Мелкая тропа, что вела в лес, была заросшей, но все же была, она утопала, как и все остальное в непроглядной тьме.

Последний раз посмотрев на высокий забор и одинокий фонарь у ворот, Ведимира тяжело вздохнула и пошла в этот темный и неизвестный путь. Лес не был таким приветливым, как ей казалось, он все сильнее сгущался, а ворота и забор ее деревни скрылись в этой тьме, назад пути не было, тропинка словно исчезала и не давала возможности повернуть к дому. Страх кольнул неприятно в сердце, вспомнилось то, о чем говорила старая Матрона, что во тьме живут наши самые страшные кошмары, черные тени питаются ими и отравляют все существование человека. Раньше, все это казалось страшной сказкой для пугливых детишек, но теперь, теперь уверенности в том, что она сделала правильно не было.
Каждый шаг был тихим, медленным, осторожным, близилась полночь, и стало казаться, что еще немного и весь этот ужас в ее голове оживет. Мелкие шорохи заставляли вздрагивать и пригибаться к земле, легкий кулон матери, что был невесомым, стал очень тяжелым, хотелось снять его, но она лишь крепче держалась за него рукой, а он все сильнее нагревался, словно хотел предупредить, о чем–то очень нехорошем. Хруст сломанной ветки заставил ее вздрогнуть и присесть на корточки, чтобы оглядеться вокруг или затеряться во тьме. Вокруг все казалось слишком мрачным, и холодным, появилось ощущение того, что на нее кто–то смотрит, и явно не с добром. Подобрав лежащую рядом палку, она стала прислушиваться, но ничего не происходило, лишь только ветер качал верхушки высоких деревьев. Сердце, словно бешенное стучало так, словно выскочит из груди, кожа покрылась противными мурашками, и волосы словно хотели встать дыбом от ужаса. А потом она увидела глаза, зеленые, яркие, и такие страшные, словно именно в них собралось все зло, что есть на этом свете.
— «Ведимира» — пронеслось эхом по лесу – «Иди ко мне» — словно огромная змея извивался взгляд и приближался к ней.
Она хотела закричать, но у нее словно пропал голос. Черные, липкие и такие холодные, словно рептилии, тени накрывали ее с головой, становилось трудно дышать, и это жжение на ее груди от кулона, как будто ее сжигали сейчас за живо. Руки и ноги немея опускались вдоль тела, глаза видели смутно, а кости стали хрустеть, тупая боль пробиралась по ее телу.
— «Нееет» — крикнула она, да так, что внутри все загорелось, ее легкие опалило, ребра словно сломали и сложили заново.
— «Глупая девочка» — прошипели глаза, она не видела, она знала, чувствовала – «Ты останешься тут навсегда» — и смех, раскатистый смех, а потом крик, дикий крик, вопль.
Кто кричал, она или кто–то кричал еще, руки стали покрываться черными полосами, она стала стряхивать, кусать себя до крови, но они все выше и выше поднимались по ее телу. Кулон все сильнее жег ее грудную клетку, он душил ее шею, но она его не снимала. Под руками, что от бессилия упали на землю, поползли змеи, скользкие, противные, и шипящие.
— «Помогите» — прохрипела она, жалея, что у нее никого нет, даже одного единственного друга – «Пожалуйста» — слова ее выговаривались, язык словно не мог произнести ни одной буквы.
Но и надеяться ей было не на кого, деревня была далеко, и никто ее не услышал бы. Наверное, вот так глупо ей суждено умереть, не узнать, что же случилось с мамой и папой, не узнать ничего. Огромный и черный пес, не волк, а именно пес, который был намного крупнее даже самых больших собак, вышел ей на встречу, скаля свои клыки. Луна заняла свое почетное место и слегка осветила этот клочок леса, как слабый фонарь, словно давая возможность насладиться всем ужасом происходящего.
— «Нет, нет» — шептала она, но пес шел и рычал, его глаза стали полыхать зеленым светом, а потом их застилала красная пелена.
