Жил да был человек один. Петром звать. Ни хуже, ни лучше других. Хорошо работал, всюду поспевал, добра как мог наживал. И, казалось бы, все в жизни у него складывается. Жена красавица, детишек завели. Живи да радуйся! Но чем больше заработает Петр, тем грустнее становится. Деньги в сундук прячет, каждого шороха боится. А как выходные придут или праздники, так укатит на Ярмарку. Да все и спустит на квас, да карусели. Гостинцев семье привезет, тем и радуется. Вот тогда уж спокойно живет. Словно так и надо. Абы бандит какой или приказчик – оно и понятно. Злом да побором нажитое карман тянет. Но Петр-то наш – человек добрый. В беде выручит, коли надо и последнюю рубаху отдаст. Работящииий – слов нет! Как так? Почём така несправедливость?! Взбунтовались мужички артельные: «Такой парень пропадает!» и повели Петра к деду знатному, на всю округу почитаемому за ум и справедливость. «Так, мол, и так, - говорят, - смилуйся, да рассуди по совести. Как жить человеку дальше?» А старичок тот с прищуром у Петра и спрашивает: - Тебе, касатик, мамка что про деньгу говорила? - Ну, - замялся парень, - говорила, что «Деньга – труд любит». Сказал так и на деда смотрит выжидающе. Мол, правильно говорю или как? - Прааавильно, - согласился дед. – А еще небось сказывала, что большие деньги только большим обманом добываются? Деньги, дескать, Зло. Много дадут – еще больше спросят. Не жили мы с тобой, Петруша, богато – не чего и начинать. Верно? - Да. – Удивился Петр. – А откуда вы, дедушка, про то знаете? - Давно я на свете живу, да все подмечаю. Кто как внучка, да сына поучает и что из того потом вырастает. Слова родительские в голову как семена в поле распаханное всыпаются. Что посеяли, то и всходит. А то ветром со стороны чужой и сорняка принести может. Подруга или товарищ, что скажет. Или того хуже – от злых людей на веру взять. Вон Васька-лоботряс. Сколько его отец за вихры таскает, а толку нет. Все от того, что цыганка ему как-тось наплела, что ни жены, ни хозяйства у него не будет. И помрет он от горькой под забором. А ему что? Больше мамкиного слова поверил. Да и сказал себе «Что лишний раз горбатиться, коли один мне конец? Дай хоть душу напоследок отведу». Вот и мается теперь, сердешный. Бывает и так – одни худо засеяли, да другие хорошо перепахали. Научили уму-разуму, ревень да бурьян вырвали, пшеницы да подсолнухов посадили. Ни человек, а мельница – все ладится, все мелется! То-то вот, Петр, ну да хватит на сегодня с тебя. Обмозгуй покуда эту мыслю. А как готов будешь поле свое перепахивать – приходи! Я тебе отборного зерна дам – мудростью кличут…