Раиса Адамовна КудАшева (урождённая княжна Гедройц) — родилась в семье Адама (чиновник Московского почтамта, дослужившийся до надворного советника) и Софьи Гедройц (в девичестве Холмогоровой). Потом у супругов Гедройц появились на свет еще три девочки. Это было типичное старомосковское семейство — хлебосольное, веселое, с прислугой в белых фартуках и домашними спектаклями по праздникам.
В старших классах гимназии Раиса начала писать стихи для детей. Да так удачно, что ее охотно печатали в детских журналах. Раису ждало безоблачное будущее хозяйки интеллигентного московского дома и поэтессы-любительницы, но случилось несчастье — умер отец. Как старшая дочь Рая взяла на себя заботу о матери и младших сестрах — пошла работать гувернанткой в богатый дом. Теперь она уже не могла подписывать стихи своим именем. В высших кругах сочинительство считалось делом предосудительным.
В 1902 году Раиса устроилась на работу к князю Алексею Ивановичу Кудашеву. Он овдовел и никак не мог прийти в себя после утраты любимой жены, поэтому забота о наследнике почти целиком легла на плечи гувернантки.
В 1905 году кудашевская «Ёлка» попалась на глаза агроному и страстному любителю музыки Леониду Карловичу Бекману (1872–1939). Это был прибалтийский немец, потомственный дворянин, обладавший незаурядными музыкальными способностями.
Из воспоминаний Елены Бекман-Щербины, дело было так: «17 октября 1905 года моей старшей дочке Верочке исполнилось два года, и я утром подарила ей живую куклу — сестричку Олю, которая родилась в половине первого ночи, то есть тоже 17 октября. Верочка была в полном восторге. Пока я еще лежала в постели, Леонид как-то сел за рояль, посадил Верика на колени и сочинил для нее песенку на стихотворение из детского журнала «Малютка» — «В лесу родилась ёлочка, в лесу она росла…» Верочка, обладавшая прекрасным слухом, быстро ее выучила, а я, чтобы не забыть песенку, ее записала. Впоследствии мы оба стали сочинять для детей и другие песенки. Так возник сборник «Верочкины песенки», выдержавший в короткий срок четыре издания, затем — «Оленька-певунья».
Вскоре детская песня стала популярной. Однако во времена Первой мировой войны Рождество не отмечали, а затем Советская власть отменила его как религиозный праздник. «Елочку» запретили, как и Деда Мороза с лозунгом: «Только тот, кто друг попов, елку праздновать готов». Вернулась «Елочка» только с возвращением празднования Нового года — то есть после 1935 года. Но песню, как и множество других рождественских символов, переквалифицировали в новогоднюю.
Между тем песенка жила триумфальной и праздничной жизнью. Ее пели на всех детских утренниках, исполняли на главной елке страны в Колонном зале, на ее сюжет рисовали открытки. Это была главная новогодняя песня страны. А создательница ее текста, никем не опознанная, выдавала в районной библиотеке советские книжки и классику, а по вечерам возвращалась в коммуналку к своим книгам, любимому коту и воспоминаниям. Как-то по радио она услышала бодрый дикторский голос: "Песенка про елочку, слова и музыка композитора Бекмана". Она позвонила жене своего племянника, Анне Холмогоровой. Та возмутилась. Мало того что автор слов всенародной песни живет на нищенскую зарплату, так о нем еще и никто не знает! Может быть, и деньги за это получает кто-то другой!
- Давайте попробуем доказать, что автор — это вы, — неожиданно для себя предложила она престарелой родственнице.
- Да как же это? — испугалась Раиса Адамовна. — Голубушка, не нужно. Стара я уже для таких подвигов. Да и происхождение мое... Не дай бог кто узнает:
- А мы все же попробуем, — не унималась родственница.
Вот тут-то и пригодился черновик стихотворения, сохраненный Раисой Адамовной в далеком 18-м году. А еще в архиве чудом отыскались гонорарные ведомости всеми давно забытого журнала "Малютка". Состоялся суд. Деликатный вопрос о принадлежности к эксплуататорским классам удалось обойти. Процесс был выигран, и Кудашева была официально признана автором песни и должна была получать деньги с каждого ее исполнения.
Однажды председателю Союза писателей Александру Фадееву доложили, что пришла какая-то старуха, просит ее принять, говорит, что она стихи пишет. Фадеев велел ее впустить. Войдя в кабинет, посетительница села, положила на колени котомку, которую держала в руках, и сказала:
— Жить тяжело, Александр Александрович, помогите как-нибудь.
Фадеев, не зная как быть, сказал:
— Вы действительно стихи пишете?
— Писала, печатали когда-то.
— Ну, хорошо, — сказал он, чтобы кончить это свидание, — прочтите мне что-нибудь из ваших стихотворений.
Она благодарно посмотрела на него и слабым голосом стала читать:
В лесу родилась ёлочка.
В лесу она росла.
Зимой и летом стройная,
Зеленая была…
— Так это вы написали? — воскликнул изумленный Фадеев. По его распоряжению, посетительницу немедленно оформили в Союз писателей и оказали ей всяческую помощь.
Комментарии 2