Тихий Дворик

«Делала ревизию платяного шкафа перед летним сезоном. Ничего нового: по-прежнему носить нечего и места нет. Разделила то, что не ношу на три кучки: если похудею, если потолстею, если сойду с ума. Все ситуации очень даже реальны.

Главному индейцу Советского Союза Гойко Митичу - 84 года!

Из жизни врачeй... Невролог: «Закончила прием больного, для того чтобы позвать следующего, подошла к своей двери и постучала с внутренней стороны». Хирург: «Вот было позорище, когда я после работы (15 гинекологичeских УЗИ) зашла в магазин и строго спросила у продавщицы: «Когда последние месячные?» А она сначала быстро и четко ответила: «29 мая», а потом спросила робко: «А вам зачем?» Акушер-гинеколог: «После бессонной ночи пришел домой. Жена говорит: «Мне нужно с тобой серьезно поговорить!» Я автоматом выдал: «Иди раздевайся, ложись, готовься». Стоматолог: «Муж говорит, что я перед декретом активно болтала во сне. Самый перл был где-то за неделю до ухода: «Не разговаривайте со мной, я вижу ваши зубы. Боже, повсюду зубы! Почему они есть у всех?» Врач скорой медицинской помощи: «Я однажды, простывшая и уставшая (сутки на ногах), на вызове ночью подписала ЭКГ: «Главное, все живы». Врач общей практики: «А я, возвращаясь домой после кучи вызовов, на вопрос мужа по домофону «Кто?» ответила: «Врач». Анестезиолог: «Я отвечаю на звонок частенько: «Реанимация, слушаю». Инфекционист: «Или после суток отвечаешь по мобильному: «Дежурный!» Отолaринголог: «После многократных телефонных звонков на дежурстве вставила в уши фонендоскоп, приложила его к груди больного и сказала: «Алло»… Врач-кардиорадиолог: «Звонок на мобильный вечером, я беру и отвечаю: „Радиология“, а там мама мне отвечает: „Педиатрия на проводе“ (мама у меня педиатр)». Хируpг: «Как-то в очереди стояла, подошел мужчина, спросил, за кем я, на что был ответ: „За этой больной…“ Я после 2 суток подряд была». Врач клинической лабораторной диaгностики: «Дневник дочери неоднократно подписывала словами: «Врач Иванова». Онколог-маммолог: «Еду в маршрутке и говорю: «Остановите мне в конце менструального цикла». Отоларинголог: «Забавно было, когда забыла снять лобный рефлектор и так поехала домой. Поняла не cpaзу, почему на меня люди на остановке косились. Опа! — звезда во лбу». Психиатр: «Я, отработав послeдний день, так долго пробовал открыть чужую машину, что вышел хoзяин, радостно предложив поменяться авто, коли уж его старая «десятка» мне глянулась». Ортодонт: «А после 3 дней подpяд 12-часовой работы — звонить по телевизионному пульту не пробовали? Причем с полным набором номера, прикладыванием к уху и нетерпеливым ожиданием звука вызова…» Мануальный терапевт: «И мнe пора в отпуск… Сегодня, садясь в такси, вместо названия улицы я сказала таксисту: «На кушетку, пожалуйста». Невролог: «После покупoк в супермаркете расписался на чеке и поставил свою печать! Кacсирша охренела!»

