Генерал-майор Иван Андреевич Орлов, начальник Высшего политического училища МВД СССР (1969-1978 гг.), полковники Анатолий Матвеевич Журавлёв, начальник 2-го факультета училища, Василий Алексеевич Жуков, начальник политотдела училища, Герой Советского Союза Михаил Владимирович Ашик, заместитель начальника училища, и Борис Лазарев. Снимок группы «ВПУ МВД СССР: история вуза в лицах и событиях»

Младший сержант Лукин Владимир Николаевич, со 2-го курса командир отделения 43-й учебной группы 4-го «Чаплыгинского»  батальона Высшего политического училища МВД СССР, набора 1970 г. Снимок из его архива.

На снимке из архива В. Лукина: в редкие минуты отдыха (слева – направо): Владимир Лукин, Владимир Ильин, Владимир Рябченко и Вячеслав Селиванов, г. Ленинград.            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            Вообще, история нашей 43-й учебной группы – это, на мой взгляд, отдельная страничка в истории не только 4-го батальона, но и училища, и не только нашего. И тому есть ряд обоснований.            Во-первых, потому что в ней учился я, Владимир Лукин (шутка, конечно, но всё же). И совершенно серьёзно – в нашей группе таких Владимиров было… 10 (десять!), то есть почти треть из состава группы: Докукин, Ильин, Лугин, Лукин, Петренко, Полянских, Рябченко, Соловьёв, Твёрдов и Титов.            Во-вторых, если к десяти Владимирам, прибавить ещё шесть имён на букву «В», среди которых два Виктора, то впору вслед за императором Петром Великим использовать его любимое слово «Виктория!». Чем ни победная особенность 43-й группы! И ни в этом ли причина того, что это число практически совпадает с количеством моих товарищей, закончивших наше училище с отличием.            В-третьих, это был самый дружный коллектив, в котором не на словах, а на деле каждый был за всех и все за одного. И здесь ни убавить, ни прибавить – сохраняем тёплые дружеские отношения уже почти полвека.            В-четвёртых, в истории нашего училища (и это совершенно точно!) 43-я группа стала первой ОТЛИЧНОЙ группой! Это было, мягко говоря, нелегко: на семестровых учебных сессиях нужно было по каждому предмету иметь не менее 75 процентов отличных оценок в целом по группе. При всём этом она была и оставалась самой многочисленной в батальоне. Став отличной, мы держали этот уровень до самого выпуска. И закономерно, что на торжественной выпускной церемонии семнадцать человек из тридцати двух получили красные дипломы.            В-пятых, найдётся ли в истории нашего училища, всех военных училищ учебная группа (взвод, дивизион и прочая), в которой все поступившие получили дипломы о высшем образовании: тридцать два курсанта при зачислении и тридцать два лейтенанта на выпуске!            В-шестых, из одиннадцати офицеров-выпускников 4-го батальона, вернувшихся в училище на различные должности, ПЯТЕРО – из 43-й учебной группы! А в Ленинград вернулся почти каждый третий – девять выпускников из сорок третьей. Вот она – материализованная особенность лучшей в мире учебной группы!            В-седьмых, командир 43-й группы, Леонид Иванович Нестеренко, став офицером, после окончания Военно-политической академии осуществил три (!) выпуска… 4-го батальона. Как и чем это можно понять и объяснить я не представляю.

