В 2018 году, еще до запуска «Земского учителя», я впервые побывала в Мурманской области и была поражена бескрайней тундрой, зеленью и заснеженными вершинами сопок в теплое время года. Я стала приезжать туда каждое лето, а в 2020-м решила участвовать в программе «Земский учитель». Так получилось, что квоты на мою вакансию не было, но я всё равно поехала на Север и устроилась учителем английского в городе Заполярном — без участия в программе. Позже, в 2022-м, снова подала заявку на участие в конкурсе и выиграла место в Кандалакше. Уже второй год я работаю здесь земским учителем английского языка.
Руководство школы было настроено ко мне приветливо. Но первое время мне предстояло доказывать другим, что я приехала не ради миллиона. Коллеги и родители учеников знают, что земские учителя получают поощрительные выплаты. Местные педагоги понимают, что им таких денег не заплатят, хотя работаем мы в одной школе и в относительно равных условиях. Относительно — потому что мне могут дать небольшую нагрузку и забрать учебные часы, снять классное руководство, не выплачивать бонусы, ведь «вы же миллион получили, зачем еще вас поддерживать материально». В любом случае у меня хорошая ставка: в Одинцове я получала 40 тысяч рублей, а в Мурманской области — 80.
Моей семье предоставили благоустроенную двухкомнатную квартиру с косметическим ремонтом. Это тоже стало причиной конфликтов с местными, ведь им так и не дали возможность купить жилье за небольшие деньги или получить служебное. Но не от нас зависит, кому платят и выдают квартиру, а кому — нет.
У земских учителей есть хейтеры не только среди местных, но и среди коллег по проекту
Кто-то злится, не в свою пользу сравнивая условия в разных регионах, некоторые покидают программу за несколько лет до окончания своего срока: им приходится вернуть приставам тот самый миллион. Они часто пишут: «Мы сбежали, и вы сбегите», — пытаются пробудить стадное чувство из-за горечи расставания с деньгами.
Помню, что в первый же день в Кандалакше мы с семьей поднялись на гору Крестовая, и это восхождение стало для меня символичным. Как будто я преодолела все свои страхи, слабости и сомнения ради своей цели — преподавать. Дети в моей школе умные, и они ждут, что их будут качественно учить не «учителя-переучки», приехавшие после экспресс-курсов, а профессионалы. Об этом важно помнить: ребятам в отдаленных регионах нужны хорошие школьные учителя. Найти и оплатить репетиторов им трудно, поэтому школа становится их центром притяжения».
«Я два года в программе. Всем довольна! Хотела море — вот оно, в пяти минутах ходьбы. Хотела почти вечного лета — получила. Обещали помочь подобрать жилье — живу! Дети, поддержка администрации, забота — получила всё! Извините, что счастлива!»
«Я почти два года отработала по программе на Дальнем Востоке. Всем довольна, тепло, светло, море рядом, природа шикарная, служебная квартира благоустроенная, руководство адекватное, зарплата хорошая. Работаю в селе, люди хорошие, дети слабоваты в учебе, но добрые и отзывчивые».
«Рискнула подать заявку. И ни о чём не жалею. Вся семья осталась довольна. Во-первых, приобрели свое жилье, пусть и с печным отоплением. Во-вторых, я работаю в замечательной школе. У меня очень хорошие ученики. Конечно, были трудности, но всё можно преодолеть, если ты принял решение что-то изменить в своей жизни. Программа доступна для всех. Нужно верить в себя! Если бы не программа, то моя семья так и осталась бы жить в съемной квартире. Пробуйте! Всё у вас получится».
«Иногда не хватало денег даже на еду»
Анна (имя изменено), переехала в Краснодарский край
«Я проработала в школе на хуторе (до города 50 километров) два года и вернулась домой. Выплаченный миллион вернула перед отъездом. Не смогла продолжить. «Сломалась», как говорят.
Я попала на маленький пьющий хутор, где нет газа, крупных магазинов и аптек. Есть сельпо, там продают хлеб и еще кое-что по мелочи. За продуктами, лекарствами и промтоварами местные ездят в близлежащую станицу. В моменты сомнений, стоит ли оставаться, я убеждала себя: «Живут же тут люди, и ничего», — но теперь я вспоминаю это место с болью и ощущением беспросветности.
Снять жилье на хуторе невероятно трудно. Поначалу я не считала это трудностью и надеялась на школьное сарафанное радио, на помощь директора, но нет. Я сама сняла хату и топила ее дровами. В один совсем не прекрасный день моя избушка чуть не сгорела. Пару раз я надышалась угарным газом.
За «земский» миллион я купила квартиру в станице и перевезла к себе сына. Я думала, что школу лучше заканчивать под «маминым крылом», но произошло то, что мне до сих пор сложно описать. Когда я была на очередном (сто пятом!) совещании, одноклассник моего сына, никогда не отличавшийся примерным поведением, сильно ударил моего ребенка. Сын боялся и молчал, и только дома я увидела «нечто» на его спине. Это «нечто» было синим и похожим на впечатанный кулак — были видны ямки от костяшек. Я, перепугавшись, потащила сына к дежурному врачу. Тот сразу вызвал полицию, всё закрутилось. Мы даже до травмпункта не доехали и никаких заявлений не писали, но для администрации школы я стала врагом номер один.
Учителя заняли позицию «моя хата с краю». Все, абсолютно все боялись
Большая проверка должна была прийти на голову бедовой маленькой школы. А виновником, накликавшим такую «страшную беду», была назначена я. Не стоит забывать, что менталитет местных жителей в таких поселениях отличается кумовством: у всех есть связи, поэтому, какие бы проблемы ни были, друг для друга все свои, а их наказывать и сдавать не принято.
Коллеги, с которыми я еще вчера общалась и шутила на педсоветах, заняли глухую молчаливую оборону. Смешно, но с проверкой никто так и не приехал.
Что бы еще рассказать из интересных историй? Однажды пятиклассники утопили мою собачку, которую я завела на новом месте. Они сделали это не случайно и снимали всё на телефон.
Если говорить про школу, не всё так прекрасно в нашей системе образования. Некоторые пятиклашки не умеют читать. В классах много ребят с особенностями развития, которым нужны адаптированные для их темпов программы, но родители и сами дети считают, что у них всё хорошо. Учителя — молчаливые, забитые, от них каждый раз требуется «сдать отчет еще вчера», но при этом они готовы сделать и сказать всё что угодно, лишь бы не рисковать своим местом.
Зарплата на ставку у меня была 11 тысяч, хотя МРОТ на тот момент составлял 13 тысяч
В некоторые моменты не хватало денег даже на еду, а местные за спиной подарили мне кличку Мыллионэрша. Хотя, если задуматься и посчитать, то выплаченный миллион за пять лет работы земским учителем превратится в 16,5 тысячи в месяц.
Зачем я подала заявку на конкурс? Мне всегда нравилось работать с детьми, и у меня была маленькая мечта — жить где-то у моря. Пусть даже домик не на самом побережье, но я бы обязательно ездила хотя бы раз в месяц на море, которое прекрасно в любой сезон и которым можно бесконечно любоваться. К тому же у сына на прошлом месте работы была страшная аллергия и врачи рекомендовали нам сменить климат.
В итоге на море мы не были ни разу, поскольку между бензином и буханкой хлеба всегда выбирался хлеб. Аллергия у ребенка, наоборот, только усилилась, так как пыль с фермерских полей летела со всех сторон.
Нет комментариев