А когда он полностью показался, ее немой крик застрял в горле от того, что она увидела, ободранный, с костями наружу, словно только вставший из могилы пес. Его лапы были сломаны, но он как–то шел, они были развернуты в разные стороны. На морде не было части шерсти или кожи, там были открытые гниющие раны, в которых были червяки, пожиравшие его. Пес рыкнул, девушка закричала и так сильно, что сама испугалась своего крика, пес приготовился к прыжку, но сильнейший крик какой–то птицы, словно стал неожиданностью и заставил того замереть, но лишь на мгновение. Птичий крик был оглушающий, словно дикий и большой хищник, птица кружилась над ними, и резко стала опускаться стрелой вниз.
Владимира закрыла лицо руками, и прижалась к земле. Ее сердце бешено колотилось, и она просто не могла пошевелиться. Секунда, две и вой, злой вой и завывание, а клич птицы был около нее, открыв глаза она увидела, что пес рычит в ярости, и у него нет одного глаза. Он пытается ухватить здоровую птицу зубами, но она так ловко пикирует, что он щелкает своими челюстями, и не может поймать. Размах крыльев птицы заслонял свет от луны, и темнота снова сгущалась вокруг нее, а потом птица выпустила когти, они были стальные и блеснули своими острыми концами, впиваясь во второй глаз черного пса. Пес зарычал и стал с силой трясти своей головой, а потом и вовсе стал бить птицу об землю, раскалывая последние целые кости своего гниющего черепа. Девушка на полусогнутых ногах подхватила палку, и побежала прочь, отмахиваясь вокруг себя от всего, что только пугало. Вой, рев, рык, все звуки смешивались в ее голове. Кто–то постоянно пытался схватить, или утянуть, казалось, что вся тьма словно пробудилась и сейчас поглотит ее, она падала, ползла, вставала, бежала и казалось, что это будет длиться вечно. Споткнувшись о старые и толстые корни, она кубарем полетела по земле, обдирая руки и ноги. Ее вынесло на проезжую дорогу…
Все тело болело, словно ее нещадно били палками, она всхлипывая поднялась и села на дороге. Рюкзак был потерян где–то в лесу, там была небольшая аптечка. Ни вещей, ни еды, ничего, идти обратно в лес было глупо, и теперь она даже не знала в какую сторону ей идти, побег не казался больше хорошей мыслью, но теперь было не куда возвращаться, путь был отрезан навсегда.
— «Вставай, нам нужно идти» — кто–то очень быстро оказался около нее, хотя до этого она была одна.
— «К- кто здесь»? – спросила стучащими зубами, хотела встать, чтобы попытаться убежать, но тут же подвернула ногу и упала обратно.
— «Я не враг» — ответил неизвестный и подошел ближе к ней, он ухватил ее за руку и помог встать.
Стал проводить какие–то странные пасы руками, от чего все внутри разливалось каким–то родным теплом, словно своим собственным.
— «Кто ты»? – спросила девушка.
— «Тебе виднее, ты меня создала» — ответил парень и посмотрел ей в глаза, от чего она тут же отпрянула назад.
Его глаза были не как у людей, они были птичьими.
— «Не подходи» — девушка выставила перед собой обломанную палку.
— «Веда, я тебе помогаю, я тебя от мертвой собаки спас, за тобой гонятся тени, нам нужно уходить» — говорил он серьезно.
Ведимира посмотрела на него, она не понимала, как он узнал ее имя, и так ловко и красиво его сократил, дед запрещал так ее называть, а почему было не ясно. Она хотела многое спросить, но из леса стал доноситься вой. Парень молча подхватил ее на руки и побежал, девушка не успела даже что либо возразить, но почему–то с ним она чувствовала себя спокойной. Сколько они так пробежали непонятно, но казалось, что совсем чуть–чуть, как оба услышали звук машины, девушка обрадовалась, что возможно им удастся убраться отсюда и по быстрее.
— «Можно попробовать, чтобы нас подвезли» — сказала она тихонько.
— «Не уверен, что стоит это делать» — парень поставил ее на ноги, аккуратно придерживая.
