Зайдя в дом, он даже онемел – посредине комнаты стояла женщина такой ослепительной красоты, что дар речи к нему вернулся не скоро.
Лёгкий украинский говор сразу выдавал в ней кубанскую казачку:
– Ой, людечки, да какой же ты худой! Что же ты не кормишь его, Надя, – кинулась она, против правил, не к дочери, а к зятю.
Тут же крепко его обняла и опалила сочным поцелуем, ярких и алых губ, которые так вкусно пахли какими-то травами и так манили к себе, что он, в беспамятстве, инстинктивно, даже потянулся к ним.
Она засмеялась, так как это его движение не укрылось от неё.
– Ну, зять дорогой, покажись, – и стала бесцеремонно поворачивать его из стороны в сторону, нежной, необычайной красот