- Это шо ж такого надо было мацать своими руками, шобы мыть их пол- часа? - Мама! Ни за шо не отгадаете. Это селедка. - Шо селёдка? Ты мацал селёдку? - Почему мацал? Чистил! - Хто чистил? Ты? - Ну! Ваша Циля сказала, шо если я хочу форшмак, то сам себе и делай. Вот! Она ж не любит чистить селёдку..... - Шо значит " ваша Циля"..... Она и твоя тоже... - Так...ваша дочь, моя жена..... Ваша она была раньше, чем стала моей.... - Моня! Не отвлекайся. И шо с селёдкой? - Ну шо! Почистил. Отрезал все лишнее, выкинул внутренности. Икру отложил, а молоки оставил. Покрутил через мясорубку....два раза.... - Шо то я не поняла, как это в селедке и молоки и икра? - Так селедочки было две штучки. Шо вы миня перебиваете. Вот возьмите лучше почистите яблочко. Шо вы так толсто шкурку режете.... по- тоньше... Мама! Не ешьте кожуру,а то забьете себе кишечник, отвечай потом за вас, как за здоровую. - Моня! А шо это ты раскомандовался? Вдруг. - А у нас кто на кухне, тот и командир. Лук чистить будете или где? Ойц, давайте я сам, а то ваши слезы мине будут дорого стоить.... - Моня! А и де ты так научился работать ножичком? Прямо музыка сердца... - Жизнь научила, мама....жизнь. Так.....перемешаем, чуток перчика... маслице... Вам на черный хлеб или на белый? - Щас я попробую.....мммм.....мне , пожалуй, в пиалушечку и ложечку.....не, не десертную, лучше столовую. Цимес! Самое оно... - Мама! Может под удовольствие, пока Цилечка смотрит свой сериал, тяпнем по 50 ..? А? - Монечка, под такой форшмак не грех и соточку тяпнуть. Наливай. Монечка! Вот за шо я тебя люблю.....за то шо ты, если хочешь покушать......никада в одиночку не пьешь, тока с мамой © Марина Гарник ______________________ Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний

— Батя, тут открытка пришла, с опозданием на полгода. Вас с мамкой на свадьбу приглашают. Рустам и Залина какие–то. — Дай гляну, — отец раскрыл открытку, долго смотрел на приглашение, имена, подписи. Вернул — не успели, так не успели. — Так бать, это же в Дагестан вас приглашали, в Махачкалу! Кто это такие вообще? Тут видел, приписано: "перелёт и проживание за наш счёт". Бать, расскажи, а! Отец поотнекивался. Потом недолго помолчал. — Это сторона невесты приглашала. — Ну? — Ну... Это было в 85–м году, под новый год как раз. Тогда аномалия случилась — всю республику снегом засыпало. На улицу выйдешь — заборов не видно, только крыши торчат. По радио объявили ЧС, корм для скота на чабанских стоянках сбрасывали с вертолётов, чтобы падежа большого не было. Дороги расчищали военные, но и их усилий не хватало. Я работал заведующим инфекционным отделением ; помню, что поздравлять пациентов собирались. Стою у зеркала, креплю ватную бороду, медсестры и санитарки режут салаты. Вдруг за окном с надрывным рокотом и снежным скрипом остановился КРАЗ. Ну, знаешь, грузовик здоровенный такой... — Да знаю, конечно. — Ну вот, мы в окно выглянули, оттуда к нам вышли двое. Через пару минут пришли ко мне в кабинет. Молодая дагестанская семья, жили и работали на чабанской стоянке, километрах в пятидесяти от райцентра. Стоят у двери, переминаются, уставшие, серые от дороги. Я их приглашаю присесть, стоят. Начинает говорить муж: — Валера, — говорит, — дочка умерла. Полгода всего дочке, понос был — две недели, а теперь дышать перестала. Всё. Нам справка о смерти нужна, на святую землю повезём, хоронить будем. Тут я заметил, что в руках он держит небольшой чемодан. Жёлтый. Ставит его на стол, раскрывает, а там грудничок лежит. Синяя вся девочка. — Что же вы, — ругаться начинаю, — терпели до последнего? Почему сразу не привезли? — Хотели, Валера! Не могли прорваться через снег. Вот большую машину нашли, приехали. Отец осёкся, помолчал. Достал бланк, начал вносить записи, автоматически прослушивая тело ребёнка фонендоскопом. — Я, — батя говорит, — не надеялся ни на что тогда. Это процедура необходимая, их вообще много. Но тут слышу — шум. Не стук сердца, как все привыкли, а шум. "Всем тихо!" — крикнул, приложил мембрану