Трамвай гремел по питерским рельсам, подрагивая на стыках.

За окном плыл серый город – дома в паутине трещин, лужи, в которых отражалось низкое небо. Я сидел у окна, слушая, как мой приятель, коренной питерец, рассказывает очередную байку про местных чудаков.
На одной из остановок в вагон вошёл мужчина.
Он был настолько худой, что казалось – под плащом нет тела, только кости. Лицо ввалилось внутрь, обтянутое жёлтой кожей, как пергамент. Глаза – глубоко проваленные, с лихорадочным блеском. Когда он согнутой рукой опёрся на клюку, его пальцы напомнили мне птичьи когти – узловатые, с тёмными пятнами.
Пассажиры невольно отводили взгляд. Не то из брезгливости, не то из суеверного страха – будто перед ними была не живая душа, а предвестник чего-то недоброго.
Я уже хотел отвернуться, чтобы не смущать бедолагу, как вдруг мой товарищ резко дёрнулся, будто его ударило током.
— Юрий?! Ты что ли?..
Тот медленно поднял голову, словно каждое движение давалось ему с трудом. Глаза на секунду задержались на знакомом лице, потом губы дрогнули в подобии улыбки.
— Да, я. Привет. Что, сильно изменился?..
Товарищ не стал врать и кивнул. Трамвай был полупустым, и мужчина опустился рядом. Сразу же сказал, без предисловий:
— Я умираю. Только что от врача.
Тишина повисла между ними. Потом заскрипели тормоза, за окном проплыли мокрые крыши.
— Пойдём в кафе, — предложил мой приятель. — Расскажешь.
Мы вышли на следующей остановке.
Я ещё не знал тогда, что услышу историю, после которой начну проверять – нет ли и у меня в шкафу случайно забытого «счастливого» амулета...
Тёплый свет кафе казался неестественно ярким после серого трамвая. Юрий снял плащ, и я впервые разглядел его как следует. Под одеждой он был ещё худее, чем казалось – ключицы выпирали, как у голодающего, а руки напоминали ветви сухого дерева. Он заказал чай с мёдом – больше, по его словам, ему нельзя.
— Ты помнишь, я работал фрилансером? – начал он, обхватывая чашку дрожащими пальцами. – Три года назад ко мне приехал старый друг из путешествия. Привёз сувенир – амулет.
Он достал из-под рубахи бронзовый медальон на длинной цепочке. Даже в тусклом свете кафе он отливал странным, почти маслянистым блеском. Голова дракона с оскаленной пастью, окружённая крошечными черепами.
— Выглядит, как из плохого фильма ужасов, да? – Юрий слабо усмехнулся. – Но мне сказали – носить на шее, чтобы висел у солнечного сплетения. Мол, на удачу заряжено.
Он тогда не поверил, конечно. Надел наутро просто так, ради смеха.
А в обед зашёл в торговый центр – нужно было купить новый жёсткий диск. Там какая-то турфирма разыгрывала путёвки. Юрий махнул рукой: «Да ладно, попробую».
Выиграл.
Не какую-нибудь скидку, а главный приз – две недели в Италии.
— Я думал, розыгрыш липовый, – голос Юрия стал тише, – но нет. Билеты настоящие, отель – пятизвёздочный. Мы с Аней тогда только поженились, денег на нормальный медовый месяц не было. А тут – раз, и всё само упало в руки.
Он замолчал, глядя в чашку. Чай уже остыл, но он так и не сделал ни глотка.
— Потом я стал носить его чаще. Перед важными встречами, перед дорогой. И знаешь, что странно? – Юрий поднял глаза. – Всё, за что я брался, когда он был на мне, – срабатывало. Контракты, переговоры, даже дурацкие лотереи на улицах. Деньги лились рекой.
Он устроился в крупную фирму, купил квартиру в центре, путешествовал, как миллионер.
— Но потом началось это... – Он провёл рукой по лицу, и я заметил, как кожа на его скулах неестественно натянулась, будто под ней уже не было мышц.
Сначала просто усталость. Потом – сердце. Однажды ночью он проснулся от того, что не мог дышать, как будто кто-то сел ему на грудь. Врачи разводили руками: анализы плохие, но почему – непонятно.
