Все,что на сердце у меня

Выйти в поле, да завыть, Но не станет легче. Молодым парням бы жить, Только ставим свечи. Много ль в жизни видел он? Мамина надежда. Только вопль, да тихий стон, Не бывать как прежде. Словно стаи воронья, Душу исклевали. Героически погиб, Но высотку взяли. С фотографии глаза, В мир большой смотрели. Сколько ваших душ ребята, В вечность улетели... Сколько мам, сестёр, родных... В миг осиротели. Им вся жизнь теперь в надрыв, В их душе метели. Лишь один вопрос - За что? Разве он повинен? Остаётся только выть, Матери о сыне. Не нужны награды, Почести, медали. На всегда отняли от неё покой. Каждой маме в мире, Лучше нет отрады, Когда мама знает, Сын её живой. Раиса Бобер

МАРИЯ ПЕТРОВЫХ посвятила это стихотворение Александру Фадееву. Оно поразило и Ахматову, и Лидию Чуковскую, и Маршака — всех, кто его слышал, тем, что голос поэта звучит в нём запредельно высокой нотой... -------- Назначь мне свиданье на этом свете. Назначь мне свиданье в двадцатом столетье. Мне трудно дышать без твоей любви. Вспомни меня, оглянись, позови! Назначь мне свиданье в том городе южном, Где ветры гоняли по взгорьям окружным, Где море пленяло волной семицветной, Где сердце не знало любви безответной. Ты вспомни о первом свидании тайном, Когда мы бродили вдвоем по окрайнам, Меж домиков тесных, по улочкам узким, Где нам отвечали с акцентом нерусским. Пейзажи и впрямь были бедны и жалки, Но вспомни, что даже на мусорной свалке Жестянки и склянки сверканьем алмазным, Казалось, мечтали о чем-то прекрасном. Тропинка все выше кружила над бездной... Ты помнишь ли тот поцелуй поднебесный?.. Числа я не знаю, но с этого дня Ты светом и воздухом стал для меня. Пусть годы умчатся в круженье обратном И встретимся мы в переулке Гранатном... Назначь мне свиданье у нас на земле, В твоем потаенном сердечном тепле. Друг другу навстречу по-прежнему выйдем, Пока еще слышим, Пока еще видим, Пока еще дышим, И я сквозь рыданья Тебя заклинаю: назначь мне свиданье! Назначь мне свиданье, хотя б на мгновенье, На площади людной, под бурей осенней, Мне трудно дышать, я молю о спасенье... Хотя бы в последний мой смертный час назначь мне свиданье у синих глаз.

СТИХОТВОРЕНИЕ САШИ ЧЁРНОГО, КОТОРОЕ НУЖНО ПЕРЕЧИТЫВАТЬ В ТРУДНУЮ МИНУТУ Есть горячее солнце, наивные дети, Драгоценная радость мелодий и книг. Если нет — то ведь были, ведь были на свете И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ... Есть незримое творчество в каждом мгновеньи — В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз. Будь творцом! Созидай золотые мгновенья — В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз... Бесконечно позорно в припадке печали Добровольно исчезнуть, как тень на стекле. Разве Новые Встречи уже отсияли? Разве только собаки живут на земле? Если сам я угрюм, как голландская сажа (Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!), Этот чёрный румянец — налёт от дренажа, Это Муза меня подняла на копье. Подожди! Я сживусь со своим новосельем — Как весенний скворец запою на копье! Оглушу твои уши цыганским весельем! Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье. Оставайся! Так мало здесь чутких и честных... Оставайся! Лишь в них оправданье земли. Адресов я не знаю — ищи неизвестных, Как и ты неподвижно лежащих в пыли. Если лучшие будут бросаться в пролёты, Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц! Полюби безотчетную радость полёта... Разверни свою душу до полных границ. Будь женой или мужем, сестрой или братом, Акушеркой, художником, нянькой, врачом, Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом: Все сердца открываются этим ключом. Есть еще острова одиночества мысли — Будь умён и не бойся на них отдыхать. Там обрывы над тёмной водою нависли — Можешь думать... и камешки в воду бросать... А вопросы... Вопросы не знают ответа — Налетят, разожгут и умчатся, как корь. Соломон нам оставил два мудрых совета: Убегай от тоски и с глупцами не спорь. Саша Чёрный 1910 год #сашачерный

То, что сейчас творится в стране, — это сословная страна, тысячелетняя. Есть князья и бояре с мигалками, есть тягловый народ. Пропасть огромная. Вы всё это знаете. С другой стороны, единственный выход — чтобы все были равны перед законом: и бояре, и тягловый народ. Чтобы шахтеры не шли в забой, как штрафные батальоны. Чтобы это было все по-человечески, чтобы личность в стране была свободная, уважающая себя. И тогда поднимем патриотизм. Потому что патриотизм плакатом не создашь, а у нас очень много я вижу, и я не один — интеллигенция, очкарики, скажем так, — мы видим очень многое. Мы видим этот плакат, внешние проявления. Попытка проявления патриотизма, какой-то совести в стране путем гимнов и маршей и так далее. Всё это мы проходили. Только гражданское общество и равенство всех перед законом — всех абсолютно: и Вас, и меня — тогда что-то начнётся. Мы будем строить и больницы, и детям помогать... детям, калекам, старикам. Всё это будет от души идти, искренне и честно. Юрий Шевчук 2010