На снимке из архива В. Лукина: 43-я группа, первый курс. Сидят (справа – налево): первый – Вениамин Заболотских, второй – Леонид Нестеренко, третий – Владимир Лукин, четвертый – Александр Юнусов…            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            В-восьмых, в группе случайным, а может быть и закономерным образом собрались неординарные творческие личности с позитивными человеческими качествами.            Сергей Коротков, высокий, стройный щёголь, у которого даже хромовые (остальные ходили в яловых) сапоги были выглажены, с прекрасными интеллектуальными и иными задатками первым из группы получил звание «старшего лейтенанта», первым из нас окончил Военно-политическую академию им. В.И. Ленина. А сегодня он успешен и в бизнесе.            У меня вызывал удивление и уважение Владимир Соловьёв, мастер спорта по самбо, чемпион Европы, не столько за внушительный внешний вид и спортивные достижения, сколько за то, что в редкие моменты пребывания в училище он со всей ответственностью относился к учёбе и совершенно заслуженно получил красный диплом.            В группе было крепкое спортивное ядро: кроме В. Соловьёва были кандидаты в мастера спорта и спортсмены-разрядники, успешно защищавшие честь не только группы, батальона, но и училища, и даже страны. Обеспечивая личную примерность, наш командир группы старший сержант Леонид Нестеренко три года подряд удерживал абсолютное первенство на чемпионате училища по армрестлингу.            Чемпионом училища по самбо был Анатолий Олешко. Он вместе с Володей Полянских организовал секцию зимнего плавания. К «моржеванию» в училищном пруду и на Неве присоединись курсанты и других учебных групп. Но кроме того Толя являл собой музыкальный центр группы. В часы досуга мы любили слушать его песни под гитару и до дня сегодняшнего звучит во мне его голос: «Опять мне снится сон, опять всё тот же сон…». 43-я учебная группа была многократным чемпионом по кроссу.            Валера Милютин, серьёзный, немногословный суворовец уже на первом курсе отличился при преследовании и задержании преступника.            Костя Чернов – отличный фотограф, продолжал совершенствовать своё мастерство все четыре года и участвовал своими произведениями в городских выставках.            Пожалуй, лучшим строевиком училища был Валерий Кудряков. Как-то он появился в группе в портупее с двумя ремнями и обеспечил себе до сегодняшнего дня звание «полковник», хотя по службе так и остался лейтенантом.            Творческая личность Сергей Михайлик уже на первом курсе организовал в группе кружок по изучению биографии В.И. Ленина и в качестве председателя официально проводил заседания, протоколируемые секретарем кружка Колей Мальковым. Чем ещё занимались члены кружка в официально отведённые полтора часа, они могут теперь рассказать в приватной беседе.            Оригиналом был и Сергей Муравьёв с ростом под два метра и таким размером ноги, что все годы учёбы сапоги ему шили на заказ. При таких габаритах это был добрейшей души человек, всегда готовый прийти на помощь товарищу.            Долгое время предметом шуток было обращение Виктора Молоткова, охранявшим высаженные вдоль училищного забора ёлки, к гражданину, перелезшим через этот забор в предновогоднее время: «Эй, мужик! Ты за ёлками? А они охраняются!».            Со времени абитуриентских сборов во время поверок, почему-то дважды называли мою фамилию и я дважды «якал» в унисон ещё с кем-то. Но затем выяснилось, что сначала произносилась фамилия «Лугин». С Владимиром Лугиным мы оказались в одной группе, в выпускном альбоме на одной странице наши фотографии, поддерживаем связь уже сорок восемь лет, готовы и сегодня одновременно произнести «Я!» дважды.

«Майор в юбке», так называли «Бадеевцы» Донскую Тамару Константиновну, преподавателя литературы политического училища МВД СССР. Снимок из выпускного альбома, г. Ленинград, 1974 год.            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            В памяти такой забавный эпизод. В нашей группе была твёрдая учебная дисциплина: всегда заранее распределялись темы докладов, вопросы для подготовки и не было случая, чтобы группа была не готова к занятиям. И поскольку уже 34 года я в системе высшего образования и сам преподаватель, то понимаю, что преподаватели к нам на занятия приходили с удовольствием.            Среди них была женщина-преподаватель по литературе с жёстким твёрдым характером и высокой требовательностью, которую мы называли «майор Донская». Как-то на её занятиях с докладом о творчестве В.В. Маяковского выступал Володя Твёрдов.            Доклад был подготовлен и хорошо звучал. По его завершению «майор Донская» говорит: «Доклад очень хороший, чувствуется, что вам нравится творчество поэта. Не могли ли вы прочитать какое-нибудь стихотворение Маяковского».            Неготовый к такому повороту Володя лихорадочно пытался что-то вспомнить, но… И тогда неожиданно для всех покрасневший от расстройства докладчик выкрикнул: «Да я этого Маяковского терпеть не могу! Пишет какую-то галиматью, запомнить невозможно!».            «Как?! – Настала очередь выйти из себя преподавателю. – Вы же так красиво нам только что докладывали о его творчестве! Значит всё это неправда?! Садитесь! Два!». И долго не могла потом успокоиться.            В мельчайших деталях воспоминания о моей защите курсовой работы и экзамене по философии. Учебный курс философии читал старший лейтенант В.П. Фёдоров – сугубо гражданский человек и даже форма на нём сидела как-то нескладно. Ему тут же было присвоено прозвище «Кант». Он вёл занятия в нашей группе и был научным руководителем курсовых работ. Я выбрал тему «Диалектика как душа марксизма», исписал добросовестно сорокавосьмилистовую тетрадь и она от «Канта» возвращается с пометкой… «хорошо» и его подписью. А у меня в зачётке одни отличные оценки. Защита проходила в ленинской комнате батальона. Комиссию возглавлял профессор Н.С. Жирнов, рядом В.П. Фёдоров.            – Жирнов: Оценка «хорошо». Молодец, сержант! Вопросы есть? (по философии четвёрка – это такой удачей у курсантов считалось).            – Я: Так точно, есть. А почему «хорошо»? Что в работе неправильно, нехорошо?            – Жирнов: А кто научный руководитель?            – Фёдоров: Я.            – Жирнов: Так что же в работе Лукина нехорошо?            Не ожидавший такого подвоха с моей стороны «Кант» не нашёл ничего лучшего как сказать: «В том-то и дело, что все слишком хорошо».             Действительно, как мог такое сочинить курсант второго курса с таким же нигилистическим отношением к философии, как у большинства курсантов. Но я так удачно скомпилировал источники и литературу и грамотно технически оформил работу, что он в плагиате меня обвинить не смог.            – Жирнов: Ну, тогда, Лукин, тебе придётся ответить на несколько вопросов.            – Я (якобы умный): Защита для этого и существует.            В.П. Фёдоров всю защиту молчал. Профессор задал несколько вопросов. Видимо, я угадал с ответами, потому что он довольный сказал: «Оценка «отлично»! Молодец, сержант! Я бы тебе пятёрку поставил уже только за то, что ты за неё боролся». Расписался в зачётке и отдал её мне.            В коридоре волнуются мои товарищи – долго же не выходил по сравнению с другими. Нормально, как всегда – «пять»! И тут до меня доходит, что впереди экзамен у того же Фёдорова. И точно! Экзамен не обошёлся без курьёза. Готовлюсь за столом перед преподавательским, на котором стоит бутылка с водой. Фёдоров ищет взглядом открывашку и не находит – ну, забыли мы положить её.            – Я: Разрешите, я открою.            Снимаю ремень и крюком пряжки поддеваю крышку и толи слишком крепко была закрыта бутылка, толи крюк мой был с дефектом, но вместо крышки от бутылки отлетает пряжкин крюк.            – Фёдоров (в сердцах): Ну, даже бутылку открыть не можете!            Я тут же на зуб крышку и подаю открытую бутылку. Зная его склонность в использовании доски, весь ответ нарисовал на доске и всё, что знал по философии рассказал преподавателю. Он шагал вдоль доски, не глядя на меня и не задавая вопросов. Когда я умолк, он вздохнул и сказал: «Ладно, Лукин. Ставлю тебе «пять». Но дай Бог, чтобы тебе философия в жизни никогда не пригодилась».            Эта история имела продолжение. Через двенадцать лет я ходил по кафедрам училища и благодарил коллективы за их труды, которые помогли мне вернуться в альма-матер уже в качестве преподавателя. На кафедре философии среди других офицеров вижу подполковника Фёдорова, спрашиваю: «Вы меня помните?» Он ответил, что прошли уже тысячи курсантов за это время, но когда я напомнил защиту и его мне пожелание на экзамене, он вспомнил и мое сержантское звание и конфуз с бутылкой. Я лично ему ещё раз сказал спасибо, наверное, убедил в правильности его решения на экзамене, доложив, что в Военно-политической академии по философии у меня тоже отличная оценка в аттестате. Странным выглядит пересказанный сюжет с тем, что я являюсь членом Российского Философского общества с 2002 года, награждён грамотой этого научного сообщества «За разработку актуальных проблем политической философии» за одну из своих монографий, изданных издательством «Наука», – «Глобализация и международный терроризм: политический анализ рисков и стратегий обеспечения безопасности».            Но кроме учёбы у нас был и досуг. Училище представляло курсантам возможности для самореализации. Так, например, я участвовал в хоровом пении.            Хор составлялся по-военному: в одну из комнат клуба заводилась учебная группа и руководитель хора у фортепиано проверял наши возможности в попадании в ноту. Думаю, многие специально фальшивили, браковались, но потом очень сожалели (особенно в плохую погоду), потому что мы уходили на репетиции в клуб, в том время как остальных распределяли на разные работы.              Пели мы песни военные и патриотические не только со сцены училища, но нас возили и по Ленинградской области по местам боёв, по Зелёному поясу Славы.            Особенно восторженно публика принимала песню Василия Соловьёва-Седова на слова Михаила Матусовского «Баллада о солдате» из забытого ныне в кинофильма «В трудный час», вышедшего на экраны в 1961 году. Дело в том, что во время её исполнения, после строчки «…Сл-о-о-о-вно прирос к плечу солдата а-а-а-авто-о-мат!» неожиданно для зрителей раздавалась в музыкальный размер автоматная очередь «Тра-та-та!». По сценарию нашего руководителя один из курсантов, спрятанный в засаде, стреляя холостыми патронами, добавлял драматизма и, как сегодня говорят, жести в исполнении. К слову сказать, эта песня была в репертуаре недавно ушедшего из жизни русского оперного певца, ещё при жизни названного великим – Дмитрия Хворостовского.            Коля Могученко – коренной ленинградец, интеллигентный культурный человек, был в группе культоргом. Благодаря его энергии мы познакомились со всеми видами искусств. Вспоминаю потрясение, которое испытал, услышав в органном исполнении «Токатту и фугу ре минор» И.С. Баха в Государственной академической Капелле. Там же на одном дыхании был воспринят литературный вечер в исполнении молодого Сергея Юрского.            Коля регулярно организовывал «культпоходы» в блистательный Ленинградский мюзик-холл (бывший Оперный зал Народного дома – «Заведение для народных развлечений императора Николая II», подобных которому к началу XX века в городе насчитывалось уже около двадцати), с которым соперничала, пожалуй, только Московский театр оперетты. В Мюзик-холле в те времена сверкали такие звезды как Ольга Вардашева, Сергей Захаров, здесь пели Эдита Пьеха, Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон (а до 1917 года здесь выступали знаменитые на весь мир певцы Л.В. Собинов и Ф.И. Шаляпин). И.Я. Рахлин ставил потрясающие спектакли: «Нет тебя прекрасней», «От всего сердца», «Балтийский ветер» – это только то, что я помню по названиям.            Наш «могучий» Могученко умудрялся доставать билеты даже в Мариинский (тогда Кировский) театр – алмаз в мировой балетной и оперной короне. И пусть мы забивались куда-то под купол (казалось, до великолепной люстры рукой подать!), об этом забывали сразу же, погружаясь в чарующий мир звуков и воздушных движений.            А Большой драматический театр в эпоху Г.А. Товстоногова! Это был лучший отечественный драматический театр. Курсанты нашей группы наслаждались игрой великих артистов: А.Ю. Толубеева, С.Ю. Юрского, Е.З. Копеляна, П.Б. Луспекаева, В.И. Стржельчика, Н.Н. Трофимова, К.Ю. Лаврова, Л.И. Малёванной и других. «Горе от ума» А.С. Грибоедова, «Ревизор» Н.В. Гоголя, «Три сестры» А.П. Чехова, «История лошади» Л.Н. Толстого, «На всякого мудреца довольно простоты» А.Н. Островского поражали новизной трактовки, оригинальностью режиссуры, становились событиями в театральной жизни не только Ленинграда, но и всей страны и мы были свидетелями этих событий. Особый восторг у нас вызывала сцена похмелья в исполнении Е.А. Лебедева в спектакле «Энергичные люди» В.М. Шукшина.            Единственным театром, проработавший всю ленинградскую блокаду, был Театр музыкальной комедии. И это очень символично. Опереточный жанр – хотя и звучит несколько иронично – очень серьёзный и сложный вид театрального искусства, требующий профессионального драматического, хореографического и вокального мастерства. Это всё и демонстрировал Театр, способствуя сохранению в измученных войной людях человечности. За время учебы я и многие курсанты нашей группы просмотрели весь репертуар этого удивительного Театра.            Великолепные спектакли на долгие годы оставались в памяти и помогали своим жизнеутверждающим содержанием, изумительными сценографией и художественным оформлением преодолевать превратности даже офицерской службы. Во многих из нас после соприкосновения с искусством сформировалось твёрдое убеждение в существовании Прекрасного, и оттого обыденности жизни уже не казались такими серыми и однообразными.