плотнее. Через две минуты в фонендоскопе снова неясное "шууууух". — Как сейчас помню, — батя рассказывает, — сбрасываю со стола всё, что было, чемодан этот тоже, ребенка укладываю, ору главной медсестре, та — бегом за реанимационным набором. Через минуту вгоняем в подключичку дозу лекарства с одновременным массажем сердца. Там много всего, ты не поймёшь. Ребёнок начал на глазах розоветь, а потом вдруг как закричит... Громко так, на всё отделение... Я ошалело смотрю по сторонам — мама её без сознания по стене сползает. Папа бледный стоит, за стол держится. Элисту вызываю, санавиацию. Девчонку вертолётом увезли, вместе с родителями. Да ты помнишь, наверное. Они часто к нам потом приезжали, постоянно гостинцы везли. — Дядя Рамазан? — говорю. — Да! Рамазан, точно. Ну вот. Эта Залина — дочь его и есть. Ты смотри, помнят... (автор не известен)

Она не была в Эмиратах, Не видела Рим никогда И вряд ли увидит когда-то: Ей не с кем оставить кота. Ей снится порой на рассвете Родной её город - Чита. Она и туда не поедет: Ей не с кем оставить кота. А боль, словно острая спица, Засела в районе хребта... Но как она ляжет в больницу? Ей не с кем оставить кота. Ей скоро уже девяносто - Она доживёт и до ста. Секрет долголетия? Всё просто: Ей не с кем оставить кота. Вера Бутко

Две любви Невесту внесли в церковь на кресле. Гости переглянулись. Исхудавшая девушка в лиловом платье была бледна, но щеки ее горели лихорадочным румянцем. Жених, приват-доцент Санкт-Петербургского университета, Илья Мечников заметно нервничал. Рассеянный молодой ученый забыл в университете фрак и ему пришлось вернуться. Извозчик не подвел - к началу венчания двадцатитрехлетний жених прибыл без опоздания. Сегодня он станет счастливейшим из смертных. Илья заботливо накинул на невесту теплую кофточку - в церкви было прохладно. Людмила Федоровна ответила согласием на его предложение и в январе 1868 года стала его женой. "Милая Лю", как называл ее Илья, была племянницей известного профессора ботаники Андрея Николаевича Бекетова. Знакомство молодых людей произошло в доме Бекетова. Илья Ильич был педагогом дочерей Андрея Николаевича. Однажды Мечников серьезно простудился и Бекетов принял решение перевезти больного Илью в собственную квартиру: — Поверьте, у нас вам будет лучше. Мы сможем обеспечить вам должный уход. Племянница профессора Людмила взялась самоотверженно ухаживать за Ильей. Заботясь о молодом человеке, она заболела сама. Простуда перешла в катар верхушки легкого. За это время молодые люди сблизились и полюбили друг друга, и Мечников принял решение жениться. Петербургский климат был категорически противопоказан девушке и после венчания молодожены отправились в Специю (Италия). Людмила была очень счастлива и казалось, болезнь отступила. Оба надеялись на благополучный исход. Для лечения жены требовались значительные средства и Мечников взялся за переводы для издательств и чтение лекций. Но улучшение здоровья Людмилы было временным - туберкулез прогрессировал. Через четыре года после свадьбы, 20 апреля 1873, она угасла. Четыре года счастья, совместных исследований и отчаянных надежд на будущее разбились вдребезги. Потрясенный смертью молодой жены, Илья Ильич принял опийную настойку. Доза была настолько большой, что вызвала рвоту и ученый был спасен. Только увлечение наукой спасало от тяжких дум и двадцативосьмилетний Мечников решил посвятить жизнь борьбе с туберкулезом. Илья Ильич, будущий лауреат Нобелевской премии, сформулировал общую теорию воспаления как защитную реакцию организма в борьбе с инфекцией и заложил основы иммунобиологии. После смерти Людмилы Илья Ильич не помышлял о женитьбе, работал в Новороссийском университете в Одессе, полностью погрузившись в научные исследования. Выше этажом над квартирой Мечникова жила семья предводителя одесского дворянства Николая Белокопытова. Средняя дочь Белокопытовых была хорошенькой шестнадцатилетней сероглазой барышней, увлеченной наукой. Ольга училась в Одесской женской гимназии и Мечников стал давать