В ночь на 23 марта 1943 года под Краснодаром советские самолеты По-2 сбрасывали бомбы на позиции противника. Пилотировали их девушки из 46-го гвардейского ночного бомбардировочного полка Таманской дивизии.
Самолеты их были легкими, деревянными, с обтянутыми лаковой перкалью крыльями, брони на них никакой не предусматривалось. При точном попадании в них зенитного снаряда такие «ночные птицы» сгорали в небе за считанные минуты.
Но именно женские экипажи этих небесных тихоходов совершали настоящие подвиги.
И сейчас самолету Екатерины Пискаревой и Раисы Ароновой предстояло выполнить такую опасную боевую задачу. Их уже заметили на земле, небо пронзили лучи прожектора, заревели зенитки.
Девушки должны были тут же сбросить бомбы и улететь, но они решили подобраться поближе. Резко взметнули вверх, отключили мотор и на бреющем полете осторожно стали спускаться.
На неприятеля полетели бомбы, но рядом с самолетом разорвался зенитный снаряд. Раиса поняла, что ее ранило осколками, но, несмотря на страшную боль, она продолжила бомбометание.
Их самолет вернулся на аэродром, но штурмана Аронову еле вытащили из кабины. Девушка потеряла много крови, но ее успели довезти до санчасти полка. Вытаскивать осколки пожилому хирургу пришлось прямо на месте в срочном порядке с минимальным обезболиванием.
Всего врач извлёк 17 штук частей снаряда, а Раиса старалась не кричать, так как рядом была палата с мужчинами.
Оставшиеся 17 осколков так и остались в теле девушки, вытаскивать их было опасно. Но именно они потом приведут к серьезному заболеванию, которое и оборвет ее жизнь.
Ее поколению выпало крылатое время. Несмотря на трудности, бытовую неустроенность юноши и девушки в 1930-е годы прошлого века мечтали покорить небо, став летчиками. Эта мечта теплилась в сердце дочери железнодорожного рабочего Раечки из города Саратова.
В 10 классе она написала просьбу высокому руководству направить ее в летное училище, но получила категорический отказ. Женщины – военные летчицы стране не требовались.
И тогда Раиса поступила в Саратовский институт механизации сельского хозяйства и стала посещать занятия в аэроклубе, чтобы исполнить свою мечту.
Научилась уверенно чувствовать себя за штурвалом самолета, потом перевелась в Москву, стала активисткой-комсомолкой, строила планы на будущее, но началась Великая Отечественная война.
Раиса сразу же попросилась взять ее на фронт добровольцем, указывая, что владеет навыками профессиональной летчицы. Ей отказали, поэтому она вместе с другими комсомольцами рыла окопы для оборонительных сооружений, а в конце 1941 года, узнав о подготовке летчиц и штурманов для авиаполка, попросила направить ее туда.
Так Раиса Аронова и стала штурманом.
Война кажется легкой только тем, кто от нее бесконечно далек. Это нелегкое кровавое дело часто бывает не под силу опытным мужчинам, что уж там говорить о хрупких женщинах.
Но именно женщины и составили основу этого особого авиационного полка, ставшего легендарным. Летали на самых простых самолетах, каждый день совершая огромное количество вылетов, рисковали, теряли боевых подруг, но сохраняли стойкость и веру в победу.
Недаром за сбитый деревянный По-2 с бесстрашными летчицами на борту немцы давали своим зенитчикам медали как за целый стратегический бомбардировщик!
Именно фашисты и прозвали девушек «ночными ведьмами», не дававшими им спокойно уснуть в этой холодной варварской стране. Да и само то, что против них воюют хрупкие девушки, внушало истинным арийцам ужас. Они иначе представляли себе народ «второго сорта» - необразованных и неразвитых славян, как их рисовала гитлеровская пропаганда.
А Раиса Аронова начала свой боевой путь штурмана в мае 1942 года. Всегда работала на износ, за ее плечами остались битвы за Кавказ, Кубань, Крым, Белоруссию.
После ранения марта 1943 года через два месяца она буквально сбежала из госпиталя, вернулась в родной полк, объявив, что просит разрешить ей стать летчицей.
Ходатайство ее удовлетворили, Аронова стала командиром летного экипажа. А 17 осколков, спрятавшихся в ее теле, продолжали приносить боль, особенно остро проявлявшую себя по ночам.