Она не понимала, что тут происходит, отказывалась верить в то, что ей говорят, парень стоял и смотрел, он был очень напряжен и казалось, что его вены сейчас просто лопнут. Таких у нее в деревне не было, да и если бы он был местным, то она бы его точно знала. Звуки машины сменялись странным и грубым смехом. Страх снова дал о себе знать, а звук приближался, и машину бы уже было видно, но ничего не было, только странные клубы тьмы и тумана поднимались над дорогой, а потом на дороге стали появляться странные тени, они поднимались и разбивались, все внутри задрожало, как лист на ветру, и словно из самой земли вырастал черный силуэт человека. Черный плащ покрывал его всего, но не долго, он поднял свои руки и скинул его, плащ упал на асфальт, перед Ведой стоял почти человек, его злые зеленые глаза наливались красной яростью. У него не было половины тела, обломки ребер были видны, ободранные руки и ноги, пол лица было без кожи, и часть черепа отсутствовала. Словно тот пес, что до этого напал на нее, парень заслонил ее собой, на что этот мертвец просто усмехнулся.
— «Твоя кровь, она такая вкусная, ее запах сводит меня с ума» — прошипел этот полу–труп.
— «Я не вкусная, я вас не знаю» — шаг за шагом она пыталась отойти, но расстояние не уменьшалось.
— «Я сожру тебя» — сказал он и рассмеялся.
Черные клубы тумана стали превращаться в огромных пауков и сороконожек, они все ближе подползали к ней, все это пугало и казалось страшным кошмаром. Парень, что стоял рядом, просто резко подпрыгнул и ударился всем телом об асфальт, вместо него поднялась огромная птица, она издала свой клич и стала словно ракета спускаться вниз, чтобы атаковать всю эту ползущую гадость.
— «Твой жалкий хранитель тебя не спасет» — зло прошипел покойник, живые такими не бывают, она это точно знала.
Девушка закричала, а когда на нее стали кидаться сороконожки она сжалась в кокон, болезненный удар пронзил ее в спину, и она почувствовала какую–то тяжесть на себе, а потом закричала, ее снова жег кулон. Вокруг стали разлетаться мелкие искры, которые ранили этих бездушных тварей, она успела заметить, что и тени, словно отбегали от них. Мощная волна снесла ее к обочине, жуткие насекомые хоть и отлетели, но тут же вставали и шли в ее сторону. Здоровый паук поймал птицу в паутину и наносил удары своими острыми лапами. Птица истекала кровью, а на теле девушки появлялись раны, она чувствовала боль этого спасителя.
— «Не надо, пожалуйста» — закричала она во все горло.
На что этот покойник, лишь сжал свои кости в кулак, и паутина стала душить птицу, которая тут же стала тем самым парнем. Он задыхался и его тело продолжал бить паук, а когда он выпустил свои огромные клешни и попытался укусить, девушка сжалась от предстоящего удара, но тело парня стало гореть, что еще больше пугало, она стала кричать, просить пощадить их, и не видела того, что от нее разлетаются искры огня, глаза, наполненные болью, покраснели, а лицо стало покрываться черными венами.
— «Ведимира» — знакомый хриплый голос заставил ее обернуться, она хотела крикнуть, чтобы он спасался, уходил, но дед остановил ее слова, молча подняв руку — «Беги девочка, беги» — сказал дед и с криком бросился, размахивая топором, на этих тварей.
Все, что она видела, словно происходило не с ней, дед кричал какие–то слова и махал тяжелым топором, словно он был не тяжелее бумаги. Твари шипели, но стоило ему попасть по ним, как мертвый страшный человек кричал, и его уродливое лицо покрывалось новыми шрамами и увечьями. Мертвый человек лишь посмеялся, и его стали терзать тени, они проникали в него, и он все сильнее рассыпался, при этом его злой оскал в виде улыбки не сходил с лица. Он вытянул одну руку вперед и указал пальцем на девушку, а после рассыпался на останки. Из него вытекали слизни, жуки, пауки, саранча, все это шумело и шипело, пыталось укусить, ужалить, парень выпал на асфальт из паутины, тени тут же стали его облеплять, но дед кинул в них, что–то, Ведимира услышала страшный крик, и почувствовала запах гари, словно жгли кожу. Девушка верила, что дед спасет и защитит, но видимо пришло и его время…
Один из огромных пауков проткнул старика на сквозь своей острой лапой, дед Герасим резко замер, из его рта потекла кровь, он посмотрел на Веду и на сколько смог, кинул ей свой топор. Паук распахнул свою пасть и оторвал деду голову.
