ПЕРЕПИСКА О.

Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ И А. П. ЧЕХОВА (1902-1904)
171*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ
Телеграмма
17 апреля 1903 г.
Петербург
Выезжай двадцатого прямо Петербург. Погода летняя. Телеграфируй.
172. А. П. ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР
Телеграмма
18 апреля 1903 г.
Ялта
Приеду Москву 24. Билет взят. Ехать Петербург не хочется. Здоров.
173. А. П. ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР
Телеграмма
20 апреля 1903 г.
Ялта
Чудесный подарок получил. Спасибо, родная (См. конец письма 169). 267
174*. О. Л. КНИППЕР- А. П. ЧЕХОВУ
Конец мая 1903 г.
Москва
Милый Антон, приезжай, если хочется. Экзамен, оказывается, публичный (Записка, посланная Чехову из театра. Экзамен на драматических курсах Художественного театра). Приезжай, милый, все хотят тебя видеть. Очень прошу и очень просим.
Оля
175*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ
Телеграмма
23 июня 1903 г.
Новый Иерусалим
Жду, приезжай. Полторы десятины. Нравится (Антон Павлович и Ольга Леонардовна жили в Наро-Фоминске, откуда она ездила в Новый Иерусалим смотреть продававшуюся там дачу).
177*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ
19 сентября 1903 г. Севастополь
Милый Антончик, пишу среди толкотни, на книжной полке. Шапошников меня замучил (Шапошников Александр Константинович - служащий в севастопольском отделении государственного банка, знакомый А. П. Чехова). Возил на Братское кладбище, угощал обедом на бульваре, и вином, и шампанским и злил меня нелепостью. Голова болит адски. Хочется быть одной до ужаса. На пароходе одолела одна барыня, узнавшая меня по прощанию с тобой и по моей карточке. Лобызала меня на прощание. Давка на пароходе отвратительная. В Севастополе замучили встречами.
...Шапошников устроил отдельное купе 1-го класса. К чему? Я не привыкла к таким парадам. Меня это мучает. Не дают времени думать о тебе. Мечтаю лечь одна, раздеться и думать о тебе, о Ялте. Я плакала, когда уезжала. Прощай юг, горы, море. В Севастополе удивительно. Целую, ласкаю тебя, мой единственный, мой дорогой. Обнимаю много, много раз; целую.
Твоя Оля
Поезд сейчас уходит.
178. А. П. ЧЕХОВ - О. Л. КНИППЕР
Пятница, день твоего отъезда
19 сентября 1903 г.
Ялта
Милый дусик мой, лошадиная моя собачка, как ты доехала? Как провела ты время в Севастополе с рыжим усачом? (А. К. Шапошников). Все ли благополучно?
А я вернулся с парохода не здоровый; есть не хочется, нудно, глупо в животе, ходить,не особенно приятно, голова разболелась. Не знаю, отчего это. Но самое худшее, конечно, это твой отъезд; к твоему отсутствию я не скоро привыкну.
Если ты еще не успела послать в Ялту посылку, то прибавь гамаши - они скоро понадобятся.
Читал сегодня в газетах, что «Вишневый сад» пойдет в декабре. Если это справедливо, то очень хорошо, согласен, пусть только пьеса пойдет в первых числах декабря, а не в последних. Завтра уже буду работать.
Сегодня у нас обедала Нина Корш с девочкой. А мне, знаешь, немножко беспокойно, что ты взяла у меня не 100, а 75 р. Я, стало быть, должен тебе, дусюка, 25 р.
«Новое время» все продолжает пощипывать Горького; боюсь, как бы скандала не вышло (В «Новом времени» 12 сентября 1903 г. была напечатана «Отповедь г. Максиму Горькому» В. Буренина. Буренин отвечает на статью М. Горького в журнале «Освобождение» (1903, № 24) «О кишиневском погроме», в которой Горький назвал подстрекателями погрома Суворина, Буренина, Величко и других. Буренин, возражая Горькому, утверждал, что настоящими виновниками погрома являются «прежде всего любимейшие чада его лубочного «творчества», ухарские Васьки Пеплы, Челкаши, Коноваловы и им подобные воры, грабители и душегубцы»).
Пиши мне, родная, голубчик мой, ты теперь убедилась, как я тебя люблю.
Завтра еще буду писать тебе, а теперь отдыхай, беседуй, распаковывай чемоданы. Поклонись всем знакомым, никого не пропускай. Напиши, как идет «Юлий Цезарь», не слышно ли чего-нибудь насчет «Юлия Цезаря» и проч. и проч. и проч. (В Художественном театре шли репетиции «Юлия Цезаря». В этой работе участвовала вся труппа театра). Как Вишневский?
Обнимаю, целую твои лапки. Господь с тобой.
Твой А.
Как будто я стал писать еще мельче. Правда? Сегодня буду раскладывать пасьянс solo.
179*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ
Открытка 20-е,
утро
20 сентября 1903 г.,
подъезжая к Лозовой
Вот и ночь прошла, дорогой мой. Ты теперь газеты читаешь. Еду в отдельном купе, и это смущает меня - лишнее. Шапошников привел меня в отчаянье своей угодливостью. Ночью было холодно, так что велела постель устроить, чтоб было теплое одеяло. Солнечно. На воздухе еще не была, ничего не пила. Во сне видела, что у Шнапа шея прямая (Собака Ольги Леонардовны попала под колеса экипажа. У нее была повреждена шея). Трясет. В Лозовой опущу письмо. Странно мне быть одной. Странно покажется все в Москве. Кланяйся мамаше, Маше. Целую тебя крепко.
Оля
180*. О. Л. КНИППЕР - А. П. ЧЕХОВУ
Открытка
3 часа, 20-е сент.
20 сентября 1903 г.,
подъезжая к Харькову
Еду, еду, еду... Тепло удивительно, теплее, чем в Ялте. Окно открыто, - пыль адская. Мелькают совсем золотые леса - красиво. Накупила газет и читаю. В Лозовой выпила кофе и съела кусок ветчины. Как умывался? Кому кукиши показывал? От Севастополя у меня кошмар с рыжеусым чудовищем (Это снова о А. К. Шапошникове, провожавшем Ольгу Леонардовну по поручению Чехова).
Пиши, как ты себя чувствуешь. Побольше о себе. Увидишь Костю, поцелуй его от меня. Будь здоров, пиши и пьесу и письма жене. Обнимаю, всем поклон.
Оля