На снимке из архива В. Лукина: 43-я учебная группа, четвертый курс. У концертного зала «Октябрьский». Второй ряд: первый справа – Николай Могученко, второй – Николай Мальков.            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            Конечно, курсанты 43-й группы участвовали в организованных офицерами батальона экскурсиях и походах в музеи города и области. Я вспоминаю колонну строевых машин, на которых мы холодным сентябрем всем батальонам долго-долго ехали сначала по городу, а потом по Дороге жизни до мемориального комплекса «Разорванное кольцо» у деревни Коккорево. И когда это длительное ожидание на жесткой автомобильной скамье соединилось с впечатлением от совсем небогатых музейных экспозиций, пришло понимание того, каким страшно долгим казался путь через ледяную Ладогу под бомбежками фашистской авиации, артиллерийскими обстрелами для водителей, которым нельзя повернуть назад. Они двигались зачастую к смерти не только из-за приказа, но от осознания того, что их груз может спасти десятки или даже сотни жизней, а это перевешивало все страхи. И за это понимание я благодарен многочасовой тряске в грузовике.            А цену хлеба сложно было понять в полной мере без посещения блокадной экспозиции в Государственном музее истории Ленинграда на Краснофлотской (Английской) набережной. Боль и отчаяние охватывали нас, когда мы (тоже всегда хотевшие поесть – молодые же, росли ещё) смотрели на эти мизерные 125 блокадных граммов иногда даже не полностью хлеба… Меня до сих пор охватывает ужас, если я услышу звук метронома: в музее я понял, что это – отчёт оставшихся дней, часов или минут для сотен тысяч умирающих людей без всякой надежды на помощь.            Разумеется, жизни нашей группы составляла неотъемлемую часть жизни батальона, училища. Мы участвовали во всех общих мероприятиях. И в них находили иногда что-нибудь забавное. Вспоминаю одно из комсомольских собраний. Комсомольцы батальона собрались для решения вопроса о выдачи комсомольской рекомендации для поступления кандидатом в члены КПСС.              Курсант Кирута (не из нашей группы) отчитался о своей готовности стать достойным кандидатом и ждёт вопросы. Поднимается со своего места старшина батальона Виктор Федорович Бабак – статный широкоплечий сверхсрочник, от выступлений которого мы всегда ждали что-нибудь необычное. Строил он свою речь зачастую не так складно как выглядел. Судите сами.            – Бабак: Кирута – хороший курсант, но пусть он расскажет, как вчера он женщину в туалете поставил в неудобное положение.            Мы и так в предвкушении, как всегда, интересного, а тут такой словесный пассаж! Гомерический хохот (пацаны же ещё! – каких только фантазий не вызвали в наших головах слова старшины: женщина в курсантском туалете, где в ряд не унитазы, а «очко», то есть нечто, встроенное на уровне пола с бачками для слива на двухметровой высоте со свисающими на цепочках рукоятками под названием «концы», отсутствуют даже подобия перегородок – уже интрига! А тут ещё курсант Кирута пытается поставить женщину и всё равно она в неудобном положении… ). Короче, веселье продолжалось дольше, чем последующее обсуждение.            На самом деле суть в следующем. Василий Георгиевич договорился с мастером-парикмахером женщиной, чтобы она пришла в батальон и в бытовой комнате постригала курсантов. Время подошло к обеденному перерыву, не только бытовая комната, но и казарма опустела – старшина Виктор Бабак отправил нас в столовую и возвращается в казарму. На посту дневального у дверей в умывальник, через который можно пройти в бытовую комнату или, если идти прямо, в туалет. Старшина проходит мимо Кируты и направляется через умывальник к туалету.            А за минуту до этого женщина вышла из бытовой комнаты, подошла к тому же Кируте, предупредила, что она зайдёт в туалет (часа два-три без перерыва работала), и зашла.            