Детство Лероя Неймана выпало на занятные времена.

«Ревущие двадцатые», это были годы Чарли Чаплина и Коко Шанель, Эрнеста Хемингуэя и Аль Капоне, сухого закона и Великой депрессии, первых коммерческих радиостанций и инсулиновых инъекций.
Кроме того, это была эпоха биг-бэндов. Гарлемский ренессанс, дни, в которые, как сказал бы Дюк Эллингтон, «все, что не имело свинга, не имело смысла». #джаз
Лерой #Нейман рос под джазовый аккомпанемент и как #художник – охотнее джазовых музыкантов он рисовал разве что боксеров.
В середине 2000-х Нейман задумал написать биг-бэнд Линкольн-центра. И вдруг, неожиданно для себя, нарисовал Эллу Фицджеральд. Он нарисовал Дюка Эллингтона и Чарли Паркера, Джона Колтрейна и еще 13 культовых музыкантов, не имеющих никакого отношения к биг-бэнду Линкольн-центра. Когда #картина была закончена, на ней были только двое участников первоначального замысла – Уинтон Марсалис и его труба. Вместо биг-бэнда Линкольн-центра Нейман нарисовал биг-бэнд своей мечты...
Подробнее о картине: