёнка собачий ошейник, скорее всего, которым она и была задушена. Следы изнасилования.
Вторая девочка пропала в один день с ней. Но нашли её весной. Труп прибило к берегу реки. Вернее, то, что от неё осталось. Девочки были сёстрами.
– Понятно. И третье дело?
– В восемьдесят девятом году пропала Татьяна Николаевна Полетова, семидесятого года рождения. Кстати, секретарь машинистка этого УВД. Её труп нашли в лесу и тоже с ошейником на шее. Следы изнасилования и истязания аналогичные. Но почему дела по аналогичным признакам истязаний трупов не объединили? Нина Константиновна, это серийщик?
– Понятно. Поэтому и Степанец недовольный, – задумавшись, ответила Нина, – Настя, скорее всего, была ещё одна жертва. И скорее всего, не одна. Разыщи в архиве дело о розыске Мартыновой Любови Валентиновны, шестьдесят третьего года рождения. Пропала в восемьдесят четвёртом году. Труп не найден. Так. И подними дела потеряшек, смертельные несчастные случаи детей и женщин, опознанных и неопознанных пока жителей посёлка. И подобные случаи близ лежащей местности вокруг посёлка. Сосредоточься на координатах нахождения трупов. Сама понимаешь, видно, что он действует на своей территории.
Надеюсь, не надо тебе напоминать, что любая мелочь… в общем, сама понимаешь.
– А с подполковником решите вопрос? Он такой недовольный ходит.
– Чего с ним решать. Пусть ходит. Будут трудности, звони. Запиши стационарный номер Екатерины Ивановны, это бабушка участкового капитана Алексея Мартынова. И его домашний тоже запиши. Здесь со связью полный крах.
Нина вернулась в комнату.
– Значит, что мы имеем? На двух трупах из архивных трёх дел, которые предоставили нам на изучение, три жертвы с аналогичным способом убийства. Ошейник на шее, который предположительно и является орудием убийства. Ну и, конечно, признаки изнасилования и истязаний.
– А периодичность похищений установлена? – спросил Шура.
– Вот нам и предстоит с вами установить эту периодичность… Не думаю, что он орудовал с такими большими промежутками времени.
– А какие промежутки? – опять задал вопрос Шура.
– Большие, Александр. Если учитывать исчезновение, Алексей, вашей мамы, которая пропала в восемьдесят четвёртом году, то второе официально зарегистрированное преступление числится в восемьдесят шестом году. Вернее, два преступления. Тогда, как и сейчас, пропали две девочки сразу. Причём кровные сёстры. Кстати, надо все подробности семьи убитых сестёр. Потом убийство машинистки УВД.
– Ничего себе? Её нашли? – Нину опять прервал Шура.
– Нашли, Александр. Как я уже говорила, на трупах были ошейники. Учитывая обнаруженный последний труп ребёнка, подтверждает нашу версию о маньяке. И если её сестра не жива, то, вероятнее всего, с ней он поступил, как и в прошлый раз. Утопил в прорубе. Садист какой-то.
– Вы правильно сделали, что поручили Насте пересмотреть живые, то есть бумажные дела. Наверняка, в компьютерную базу не всё внесли, раз не объединили прежние дела. У нас в Москве ещё с этим переносом на эти цифровые носители «чёрт ногу сломит», а уж на местах и подавно, – сказал Григорий.
– Да. Что-то не чисто здесь. Начало восьмидесятых… По рассказам бабушки я знаю, что перед Олимпиадой, уже в конце семидесятых, с учётностью преступлений было строго. А в начале восьмидесятых… Может, укрывательство? – задумчиво размышляла Нина.
– Не мешало бы поинтересоваться, кто возглавлял УВД в те годы. Кто был участковым в вашем посёлке в те годы, – Григорий обратился к участковому.
– Алексей, вам это будет сделать легче, – сказала Нина, а пока мы можем считать начало его преступлений восемьдесят третий год, но это не факт. Точнее будем знать после поиска аналогичных преступлений в более ранние сроки. Думаю, что Настя одна не справится. Александр, надо прийти ей на помощь.
– Мне? Товарищ подполковник, – обиженно произнёс старший лейтенант.
– У нас времени мало. Точнее, его нет. Это очень ответственное поручение, от него будет зависеть всё наше дальнейшее расследование. Да и скептицизм Насти, я думаю, уравновесит ваш энтузиазм, Александр.
Екатерина Ивановна закрыла лицо руками и заплакала. Алексей подошёл к бабушке.