До сих пор остается загадкой: случайно или с умыслом дневальный промолчал, не доложил старшине о женщине в туалете. Дальше немая и неподвижная сцена по Гоголю: открыта дверь в туалет, спешащий старшина, в расстегнутых брюках, готовый к действию и женщина на полностью открытом пространстве. В каком положении оставался в этот момент виновник ситуации Кирута история умалчивает, потому что умолчали все трое: женщина, курсант и старшина.            Каждый из нас и все вместе курсанты 43-й группы смогли создать такой коллектив, который позволил выдержать все тяготы курсантского бытия и получить путёвку в жизнь. А уж как была использована эта «путевка» тема отдельного разговора.            В этой связи вспоминается такой эпизод. После окончания военно-педагогического факультета Военно-политической академии им. В.И. Ленина в сентябре 1984 года я прибыл для дальнейшего прохождения службы в родное училище.            И надо же было так совпасть! Именно в этот день на торжественном собрании офицерского состава училища провожали на пенсию нескольких полковников и среди них нашего бывшего комбата Василия Георгиевича Чаплыгина. После собрания, на плацу, чеканя строевой шаг, я подошел к комбату, стоявшему в группе офицеров, и доложил: «Товарищ полковник! Сержант Лукин! Представляюсь по случаю назначения на должность преподавателя кафедры». (Хотя я поступил в ВПУ со школьной скамьи, но со второго курса был командиром отделения и в сержантском звании. В училище вернулся майором).            Василий Георгиевич обнял меня, расцеловал и, обращаясь к окружавшим его офицерам, с гордостью сказал, показывая на меня: «Вот видите! Меня всё время ругали за якобы плохой батальон. А моих выпускников теперь в училище больше, чем с других выпусков».            В училище их, действительно, стало одиннадцать, среди которых четыре моих товарища: наш командир Лёня Нестеренко, Володя Твёрдов, который в первые курсантские дни научил меня заворачивать портянки на ногах, Володя Соловьёв – спортивная гордость 43-й группы, Саша Мушкатёров, которого я так и не смог обогнать на последнем по физической культуре экзамене в училище.

НАШ БЕССМЕРТНЫЙ ПОЛК 2017 ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА ПОЛКОВНИК МИХАИЛ ВЛАДИМИРОВИЧ АШИК              На снимке Герой Советского Союза Михаил Владимирович Ашик. Лейтенант - 1945 г. и полковник в отставке - 2015 г.              Замечательная фотография Михаила Зиновьева, автора и руководителя проекта «Наши воины века ХХ», с которой Вы, Михаил Владимирович, по-доброму всматриваетесь в душу каждого выпускника ЛВПУ МВД СССР и как будто спрашиваете нас:               «Ну, как вы, мои мальчики? Высоко несёте честь офицера-политработника? И я всегда с вами!»              Автор снимка сумел передать нам внимательный и добрый Ваш взгляд и вопрос-обращение!             Да пусть Милостивый и Любящий нас Господь Бог не оставляет Вас, Михаил Владимирович, и Ваших близких без Своего попечения и благословения!            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            Вспоминая друзей-товарищей, не забываем мы и офицеров, вкладывавших в нас не только знания, но и свою Душу. В памяти моей начальник училища высокий, статный, интеллигентный, спокойный Иван Андреевич Орлов – образец истинного генерала. Будущее показало, к сожалению, и другие типы генералов. Пример достоинства, выдержки в лице И.А. Орлова встаёт передо мной всякий раз, когда я смотрю на его подпись в моём красном дипломе...            Все без исключения курсанты нашего батальона «боготворили» однако и его заместителя – Героя Советского Союза полковника Михаила Владимировича Ашика, который, казалось, успевал быть всюду. Для нас это пример отважного, бесстрашного офицера-фронтовика, строгого, но справедливого. Дай ему Господь здоровья и сегодня!