— «Деда» — крикнула девушка…
По всему лесу раздался дикий смех, кулон стал жечь еще сильнее, у нее на коленях лежал раненый парень, страшные насекомые стали уходить в глубь леса, а на дорогу упали первые лучи восходящего солнца, сжигая собой порождения тьмы. Все горело вокруг них, тело обезглавленного деда утаскивали страшные тени… Она сидела в самом центре этого ужаса, прижимая топор деда Герасима и винила себя за то, что произошло. Она никогда не верила в то, что ей говорили, она всегда делала все не так, и теперь ее дед поплатился своей жизнью, защищая глупую девчонку.
Как она дошла до своего поселения, нашла дорогу как смогла дотащить парня, как говорила бабушке о том, что случилось, она не помнила, все было словно в бреду. Старая бабка Матрона залечила ее знакомого без имени, но про себя она назвала его Соколом, когда увидела в какую птицу он обратился, но об этом она никому не говорила. Хотя старая бабка, что лечила его, постоянно говорила девушке о том, что она должна быть рядом, и повторяла, что птенчик еще не оперился. Когда парень пришел в себя, то девушка даже не успела обрадоваться, бабушка сообщила ей, что они уезжают из деревни, и лучше поторопиться, пока есть возможность, как быстро зло вернет себе силы – не известно.
— «Нас гонят»? – но ответа было не нужно, бабушка собрала и свои пожитки, много брать не было смысла, они шли в неизвестность – «Ладно я, но ты» — она не понимала за что они так с той, кто всегда чтила их традиции.
— «Я сама решила с тобой идти, деда моего нет больше, теперь глава поселения будет другой, и мне тут больше нечего делать» — она похлопала внучку по плечу и пошла дальше собирать в дорогу еды.
Когда они покидали свою деревню, то никто из местных даже не вышел проститься, было горько и больно думать о том, что они сюда больше не вернуться. Эта земля была их домом, и теперь они бежали отсюда, словно прокаженные. Парень виновато смотрел на девушку.
— «Веда, прости, я не смог тебя защитить» — сказал он.
— «Я сама виновата» — опустила она голову – «Прости».
Они молча шли по старой дороге, каждый думал о своем, дорога оказалась не сильно длинной, а может быть они просто не заметили, но дошли до старой станции, где на них смотрели очень странно. Молча взяли билеты на последнюю электричку до города, чтобы навсегда уехать.
— «А как тебя зовут»? – спросила она все же у парня.
— «У меня нет имени, я же просто хранитель» — ответил он.
— «Тогда я буду звать тебя Сокол» — сказала она.
— «А мне нравится» — он улыбнулся ей.
Электричка подъехала, и они зашли в вагон, сели у окна, в котором стали мелькать поля, леса, редкие дома, она уносила их прочь от родного дома. Каждый из них чувствовал себя пустым, чужим, пассажиры электрички косо смотрели на них, на их странную одежду, подозрительное поведение, но именно сейчас на это было наплевать, боль от потери мужа, деда, накрыла их с головой. Только молодой Сокол не знал ничего о таких чувствах, он просто видел, что им плохо и молча ругал себя, что не способен облегчить их страдания. В лесу, когда ночь вновь стала хозяйкой, собирались густые сумерки, проклятый человек шел на запах своей жертвы. Дорога привела его к поселению, которое было спрятано в самой глуши. Девчонки там уже не было, он зло проскрежетал своими зубами, к поселению он подойти не мог, навредить им тоже, они были давно защищены и сломать это не мог никто, мелкие руны на каждом столбе мерцали и из ворот вышел мужчина с серебряной булавой в руке.
— «Убирайся нежить» — сказал он, его не пугал этот мертвый и проклятый человек.
Ответа не было, мужчина и так знал, что им больше ничего не грозит, девчонки больше тут не было, а значит они в безопасности. Ему было жаль ее, ведь она была не виновата в том, что сделали ее родители и нарушили закон, но он все же желал ей смерти, чтобы она не испытала ужаса, который ее ждет.