– А сегодня, пока Настя занята поиском и анализом, мы с вами наведаемся сначала к потерпевшим родителям. Надо ещё раз опросить Скоробеева и его жену, а потом поедем к знаменитому бизнесмену Меньшикову. А завтра утром, товарищ капитан, отвезите Александра в УВД. Всё. Екатерина Ивановна, вы простите, что вам опять пришлось пережить тяжёлые воспоминания. Но раз так получилось, что мы в вашем доме устроили свою штаб-квартиру, пожалуйста, ни с кем не делитесь о наших разговорах и планах.
– Ниночка, хорошо. Я всё понимаю. Не переживайте, работайте. Только найдите его. Может, девочка ещё жива.
На улице крепчал мороз. Выйдя за калитку, Алексей спросил Нину.
– Товарищ подполковник. Со дня похищения детей прошла почти неделя. Вероятность, что мы вторую девочку найдём живой, приближена к нулю. А вы как считаете?
– Остаётся надеяться. Правда, не знаю на что, но надо думать, что девочка жива и искать все возможные варианты её нахождения. Всё, не будем терять время. Ещё вот что. Алексей, нам необходима встреча с лесником.
– Это, конечно, проблемно. Он же по лесу шастает, раз в месяц выходит в посёлок.
– Тем более. Подготовьте все данные о нём.
– Хорошо, я попрошу Антона, он его знает лучше меня, может, и привезёт его к вам, когда вы скажите.
– Он что, пешком по лесу будет его искать? Снег в лесу лежит по колено, – поинтересовался Шура.
– Да, что вы. У них «Бураны». Снегоходы такие. Только был бы бензин. У меня тоже такой имеется.
На стареньком УАЗике они доехали до дома Скоробеевых. Дверь открыл сам хозяин.
– Проходите, – еле проговорил он и пригласил всех зайти в просторную комнату.
– Мы, конечно, не вовремя, но, чтобы найти вашу дочь, нам надо задать несколько вопросов.
– Скажите, когда нам Манечку отдадут? Нам надо её похоронить, – отрешённо произнёс он.
– Илья Игнатьевич. Мы приехали из Москвы специально по вашему делу. Мы должны ещё кое-что проверить, – Нина сочувствовала несчастному отцу.
– Проверить? – в комнате появилась жена Скоробеева, – вы видели нашу девочку? Вы видели, что он с ней сделал? И вам необходимо ещё проверить! – громко произнесла мать Машеньки и разрыдалась.
– Валя, успокойся, прошу тебя, – Скоробеев подошёл к ней, и обняв за плечи, отвёл в другую комнату.
Когда он вернулся, Нина попросила его вспомнить тот день до мельчайших подробностей.
– Всё, как всегда. Мы отпустили детей на детскую площадку. Там дети лепят что-то из снега. Дочери попросили взять с собой Томика и убежали. Мы с женой были совершенно спокойны.
– Забрали Томика? – Нина подняла голову от своих записей.
– Это была наша собачка. Карликовый голубой пудель. Они надели на него зимний комбинезон, взяли с собой.
– Подождите, почему в протоколе не указала собака? – Нина посмотрела на Алексея.
– Честно, мы меньше всего думали о собаке, – грустно сказал Илья, – но раз собаки нигде нет, значит, Томик был с девочками. Машенька его очень любила.
– Странно. А вы сами никого чужого не видели в посёлке? Знаете, бывает так, что даже знакомых, часто мелькающих людей особенно и не замечаешь. Но через некоторое время память возвращает вас в день событий и выдаёт вам незамеченные факты. Может, что-то необычное было?
– Я много раз прокручивал весь этот день. Всё было, как всегда.
– По опросу находившихся тогда с девочками детей, взрослых на площадке и рядом с ней не было, – сказал Алексей, – я был включён в группу поиска. У меня тоже дети, их друзья.
Задав Скоробееву ещё несколько вопросов, они покинули его дом.
Большой красивый бревенчатый дом Меньшикова был похож на терем из сказок. У ворот их встретил пожилой мужчина в овчинном тулупе и шапке ушанке на седой голове. Нина с удивлением смотрела на него.
– Проходите, проходите, – пригласил он прокуренным голосом, – велено вас в дом пустить и чаем напоить.
– А вы кто? Где хозяин? – строго спросил Григорий.
– Это Петрович, – уточнил Алексей.
– Матвей Петрович, – поправил участкового пожилой мужчина, – а Антон Наумович, как всегда, на лесопилке, скоро подъедет. А я сторож. Да так, у Антохи на подхвате по хозяйству.