Полковник Василий Георгиевич Чаплыгин, Командир 4-го батальона Высшего политического училища МВД СССР, набора 1970 г. Ветеран Великой Отечественной войны. Он удивительным образом справлялся со своими «мальчиками».            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            Василий Георгиевич Чаплыгин часто пытался надеть маску требовательного и строгого командира, но из-под густых бровей на тебя смотрели всегда добрые лукавые глаза. После его выступлений перед батальоном мы часто повторяли его слова и выражения, а его «Други мои!» стали визиткой при встрече его бывших подчинённых.

Полковники Виктор Иванович Орешкин, курсовой офицер 4-го «Чаплыгинского» батальона Высшего политического училища МВД СССР, набора 1970 г., и Ахмаджон Касымов, выпускник 1-го «Шишкинского» батальона училища, набора 1969 г. Снимок из архива Ахмаджона Касымова, г. Санкт-Петербург, 1 октября 2017 г.            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            Виктор Иванович Орешкин, великолепно выглядит и сегодня. А в те времена ушло гулять в народ его знаменитое выражение: «Не прическа украшает курсанта, а курсант прическу». Его инструктажи перед заступлением в наряд я часто вспоминал, инструктируя караулы в первой роте конвойного полка на полуострове Мангышлак.            Курсовые офицеры у нас менялись часто. Мне запомнился молодой капитан Олег Андреевич Дмитриев, интеллигентный, всегда доброжелательный, скромный. В нём всегда гражданского было больше, чем военного. Даже резкого слова, по-моему никто так от него и не услышал.            Был и такой курсовой офицер, который «обучал» изготовке к стрельбе с использованием таких выражений: «Предварительная команда: «Ах, вы пташки мои!», исполнительная – «Таракашки». Но даже имени его здесь не назовём.

Полковник в отставке Матвей Юрьевич Гутман (первый справа во втором ряду, с коллегами кафедры истории КПСС ВПУ МВД СССР, а в центре – начальник кафедры, доцент, полковник Юрий Фёдорович Ильин, прибывший из коллектива Высших курсов МВД СССР, г. Ташкент. Мир тесен!). М.Ю. Гутман, выпускник Ленинградской военно-политической школы МВД СССР – 1958 г., профессор кафедры философии и социологии Санкт-Петербургского университета МВД России, доктор юридических наук, кандидат исторических наук, профессор, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации. Снимок из книги «Мы внуки комиссаров, сыны политруков».            Продолжение воспоминаний Владимира Лукина            Профессорско-преподавательский состав того времени был, на мой профессиональный взгляд, просто великолепный.            Капитан Матвей Юрьевич Гутман – первый преподаватель, который настойчиво стал подвигать меня в сторону научно-исследовательского деятельности. Он буквально заставил меня принять участие в конкурсе студенческих работ по истории. А тема-то какая у меня была: «Критика буржуазных фальсификаторов истории Второй мировой войны». Это же надо было решиться на первом курсе её выбрать! Что ни говори, а молодость всегда безрассудна… Но я искренне благодарен Матвею Юрьевичу за науку, за то, что он увидел во мне «зарождающегося учёного» (шутка)! Я думаю, ему приятно было получать через 20 лет от меня, уже доктора наук и профессора, мои монографии с посвящениями своему Учителю.            К сожалению, невозможно перечислить всех педагогов, но не могу не вспомнить на этих страницах великолепного методиста, преподавателя тактики полковника П.А. Ульянова. За всю оставшуюся жизнь я больше не встретил преподавателя, который в единицу времени умел бы выдавать столько учебного материала! На его занятиях время спрессовывалось до мгновений, растянутых в вечности. Во многом благодаря его мастерству, во время учебы в ВПА в учебной группе по вопросам тактики я был «лидером», который и решал за всех своих товарищей тактические задачи, отображая их на огромных картах.            