ей уроки зоологии. Илья Ильич и Ольга стали проводить много времени вместе. Они то совершали экскурсии на природу, то часами сидели у микроскопа, то изучали научную литературу. Ольга оказалась вдумчивой и серьезной ученицей, но ее отец вскоре воспротивился дружбе дочери с молодым ученым - слишком красноречивыми были глаза юной гимназистки, влюбившейся в своего учителя. "На мое юное воображение влияло также его грустное прошлое, его интересная внешность, несколько напоминавшая в то время Христа: бледное и худое лицо его было освещено добрым, лучистым взглядом, вдохновенным, когда он увлекался. Сердце влекло меня к нему, но я не была еще зрела для брака, и равновесие мое нарушилось неожиданностью событий. Боясь быть не на высоте Ильи Ильича, я старалась придумывать "умные" разговоры, чтобы ему не было скучно со мной; но все, что я выискивала, казалось мне таким неловким и ничтожным, что я отбрасывала один проект за другим, пока не приходил Илья Ильич и не заставал меня врасплох...", - из воспоминаний Ольги. Отец девушки не собирался мириться с создавшимся положением и на помощь пришла мать Ольги, которая симпатизировала Мечникову. Она сумела убедить супруга, что лучшей партии Ольге не найти, несмотря на существенную разницу в возрасте - тринадцать лет. Ведь по сути Ольга была еще ребенком... 14 февраля 1875 года состоялась свадьба и Ильи Ильича и Ольги Николаевны. Ольга оставила в мемуарах воспоминания об этом дне своей жизни: "…Зима была суровая; снег покрывал землю густой искрящейся пеленой. За несколько часов перед свадьбой мои братья запряглись в салазки, чтобы покатать меня. "Иди скорей, — говорили они, — сегодня вечером ты будешь уже дамой, тебе нельзя будет больше играть". Я была того же мнения, и мы с увлечением помчались по снежному ковру на большом дворе нашего дома. Наконец мама, вся взволнованная, стала звать через форточку: "Дитя мое, да о чем же ты думаешь? Давно пора причесываться, одеваться!" — "Еще немного, мамочка, ведь в последний раз!" Вскоре Ольга Мечникова сдала экзамен на звание домашней учительницы и стала мужу надежной помощницей, переводчиком, иллюстратором и ассистентом ученого. В 1880 году случилась беда: Илья Ильич чуть не потерял свою молоденькую жену. С утра Оля пожаловалась на недомогание, а к вечеру горела лихорадкой. Врачи поставили ей диагноз "брюшной тиф" и вынесли вердикт: — Состояние больной критическое и шансы на выздоровление ничтожно малы. Илья Ильич, готовьтесь к худшему. Ольга металась в бреду, ее организм отказывался принимать даже воду, а пульс едва прощупывался. Илья Ильич в отчаянии думал, что на этот раз не в силах будет пережить смерть жены. Он принял решение уйти вместе с Ольгой и самостоятельно ввел себе бактерии тифа в кровь. На этот раз судьба была к обоим благосклонна: выздоровели оба. Последующая совместная жизнь Мечникова с Ольгой Николаевной была долгой и счастливой. О любви между ними свидетельствует их каждодневная переписка. Детей, правда в этом браке не было. Говорят, что Ольге Николаевне врачи запретили рожать. После смерти родителей Ольги супруги стали опекунами двух ее братьев и трех сестер. В 1887 году Мечников с супругой покинули Россию и переехали в Париж, где Илье Ильичу была предоставлена лаборатория в созданном Луи Пастером институте. Для Ольги он открыл художественное ателье на их даче под Парижем, так как жена занималась живописью и скульптурой. Ольга училась у скульптура Энжалбера и первые свои работы представила в 1900 году и это был успех. Ольга Николаевна была удостоена бронзовой медали на Международной выставке в Париже. Во Франции Илья Ильич много и плодотворно работал. В 1908 году работы Мечникова и немецкого иммунолога Пауля Эрлиха были удостоены Нобелевской премии. Как ни странно, Илья Ильич сверхзначимого события из этого делать не стал и на вручение не поехал - как обычно, он был занят, читал лекции. На вопрос организаторов премии: — Являетесь ли Вы французом или русским? Мечников ответил: — Был и остаюсь подданным