— Волосы лезли клочьями. Зубы крошились, хотя раньше даже кариеса не было. – Юрий потрогал свои потемневшие резцы. – Я бросил курить, пить, даже кофе перестал. Не помогло.
Он замолчал, глядя в окно. На улице шёл дождь, и капли стекали по стеклу, как слёзы.
— А потом мне сказали, что это... ну, ты понял. – Он махнул рукой, словно отмахиваясь от диагноза. – И вот что смешно: вчера позвонил нотариус. Оказалось, мне досталась трёшка в Казани. Прям в центре.
Он засмеялся. Звук был сухим, как треск ломающихся веток.
— Вот только зачем она мне теперь?
Юрий откинулся на спинку стула, и в этот момент свет в кафе меркнул, будто кто-то приглушил его специально. Тень от драконьей головы легла на стол, исказившись в трепещущем свете свечи.
— Ты думаешь, я не догадывался? — прошептал он. — Что это не просто болезнь, что здесь что-то... не так?
Он потянул цепочку, и амулет со звоном упал на столешницу. Вдруг показалось, что пустые глазницы черепов на нём смотрят прямо на меня.
— Сначала я списывал всё на стресс. Потом на плохую экологию. Но когда врачи сказали, что мои органы изношены, как у восьмидесятилетнего старика...
Он резко кашлянул в кулак, и я увидел на его ладони алые брызги. Юрий равнодушно вытер их о салфетку.
— Я начал видеть сны. Каждую ночь — один и тот же.
В темноте за окном кафе что-то мелькнуло — может, птица, а может, просто отсвет фонаря. Но Юрий вздрогнул, как будто узнал кого-то.
— Там всегда дракон. Настоящий, с чешуёй, что звенит, как эта проклятая бронза. Он... кормится мной. Не плотью — чем-то другим. Ты же знаешь, как в сказках — «жизненная сила»?
Он нервно провёл языком по почерневшим дёснам.
— Я пробовал снять амулет. На неделю. На месяц. Становилось только хуже — будто он уже вцепился в меня и теперь высасывает всё, даже на расстоянии.
Из кухни донёсся звон разбитой тарелки. Юрий вздрогнул, и в его глазах мелькнуло что-то дикое, животное.
— В прошлом месяце я выбросил его в Неву. Вернулся домой — он лежал на тумбочке, мокрый, будто только что вытащенный из воды.
Он вдруг схватил амулет и сунул его мне в руки. Металл оказался ледяным, хотя должен был нагреться от его тела.
— Понимаешь? Он не отпустит, пока не доест. И теперь я...
Юрий не договорил. Свет в кафе погас полностью. На секунду.
Когда лампы вспыхнули снова, его стул был пуст. На столе лежала только смятая салфетка с кровавым пятном.
И бронзовый дракон, ухмыляющийся своими пустыми глазницами.
Я сидел, ошеломлённый, сжимая в ладони ледяной амулет. Официантка, проходя мимо, бросила равнодушный взгляд на пустой стул.
— Ваш друг ушёл? — спросила она, собирая чашку с недопитым чаем.
Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова. «Как он исчез?»
На улице уже стемнело. Я вышел, не зная, что делать с амулетом. Выбросить? Отдать в музей? Сдать в ломбард?
И тут я заметил — цепочка медленно шевелится у меня в руке, словно живая.
Внезапно телефон зазвонил снова. На экране — незнакомый номер.
— Алло? — голос мой дрожал.
— Это нотариальная контора, — раздался на другом конце вежливый женский голос. — Вам полагается наследство. Трёхкомнатная квартира в центре. По завещанию... Вашего дяди Юрия Владимировича.
Я обернулся. В тени подъезда напротив стояла высокая худая фигура в плаще. На мгновение в темноте блеснули два огонька — словно отблеск в пустых глазницах бронзового дракона.
А потом его не стало.
В кармане амулет вдруг стал тёплым.
Я медленно достал его и посмотрел.
Дракон ухмылялся.
А на цепочке появилась новая крошечная фигурка — миниатюрный человеческий череп.
Эпилог.
Теперь этот амулет лежит у меня в ящике стола.
Иногда ночью мне кажется, что я слышу, как бронзовые челюсти шевелятся, пережёвывая чьё-то имя.
Но это, конечно, просто игра воображения.