Этот пост по-русски для моих друзей, которые прислали мне совковое поздравление с днём победы.

По-русски, чтобы они точно поняли мою позицию, и не слали больше мне эту кремлёвскую пропаганду.
Долгое время после окончания Второй мировой войны — почти два десятилетия — 9 мая не было никаким "праздником". В СССР его не отмечали на государственном уровне с помпой и парадами, потому что война ещё пульсировала в памяти людей. Потому что не было ощущения победы — было ощущение выживания. Было понимание, что 27 миллионов погибших (по скромным подсчётам) — это не повод для фейерверков. Ветераны тогда были молоды, живы, многие из них — молчаливы, потому что слишком хорошо помнили не киношный героизм, а вонь гари, грязь окопов, кровь друзей, гибель близких и зверства, которые творились не только врагами, но и своими.
Но в 1965 году политбюро решило иначе. Брежневу нужна была скрепа, нужно было цементировать народ, а цемент, как известно, лучше всего схватывается на крови и памяти. И день победы вернули — не как день скорби, не как день переосмысления, а как день гордости, парадов и бронетехники. Так появился праздник, которого до этого почти 20 лет не было — придуманный, оформленный, а затем отлитый в бронзе под марш «Священная война».
Я, как и миллионы других советских людей, в этом участвовал. Мы не задумывались. Мы шли с портретами, мы несли цветы, мы смотрели парады. Тогда ещё это не выглядело как фарс. Тогда это было частью общего сознания — возможно, ошибочного, но искреннего. Тогда ещё не было лозунга "можем повторить", потому что его в аду бы придумать постеснялись.
Прошло ещё полвека. И этот день окончательно превратился в мерзкий шабаш победобесия. День, когда от Вечного огня осталась только гопническая бравада. День, который больше не про жертву, а про понты. День, когда в первых рядах сидят не 100-летние ветераны, а свеженакрашенные «внучки победителей» в пилотках и с флажками. День, когда на трибуне вместо настоящих участников войны — Стивен Сигал, чиновники-убийцы и военные преступники. День, когда вонючка путин публично целует северокорейских маршалов в фуражках и с гирляндами наград, купленных в сувенирной лавке, а рядом стоит «друг Си», а не кто-то из тех, с кем советская армия делила фронт. Белорусы, казахи, армяне, украинцы, киргизы — они больше не в кадре. Для кремля они уже никто.
Сегодня, когда моя страна — Украина — снова под ударами, когда мой родной Харьков горит от российских бомб, когда гибнут мои друзья и близкие, — я не могу воспринимать 9 мая как "праздник". Этот день стал инструментом новой войны. Его используют не для того, чтобы помнить, а для того, чтобы убивать. Его риторика — топливо для новых преступлений. Его эстетика — обёртка для фашизма под другим флагом.
И поэтому для меня есть чёткое разделение.
- 8 мая — День памяти всех погибших во Второй мировой. День слёз, боли, осмысления.
- 9 мая — день, когда я просто жду 10-е. День, который хочется пережить. Желательно — уже без россии.
И для тех, кто сегодня говорит мне, что я забыл про Холокост или что "советская армия спасла мир от фашизма" — я отвечу: я помню. Именно поэтому я не могу праздновать этот день под лозунгами "на Берлин" и "за деда", когда эти лозунги теперь — прикрытие новой бойни. Я знаю больше, чем знал в 1970-м. И я знаю главное: память — это не оркестр и танки на Красной площади. Память — это ответственность. А у победобесия этой ответственности больше нет.