Пусть ты издал последний крик,

Но жить не перестал.

Твой луч пройдёт в смертельный миг

Сквозь пламенный кристалл.

Великая Отечественная война — ВОЙНА СВЯЩЕННАЯ, ВОЙНА СВЯТАЯ..

В этой войне было столько мучеников, столько героев!

Они обвешивались гранатами и кидались под танки.

Они погибали под пытками.

Они ложились грудью на пулемётные гнёзда.

Они проносили красное победное знамя сквозь шквал пуль, несли его по ступенькам Рейхстага, передавая из рук в руки, водружая на закопчённом берлинском куполе.

И почему в этой священной войне, в этой величайшей и беспримерной мировой победе НЕТ НИ ОДНОГО ПРАВОСЛАВНОГО СВЯТОГО?

Почему наша матушка-церковь не углядела среди русского воинства святого?

Почему среди защитников Москвы, которым было явлено чудо Пресвятой Богородицы, и среди сталинградских пехотинцев, кому явился Спаситель, почему не были явлены святые?

****************

Мне показали удивительную съёмку, сделанную нашим офицером с помощью дрона.

На этой съёмке наши штурмовики шли в Часов Яре брать жидобандеровский укрепрайон, многоэтажку, где засели хохложопые пулемётчики и была расположена миномётная батарея наемников из ублюдочной пиндосии.

Их было шестеро, штурмовиков. Они выдвигались из укрытия и должны были преодолеть немалое пространство прежде, чем достигнуть рубежа,

с которого ринутся, неся связку противотанковых мин, и взорвут укреп жидонацистов..

Штурмовики передвигались короткими перебежками по открытым пространствам от одних развалин к другим, от одной воронки, к другой.

И на этих открытых пространствах они теряли друзей.

Из шестерых осталось пятеро, потом трое, потом двое а ПОТОМ ОСТАЛСЯ ОДИН.

Он добежал до развалин, за которыми была пустая луговина и высилась злосчастная многоэтажка. Было видно, что он очень устал.

На нём были каска, бронежилет, автомат.

Он положил автомат на землю. Рядом положил контейнер, в котором лежали мины. Оставался последний бросок. Он закурил.

Он сидел и курил неторопливо, СМАКУЯ ПОСЛЕДНЮЮ В СВОЕЙ ЖИЗНИ СИГАРЕТУ. Не докурил. Погасил о камень.

И не бросил окурок, а аккуратно, бережно положил его рядом с собой. Оставил на земле автомат, взял контейнер, и, как кидаются со скалы, ринулся с ним к высотке.

Он пулей добежал до высотки и нырнул в открытый подъезд. Здание недвижно высилось пять, десять, двадцать секунд.

А потом одна из его половин стала с грохотом сползать, как сползает лавина с гор.

И мне почудилось, что из этого жуткого камнепада в небо летел прозрачный, бестелесный луч света его БЕССМЕРТНОЙ ДУШИ ГЕРОЯ РОССИИ.

Я просматривал эту запись ещё и ещё, всматривался в лицо солдата, докуривающего последнюю в жизни сигарету. И мне казалось, что я вижу, КАК РОЖДАЕТСЯ РУССКИЙ СВЯТОЙ.