Год с небольшим назад из Хабаровского края пришла новость – местные власти законодательно одобрили норму, согласно которой бездомных кошек и собак будут «подвергать утилизации» через несколько дней после отлова и помещения в государственный приют.

То есть у бездомных животных будет всего несколько дней на то, чтобы случилось чудо – чтобы их забрал из приюта какой-нибудь человек. Но мы-то знаем, что в приютах таких чудес не бывает – животные ждут нового хозяина месяцами, годами, всю жизнь, а тот приходит редко. Ведь в нашей стране не модно брать животных из приюта, туда попадают в основном дворняги, а дворняги, как думают многие, это – недособаки, ничего не стоящие, не являющиеся статусным элементом. По сути, руководство Хабаровского края во главе с губернатором Вячеславом Шпортом подписало приговор бездомным кошкам и собакам. А зоозащитники кричали. Они все время кричат. Но и зоозащитники – тоже не в моде. По мнению многих, а особенно по мнению представителей власти, зоозащитники – это такие странные люди, не от мира сего, которых беспокоит то, что беспокоить нормальных людей не должно и не может. Нормальные люди, по мнению представителей власти, вообще не должны обращать внимания на бездомных кошек и собак. И ведь зоозащитники не просто кричат, они вопят от боли. Ну да, так бывает – когда уничтожают беззащитное живое, тем, кто за этим вынужден наблюдать, осознавая свое бессилие, бывает мучительно больно. Но если бы руководство Хабаровского края во главе с губернатором Шпортом прислушалось к их крикам, то среди прочего услышало бы не только про то, что утилизация – это убийство, а и еще о том, что нельзя приучать человеческое общество к жестокости. Что нельзя подрывать основы добра, на которых, пусть шатко, но общество все же стоит. Пытается устоять. Не надо выбивать из-под людей эту основу, приучая их к тому, что убить собаку или кошку можно. И что это – не убийство. Однако это – самое настоящее убийство. Это – принесение жертвы комфортному существованию человека в городах, где его не будет беспокоить даже вид несчастного брошенного голодного существа, о котором человек, в общем-то должен заботиться хотя бы для того, чтобы продолжать оставаться человеком. И мы, живущие две тысячи лет спустя после пришествия Христа на землю, как правило, очень хорошо знаем, кого обычно приносят в жертву. Так было во всю историю существования человечества. В жертву приносят слабейшего, того, за кем никто не стоит. Того, за которого никто не будет мстить. Действительно, а кто отомстит за утилизованную по закону кошку или собаку? И в это самое время сверху вниз все объемней и все чаще спускаются разговоры о христианстве, а представители власти стараются активно демонстрировать внешние признаки православия. Впрочем, не вспоминая, что когда-то на землю приходил тот самый Христос, и, умерев добровольно на кресте, отменил своей жертвой любую другую кровавую жертву. Еще две тысячи лет назад он сказал – «Жертве – нет». И, кажется, зоозащитники его услышали, а чиновники – нет. Так вот зоозащитники, не приемлющие никаких кровавых жертв вообще, к христианству гораздо ближе. И становятся еще ближе, когда кричат от боли, бессильно наблюдая за убийством тех, кого они любят. И ведь христианство – оно всецело про любовь. Но, кажется, Христос для представителей власти – совсем не авторитет.
Новость о живодерках, выкалывавших глаза щенкам и котятам, истязавших кошек и собак, резавших их, коловших, вспарывавших на живую, тоже пришла из Хабаровска. И в этом не стоит искать совпадений. Жестокие решения в законодательстве порождают извращения в обществе. Девушки, совершавшие преступления над животными, выкладывали фотоотчеты о мучениях, издевательствах и убийствах в интернете, будучи уверенными в своей безнаказанности, ведь один раз власть уже на высоком уровне продемонстрировала – животных убивать можно. Впрочем, любое живое, даже самое слабое, сопротивляется. Даже маленький котенок, в котором сил – на наперсток, на один мизинец человека. И для того, чтобы его убить, надо почувствовать под рукой живое, маленькое и теплое. А почувствовав, преодолеть сопротивление, лишив жизни. Приняв четкое, осознанное решение это сделать. Что ни говори, а человек, совершая убийство, преодолев сопротивление маленького, живого и теплого, переступает барьер. И, к сожалению, этот барьер достаточно переступить лишь раз. Следующее убийство не поставит барьера. Оно дастся легче. В следующий раз, может быть, не будет даже важно, кого убивать. И хотя бы поэтому человечество не должно сходит с принципов добра, если оно хочет на земле выжить. Недавно я шла мимо игровой площадки в центре Москвы и видела, как там, за оградой большая собака играет в мяч с ребенком. В московском переулке на Таганке разворачивалась идиллия. Она как будто демонстрировала прохожим – вот для этого собака человеку и дана. Не для утилизации, не для принесения в жертву, не для мучительной эвтаназии при помощи медицинского препарата, а для радости и любви. Ведь, может быть, человек никогда и не стал бы человеком, не будь с ним рядом собаки. Вот поэтому – исключительно из гуманных соображений, исключительно ради выживания самого человечества – наказание за преступления против животных должно быть ужесточено. А жительницы Хабаровска, совершившие преступления, должны быть наказаны не максимально жестко по закону, а адекватно своему преступлению. И если в действующем законодательстве РФ не существует для них адекватного наказания, то оно в этом пункте должно быть ужесточено. М. Ахмедова ( просьба о репосте)