Пока Петрович забалтывал Григория и Шуру, в большую просторную комнату с камином и массивной мягкой мебелью и таким же массивным длинным столом вошла пожилая женщина с подносом в руках.
– Добрый день. Присаживайтесь. Я вас чаем с медком буду потчивать. Антон Наумович скоро прибудет, – улыбаясь, затараторила она.
– Добрый день. Как к вам обращаться? – спросила Нина.
– А я жена этого охламона. Как он сказал? Сторож? А я говорю настоящий охламон! Вот паразит, дом наш спалил! Сторож! А свой дом уберечь не смог. А всё почему? Потому что всё за воротник заливал! А теперь слышите, как соловьём заливается? Если бы не Антон Наумович, так и не знаю, что с нами было бы. Он его, паразита такого, из огня вытащил. У себя нас приютил. Видали во дворе домик? Так для нас срубил. Там и доживаем свой век, горемычный. Всё сгорело, всё, что за всю жизнь наработали. А Антоха нам всё купил. Даже этот аппарат такой, куда кассеты вставляешь и смотри себе кино разное. Так что я скажу, если бы не Антоша, ой! Он нам как сын родной. У нас деток своих не случилось, – наконец рассказчица, приложив платок к глазам, умолкла, и Нина смогла повторить свой вопрос.
– Так всё же как к вам обращаться?
– Анна Степановна, – Нина повернулась на голос вошедшего великана.
В дверном проёме показался высокий мужчина с небольшой бородой и взлохмаченными вихрами. На нём был вязанный свитер под овечьим тулупом, на ногах унты с прилипшим на них снегом. В руках он держал массивную меховую шапку, с которой капал растаявший снег.
– Ты куда в сапожищах своих! – громко крикнула Анна Степановна, – ещё один охламон на мою голову!
– Степановна, не пугай людей! Давайте знакомиться. Антон Меньшиков.
– Подполковник Морозова, – официально представилась Нина.
– Товарищ подполковник, после вкусного завтрака, может, вы имя своё назовёте?
– Назову даже без завтрака, Нина Константиновна.
– Нина Константиновна, вы такая молодая и уже подполковник? Похвально.
– Знаете, вы лучше давайте переодевайтесь, а то таете на ходу.
– О! Как же мне везёт на женщин командиров! Степановна, слышала?
– Чего слышала? Не нравится, что я командую?
– Нет, нравится. Не нравится, что я голодный, как волк.
– Ах ты, негодник! Брысь отсюда, мокрый весь, луж тут понаделал! А я убирай за охламонами. А вы садитесь, Ниночка, я вас сейчас кормить буду. А где этот сторож? А то он сейчас ваших мальцов возьмёт в оборот. Заначек по всему дому понаделал. Пойду проверю.
– Дурдом какой-то, – в сердцах тихо проговорила Нина.
– Это точно. Со Степановной сложно, но не скучно, – напротив Нины за стол сел причёсанный, одетый в спортивный костюм Антон, – вы, наверное, хотите узнать, похищал ли я детей?
– И это тоже. Но меня интересует, – Антон не дал ей договорить.
– Мои отношения с Ильёй Скоробеевым.
– Послушайте, Антон Наумович, у вас что, так заведено вашими правилами недослушав, перебивать? Или просто такое выражение невоспитанности? – повысив голос, спросила его Нина.
– Извините, я вас внимательно слушаю.
– Вот именно! Сиди, любуйся на красивую девушку и слушай, что она тебе скажет, – в комнату вошла с большим подносом Степановна и стала выставлять на стол различные тарелки с нарезанной сухой колбасой, сыром, сливочное масло. Перед Антоном появилась большая тарелка с овсяной кашей.
Нина, покачав головой, слегка ухмыльнулась. Открыв свой блокнот, она посмотрела на Антона, который почему-то смутился и, глядя на Нину, хотел высказать недовольство Степановне.
– Спасибо за предложение, мы уже позавтракали, – сказала Нина Анне Степановне, – а вы кашку ешьте, ешьте. Не стесняйтесь, – обратилась она к хозяину дома.
Наконец, оставшись одни, Нина обратилась к Антону.
– Давайте так. Вы будете есть, а продолжу то, что хотела вам сказать. Ваши
коммерческие и финансовые отношения со Скоробеевым меня не интересуют. Наслышана в допустимых подробностях. К похищению детей, тем более к их возможному убийству, я предполагаю, вы отношения не имеете. Мне нужно, чтобы вы помогли организовать повторные поисковые работы в лесу.