Российской Империи. С Ольгой Николаевной они прожили вместе более тридцати лет, до самой кончины Мечникова в 1916 году. Илья Ильич, когда почувствовал, что ему остались считанные дни повторял: — Ты меня будешь держать за руку, когда наступит время. Ольга сидела у его постели и гладила его руки. На удивление, руки мужа были теплы и нежны и он грел ее холодные ладони. Умирающий тихо шептал: — Но думай, что теперь, когда смерть близка, я боюсь ее, нет, уверяю тебя. у меня полнейшее спокойствие духа. Я провел сегодня божественную ночь. Ночь эта многому научила меня. Мне казалось, что я уже наполовину вне жизни... Все, что меня мучило, все, что так волновало и казалось таким важным, как, например, эта война, — теперь кажется мне таким преходящим, таким ничтожным, сравнительно ничтожным с великими задачами бытия... Илья Ильич не мог уже обходиться без кислородной поддержки и задыхался. Приходившие врачи эвакуировали жидкость из легких, но это приносило лишь временное облегчение. Зная, что скоро оставит навсегда свою Ольгу, он продолжал заботиться о ней: — Оля, прошу тебя найди силы все это пережить. Тебя вначале поддержат друзья, а потом останется только работа. Пообещай мне, что ты напишешь воспоминания. — Да, любимый, я обещаю. Слезы катились из ее глаз, но она поклялась ему быть мужественной. 15 июля 1916 года Илья Ильич Мечников скончался в Париже. Великий ученый хладнокровно завещал свое тело на медицинские исследования. После смерти Мечникова Ольга Николаевна написала и издала в Париже прекрасную книгу воспоминаний о своем муже и сохранила все его архивы. В 30-х годах прошлого века Ольга Николаевна заведовала приютом и занималась благотворительностью. В 1944 году она покинула этот мир, пережив супруга на двадцать восемь лет. На фото: Мечниковы с братом и сестрой Ольги ______________________ Уважаемые подписчики! Подписывайтесь на наш телеграм канал по ссылке в комментариях! Там еще больше интересных историй, стихов и высказываний

Вот бы всех, кто никогда не жил в селе, отправить туда пожить. Нельзя человеку сильно от земли отрываться, тупеем мы от этого. Поедая варёное яйцо, вдруг вспомнила, как шокировала однажды одну даму, сказав ей, что био-яйца из-под деревенских куриц не обязаны тухнуть в холодильнике через пять дней. И даже через десять. И даже если их хранить не в холодильнике. Дама тогда до посинения спорила со мной, доказывая, что шестидневное яйцо — это смерть, это сальмонелла, это самое большое олицетворение несвежести, которое только возможно вообразить! Ну откуда же было знать этой даме, что все своё сознательное детство я провела за сбором из-под куриц этих яиц, с последующим раскладыванием по огромным эмалированным тазам, стоявшим у бабушки под кроватями в чулане? Яйца были тёплыми, шероховатыми, и, о боже, куриный помёт, прилипший к скорлупе, никто не бежал счищать щёткой — оно так и лежало под кроватью вместе с остальными. А ещё однажды мне доказывали, что свиней в деревнях кормили исключительно комбикормом, то есть специальным таким кормом, как сухой корм для собак. Ну откуда же спорщикам было знать, что всё моё детство мы почти каждое утро в компании подруг садились на велики и ехали в магазин за хлебом. Десять буханок чёрного и десять белого — это была моя норма, которую я могла увезти в трёх сумках на руле и на багажнике. Свиньям варили в печке картошку и морковь, мяли её потом, тёплую, прямо руками. Кожура у картошки была кое-где в угольках; всё это умопомрачительно пахло, и не сожрать одну свинскую картошину было совершенно невозможно. К овощам добавляли хлеб, ну и да, немного комбикорма. Но именно что — немного. Собаки в деревнях ели остатки от человеческой еды. Никто им не варил специальные каши, что осталось — то и пошло в миску. Правда, надо сказать, что мясных и рыбных обрезков летом было всегда много, а также свежих овощей с огорода и фруктов из сада, которые собаки жрали прямо с куста. Деревенским кошкам никто не говорил, что от молока у них будет понос. Им его просто наливали