Леонтий Семенович Акопов – иной тип преподавателя. Он умел во время занятий по тактико-специальной подготовке так связать теоретический материал с практикой, что каждый из курсантов понимал всю важность темы. Кроме того, подполковник Л.С. Акопов был куратором нашей группы. И это дополнительное обстоятельство в особенность 43-я учебной группы, потому что такого куратора больше в батальоне не было. Он знал всё обо всех нас и о каждом. Его мудрые советы про жизнь и про службу я помню и сегодня, стараясь им следовать. Даже вызвав меня к своему смертному одру, он вспоминал нашу группу, моих товарищей и беспокоился за всех нас. Светлая ему память…            Чтобы уйти от печального, вспомним майора Виноградова (к сожалению, не помню, а может быть и не знал вовсе его имени и отчества – обращались ведь к нему как к «товарищу майору»). Вместе с ним в учебный процесс пришло и его прозвище «Карась», за красные руки и круглые с покрасневшими веками глаза. Красные руки у него были, видимо, от того, что в любой мороз он не надевал перчатки, спокойно держал ручку в руке и писал в блокноте. Объяснял очень просто такую особенность – выработанная годами морозостойкость.              Другой его особенностью был особый стиль выговора за неготовность к занятиям. Мы узнали о нём на совместных занятиях с другими группами. В ответ на оправдание курсанта в неготовности, он обычно нараспев отвечал: «О-о-й! Что вы, товарищ курсант, как кающаяся Магдалина – грешит и кается, грешит и кается».            Как-то летом на практических полевых занятиях он поставил задачу отделению окружить и захватить диверсанта. А в качестве объекта пленения назначил богатыря Володю Соловьёва. Естественно, мастер спорта по самбо в момент расшвырял всё наше отделение совсем неслабых парней. Реакция майора: «О-о-й! Товарищи курсанты! До четвертого курса дожили, а человека связать не можете!». Эта его неповторимая интонация до сей поры звучит у меня в ушах. А связывать человека я так и не научился.

Полковник таможенной службы Владимир Николаевич Лукин. Снимок из его архива, г. Санкт-Петербург.            Завершение воспоминаний Владимира Лукина            Но все остальные знания мне в жизни пригодились и позволили после 23 лет службы во внутренних войсках получить звание полковника; 22 года прослужить в Федеральной таможенной службе в звании полковника таможенной службы и сделать заход на очередное двадцатилетие в МЧС России.            Высшее политическое училище МВД СССР сыграло свою роль и в том, что стал учёным – доктором политических наук и кандидатом исторических наук, имею около трехсот публикаций, включая том стихотворений и поэм, принят в действительные члены Академии геополитических проблем, Петровскую академию наук и искусств, Российское философское общество, а также в когорту ассоциированных научных сотрудников Социологического института Российской академии наук. Но главные достижения – это высаженные в Приморском парке Ленинграда деревья, два сына и квартиры в Санкт-Петербурге.            Много полезного для Отечества могли принести и безвременно ушедшие из жизни наши товарищи – полковник Рысбек Ирсалиев, майоры Николай Петрович Могученко, Владимир Алексеевич Полянских, старший лейтенант Владимир Александрович Соловьёв, которым мы отдаём дань памяти. Но жизнь продолжается и будет продолжаться и после нашего ухода, потому что нам на смену приходят выпускники Высшего политического училища, а ныне Санкт-Петербургского военного института войск национальной гвардии России.            В подготовке этого материала мне помогали курсанты 43-й группы Леонид Иванович Нестеренко и Николай Романович Мальков.            Февраль 2018, Ленинград-Санкт-Петербург.