– Так мы их сразу провели, – ответил Антон, отодвигая пустую тарелку.
– Это хорошо. Но то, что вы сразу не нашли девочек, говорит только о том, что они не потерялись. То есть не самовольно пошли в лес и не заблудились. А значит, они были, скорее всего, похищены. Причём похищены человеком, который их знал.
– Может, всё же с чужаком ушли? – спросил Антон.
– А у вас в посёлке есть такие? На вашей лесопилке кто работает?
– В основном наши местные.
– Составьте список всех работников и тех, кто не в основном. Кто они, откуда к вам прибыли и когда. Антон Наумович, у вас в посёлке дорога куда ведёт?
– Через посёлок трасса не пролегает. Пять километров до дороги в райцентр. А там уже и трасса на Москву или куда надо. Вы видите, нас лес окружает со всех сторон. А я хочу, чтобы посёлок расширился, чтобы мобильность у нас была.
Он бы ещё рассказывал о своих планах, но Нина прервала его.
– Понятно. Вернёмся к насущному.
– Так почему вы думаете, что они ушли со знакомым человеком? – задал вопрос Антон.
– Потому, что они исчезли незаметно. А значит, они ушли с тем, кому доверяли. Кого знали. И потому что никто не заметил их исчезновения. Скорее всего, он житель посёлка. Тот, кого и остальные дети видели, но не обратили на него внимания, потому что он свой. Примелькавшийся им. Ничем необычным не выделявшимся. Вы только поймите одно. Преступник среди вас. Возможно, вы с ним каждый день за руку здороваетесь?
– Послушайте. Посёлок небольшой, у нас все такие. Не выделяющиеся. Чьи-то отцы, дяди, знакомые с детства. Да и вообще у нас чужих машин не наблюдалось и новых приезжих в посёлке давно не было.
– Значит, он местный, поселковый. Вы все его знаете. Я же говорю, общаетесь с ним, поэтому и подумать на него не можете.
– Хорошо. То есть согласен. Что от меня требуется?
– Как я уже сказала, организовать поисковые группы.
– Так прошла уже неделя после пропажи детей. Думаете, при таком раскладе Даша ещё жива?
– Скажу вам то, что не должна говорить. Труп одной из прошлых его жертв была найдена в вашем лесу через неделю. Девочку держали с ошейником на шее. Машу нашли тоже через неделю и тоже с ошейником на шее.
– Вы сказали, прошлых жертв? Это что было у нас? Я что-то не слышал ничего подобного.
– Мы с вами в то время, как говорится, ещё под стол пешком ходили.
– Не понял. Выходит, маньяк, что ли? – почти шёпотом спросил Антон, – а когда же это было?
– Было, Антоха. Дай Бог памяти, кажется, в восемьдесят шестом. А мы с Петровичем тоже участвовали тогда в поисках детей, – в комнату вошла Степановна.
– Анна Степановна! Вам что, не понятно, что подслушивать неприлично? Я вас арестую и изолирую, чтобы вы не мешали. Господи, куда я попала? – тихо возмущалась Нина.
– Ага! Арестуй, милая. Только людей с такой памятью, как у меня, беречь надо. Я же всё помню, до дня. До минуточки. И тот день, когда девочек похитили, помню.
– Так, так. И всех участников поиска помните пофамильно?
– А как же!
– Так, Антон Наумович, бумага есть? Давайте, давайте. И ручку. А вы садитесь и всё подробно опишите. Кто, сколько групп было. Весь список.
В комнату вошли Григорий, Александр, Алексей и Петрович.
– Нина Константиновна, тут ещё один свидетель появился. Петрович, давай рассказывай, как дело было.
– Обалдеть! Меня окружали одни свидетели зверств, а я ни сном, ни духом! Петрович, ты-то что молчал? – Антон вышел из-за стола и обхватил руками голову.
– Ага, чтобы и твой дом подпалили? – ответил ему Петрович.
– Ничего себе! Петрович, ну ты даёшь! – воскликнул Антон.
– Так. Успокойтесь. Антон Наумович, принесите и товарищу сторожу бумагу и ручку. Садитесь, пишите. Но сначала расскажите, что случилось.
– Так это что? Не по твоей вине дом наш сгорел? – Семёновна от неожиданного известия хлопнула в ладоши.
– Всё! Не мешайте. Мы вас выслушали. Теперь давайте вы рассказывайте, – приструнила её Нина.
Глава 3 https://ok.ru/avroraproza/topic/157879342045328