Жаркое лето 1941 года . Наше подразделение отступает по ровной и пустынной местности . Налетают самолёты и начинают нас бомбить и расстреливать , Подымаюсь , оглохший от контузии - никого , кроме меня в живых . Куда идти , понять не могу . Решил , куда глаза глядят . Через какое-то время наталкиваюсь на двух бравых в чистеньких мундирах нкаведистов . " Куда направился ?" - спрашивают .- "К своим !" ,- отвечаю .
"Ах ты сукин сын , предатель , скотина , значит , немцы у тебя это свои !" И разворачивают меня в противоположную сторону , взяв с обеих сторон под руки . Снова налетают мессеры , мои конвоиры разбегаются , пытаясь спастись , в стороны . Ни живой , ни мёртвый после второй бомбёжк
Жаркое лето 1941 года . Наше подразделение отступает по ровной и пустынной местности . Налетают самолёты и начинают нас бомбить и расстреливать , Подымаюсь , оглохший от контузии - никого , кроме меня в живых . Куда идти , понять не могу . Решил , куда глаза глядят . Через какое-то время наталкиваюсь на двух бравых в чистеньких мундирах нкаведистов . " Куда направился ?" - спрашивают .- "К своим !" ,- отвечаю .
"Ах ты сукин сын , предатель , скотина , значит , немцы у тебя это свои !" И разворачивают меня в противоположную сторону , взяв с обеих сторон под руки . Снова налетают мессеры , мои конвоиры разбегаются , пытаясь спастись , в стороны . Ни живой , ни мёртвый после второй бомбёжк