Однажды первоклашкам предложили на уроке чтения нарисовать иллюстрацию к

стихотворению Пушкина:
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
И вот что получилось у детишек.
Начнём с того, что самыми понятными словами этого четверостишия
оказались «тулуп» и «кушак». Кибитка была изображена в виде летательного
объекта. Почему? Ну как же, русским ведь языком сказано — «летит».
Значит, летит.
Причём у некоторых детей аппарат этот имел кубическую форму. Видимо,
из-за созвучия слов «кибитка» и «куб». И вот летит по небу эдакая
ки(у)битка и что делает? Правильно — взрывает. Кого? Бразды пушистые.
Что же такое «бразды»? Видимо, если пушистые, значит, звери такие.
Однако что за название непонятное — «бразды», что за звери? А нормальные
такие звери. Инопланетные. Нечто среднее по внешнему виду между бобрами
и дроздами.
И вот вполне уже логичная картина получается — летит кубической формы
серьёзный такой космический летательный аппарат, из которого на бедных
пушистых мутантов сыплются градом снаряды и бомбы, разнося инопланетную
живность в клочья.
А рядом, неподалёку от этого безобразия, сидит некая загадочная личность
и спокойно так за всем этим геноцидом наблюдает. Это ямщик. Причём
изображён он, сидя на обруче («облучок» — «обручок», почти одно и то
же), в кожухе и с лопатой в руках. Почему с лопатой? Ну как же — он же
ямщик, чем же ещё ему ямы копать.
Сидит он на обруче, значит, с лопатой, на краю огромной ямы, которую
успел уже благополучно выкопать. Спросите, зачем выкопал?
Понятно зачем — браздов хоронить! Логично? Логично.