каждый день. Может, он у них и был, но значит, кошки это тщательно скрывали. Остальное кошки добирали рыбой, которую отцы приносили с рыбалки, мышами и воровством еды из мисок у собак. А ещё я знаю, что нормальное утреннее молоко из-под настоящей живой коровы, которая ест сено, скисает не через сутки, не через трое, а уже к вечеру. И горе нам, не выпившим утреннюю порцию молока, потому что вечером будет ещё ведро, а кошка уже похожа на шар. А если оно вдруг не скисает, значит, его прокипятили, а вам наврали, что нет, либо с вашей коровой что-то не так. Вот так сядешь съесть яйцо, и чего только не вспомнишь... Я, кстати, корову умею доить. И козу. Правда, зачем я это умею, не вполне понятно. © Автор неизвестен Художник Вячеслав Палачев

— О чём шепчет лето? — О счастье, конечно же. О маленьком доме у синего моря, Ещё оно шепчет о саде черешневом... — А сколько у лета в запасе историй? — Наверное много. И каждая — тайна. В июнь нужно прыгать как в сказочный омут. Сплетаются судьбы, и всё неслучайно, Как будто мы ангелом светлым ведомы. К примеру, вот двое. Вот солнце в зените. Поребрики. Парки. Цветущие лилии. — А дальше? — А дальше как в фильме забытом: Он стал её смыслом. Она — его крыльями. Алеся Синеглазая Художник Татьяна Марковцева

​​Воспоминания немцев. «Страшные советские солдаты» улыбались точь-в-точь как настоящие люди; они даже знали немецких композиторов — кто бы мог подумать, что такое возможно!», - вспоминала жительница Вены, Клара Тиссель, рассказывая историю, которая произошла в только что освобождённой Вене. Когда остановившиеся на привал советские солдаты увидели в одном из домов пианино, они решили устроить небольшой концерт. «Неравнодушный к музыке, я предложил своему сержанту, Анатолию Шацу, пианисту по профессии, испытать на инструменте, не разучился ли он играть, — вспоминал один из солдат, Борис Гаврилов. Перебрав нежно клавиши, он вдруг без разминки в сильном темпе начал играть. Солдаты примолкли. Это было давно забытое мирное время, которое лишь изредка напоминало о себе во снах. Из окрестных домов стали подходить местные жители. Вальс за вальсом — это был Штраус! — притягивали людей, открывая души для улыбок, для жизни. Улыбались солдаты, улыбались венцы...». ⠀ «Моему мужу Георгу сейчас 75 лет, и всю жизнь он покупает домой только чёрный ржаной хлеб. Знаете, почему? - спрашивает Елена Ильземан, жительница Берлина. - Он отвечает: «Это самый вкусный хлеб, мне дал его в детстве русский солдат». Солдат стоял на посту, а Георг пролез в дырку в заборе, и был он такой худой, что солдат, посмотрев на ребёнка, дал ему кусок чёрного хлеба. Георг рассказывал, что от недоедания он даже ослеп, поэтому этот хлеб от русского солдата был просто целым сокровищем... А ещё он рассказывает такую историю из своего детства. Это было в 1945 году в окрестностях Берлина. Его мать, наслушавшись пропаганды про «ужасных русских», вместе с двумя маленькими детьми бежала от наступающих советских войск. Но по дороге все беженцы были остановлены и им пришлось вернуться обратно. И вот они обречённо возвращаются в свой дом. А там уже расположились на отдых советские солдаты... И вот то, что запомнил на всю жизнь маленький мальчик, поразило и меня до глубины души. Это надо рассказывать нашей молодёжи, чтобы сохранялась историческая правда о солдатах - освободителях. Так вот, советские солдаты (в брошенном в лесу доме!) лежали на кроватях… с загнутыми в сторону матрасами. Как выразился Георг, «на металлических сетках». Я просто не поняла сначала, почему, и переспросила, и муж мне пояснил, что солдаты были в грязной одежде и загнули не только постель, но и матрацы на кроватях. Чтобы не запачкать! Потом пришёл советский офицер и выяснив, что эта женщина с двумя детьми — хозяйка квартиры, извинился, и все солдаты ушли. Когда мама Георга заглянула в шкаф, где оставались вещи, всё было на месте. Вот такой запомнил маленький немецкий мальчик (который потом стал майором армии ГДР) первую встречу с советскими солдатами.