Привет из прошлого… Однажды я проснулся очень рано. Бессонница. Включаю телевизор. И вдруг сюжет из "Кинопанорамы" Показан был из прошлого сюрпризом. Смотрел отрывки старой передачи, И ностальгия охватила безудержно. Ведущий там Рязанов, нет рекламы, И обнимает Фараду Абдулов нежно. Вот Горин молодой и безбородый, А рядом с ним Миронов, бодр и весел. Талантлив, в этом суть его природы, Он так играл, что все вскочили с кресел. Гафт с Остроумовой ещё не поженились, Гердт много шутит и о прошлом не печётся, И в студии все словно породнились, Большой семьёй, как в песенке поётся. Отдельным кадром Ширвиндт и Державин, Их пара как всегда неразделима. И восседает Табаков, как добрый барин, И Лановой проходит бодро мимо. Хазанов в этот вечер зажигает, Караченцов заливисто смеётся, Ерёменко о будущем мечтает, А Харитонов - что успех вернётся. Никитины прошли, какая пара! Их песни всей страною овладели: Я помню, каждый вечер под гитару На улице про Александру пели. Вот гордая осанка у Миледи - Так Терехову часто величают, - И Казаков ещё Израилем не бредит, И Михалкова без кавычек уважают. Высоцкого все дружно вспоминали - Всего два года как его не стало, - Сюжет о нём и песню показали: Он столько сделал, хоть прожил так мало! Вот Гурченко, ещё без изменений, А Яковлев подтянут и любезен. И Окуджава, безусловный гений, Спел про войну. Ну, как же он без песен! Они для всех казались эталоном - Мы с ними веселились и грустили, - Киношно-театральным эскадроном Артисты весь народ с ума сводили. Как много лет прошло! А может, мало... И многих нет, иные уж далече, Но вот под ложечкой тревожно засосало, Хоть говорят о том, что время лечит. Ушла, как в бездну, целая эпоха, И времена другие наступили, Но иногда, когда бывает плохо, Пою о том, как молоды мы были... Валерий Цацкис

Памятник Павлу Верещагину. Москва

Когда мне встречается в людях дурное, То долгое время я верить стараюсь, Что это скорее всего напускное, Что это случайность. И я ошибаюсь. И, мыслям подобным ища подтвержденья, Стремлюсь я поверить, забыв про укор, Что лжец, может, просто большой фантазер, А хам, он, наверно, такой от смущенья. Что сплетник, шагнувший ко мне на порог, Возможно, по глупости разболтался, А друг, что однажды в беде не помог, Не предал, а просто тогда растерялся. Я вовсе не прячусь от бед под крыло. Иными тут мерками следует мерить. Ужасно не хочется верить во зло, И в подлость ужасно не хочется верить! Поэтому, встретив нечестных и злых, Нередко стараешься волей-неволей В душе своей словно бы выправить их И попросту "отредактировать", что ли! Но факты и время отнюдь не пустяк. И сколько порой ни насилуешь душу, А гниль все равно невозможно никак Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши. Ведь злого, признаться, мне в жизни моей Не так уж и мало встречать доводилось. И сколько хороших надежд поразбилось, И сколько вот так потерял я друзей! И все же, и все же я верить не брошу, Что надо в начале любого пути С хорошей, с хорошей и только с хорошей, С доверчивой меркою к людям идти! Пусть будут ошибки (такое не просто), Но как же ты будешь безудержно рад, Когда эта мерка придется по росту Тому, с кем ты станешь богаче стократ! Пусть циники жалко бормочут, как дети, Что, дескать, непрочная штука - сердца... Не верю! Живут, существуют на свете И дружба навек, и любовь до конца! И сердце твердит мне: ищи же и действуй. Но только одно не забудь наперед: Ты сам своей мерке большой соответствуй, И все остальное, увидишь,- придет! Эдуард Асадов

ЭТО ИНТЕРЕСНО! А вы знаете, как в прошлые времена торговали книгами? Оказывается, существовали уличные торговцы, которых называли «крикунами». Залежался у какого-нибудь мелкого издателя или книготорговца тираж книги, а торговля не идет. В таком случае приглашали «крикунов», у тех были помощники — «поэты», сочинители «крика». Сидя в чайной или пивной, они обсуждали намеченную для продажи книгу и сочиняли «крик». Так, например, для брошюры по домоводству был предложен «крик»: «Что делает жена, когда мужа дома нет». Несколько крикунов появлялись с этой книгой на оживленных улицах и привлекали внимание людей, пожелавших приобрести такое произведение. Таким образом книга была быстро распродана, «капитал» спасен.