Но превозмогая себя, Раиса снова и снова поднималась в небо. В жизни веселая и эмоциональная, в условиях боевого полета она становилась хладнокровной и выдержанной, это и позволяло ей принимать мгновенные решения в ситуации острой опасности.
Характер у нее был железный. Он и помогал выдержать трудные условия службы.
В итоге к концу войны у нее накопилось 941 боевой вылет. Это почти в 2 раза превысило среднюю норму за войну у боевого летчика, который начинал свой путь в 1941 году, а заканчивал в 1945 году.
По совокупности боевых заслуг в мае 1946 года летчица была удостоена звания Героя Советского Союза.
После войны она счастливо вышла замуж за полярного летчика Леонида Степановича Пляца, родила в 1948 году сына Анатолия. Закончила военный институт иностранных языков, работала в МВД, КГБ, ЦК КПСС.
И уже на пенсии написала книгу о своих однополчанках, где рассказала о смелых девушках, не побоявшихся сразиться с грозным врагом.
Однако здоровье ее было непрочным, а смерть мужа в 1980 году еще больше подорвало его.
Раиса Ермолаевна Аронова скончалась в 1982 году в возрасте 62 лет. Похоронили ее в Москве, а в Саратове – городе ее детства – в честь летчицы назвали улицу.
Так и осталась она навсегда в крылатой гвардии Великой Отечественной войны вместе со своими подругами. И теми, кто смог пережить войну, и теми, кто ушел в мир иной совсем молодыми.
Пискареву и Аронову считали в полку «везучим» экипажем. Из самых сложных ситуаций они выходили невредимыми и с небольшим числом пробоин в самолете. Они и сами, видимо, уверовали в свое везение и летали иногда безрассудно смело.
Но вот на Кубани летное счастье стало им изменять. Немецкая оборонительная «Голубая линия», до предела насыщенная средствами ПВО, представляла собой плотную огненную преграду.
Все чаще и чаще самолеты возвращались. С задания с многочисленными пробоинами в плоскостях, а экипажи - с неуемной дрожью в коленях. .
В районе станицы Киевской у немцев среди множества других находился очень мощный «липкий» прожектор. Именно его необходимо было уничтожить в первую очередь, уж очень он мешал работе ночников.
Катя и Рая получили задание уничтожить этот прожектор. Подойдя к цели, их самолет попал в лучи целого десятка прожекторов противника, особенно цепко в них вцепился их «подопечный».
Зенитчики, видя хорошо освещенную цель, открыли бешеный огонь по их самолету. И тут Раю толкнуло в бок чем-то острым,' горячим. Она охнула и ткнулась головой в приборную доску.
Сознание не покинуло ее и, превозмогая сильную боль, она подняла голову и опять смотрела в прицел. Дернуть за бомбосбрасыватели сил еще хватило. Рывок - и бомбы полетели вниз.
Самый яркий луч погас, но остальные, как щупальца гигантского спрута, крепко держали их самолет в своих слепящих объятиях. Зенитки продолжали неистовствовать...
Утром в санчасти хирург делал Рае операцию. Сначала он извлек из ран клочья от мехового комбинезона, брюк и на здоровенной своей ладони поднес все эти мокрые от крови лохмотья к ее лицу.
- Вот, отдашь начхозу. В обмундировании теперь нехватка.
Ей стало хуже, и «шутка» не очень помогла терпеть невыносимую боль. Хирург начал вытаскивать из глубоких ран осколки зенитного снаряда. Их было бесконечно много, а он все считал:
... четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать...
Когда он особенно глубоко залезал инструментами в рану, ей хотелось кричать, но она не осмеливалась: рядом, за фанерной перегородкой, находилась мужская палата.
- Очень больно, - почти шепотом говорила она хирургу.
- Врешь! - рявкнул он так, что она уже и рта больше не раскрывала, только еще крепче вцепилась в руку полкового врача Ольги Жуковской.
А за дверью стояла комиссар полка Рачкевич, «мамочка», и, наблюдая сквозь щелку за операцией, потихоньку плакала...
Из воспоминаний Р. Ароновой:
- Нам всем до сих пор снятся иногда военные ночи: черной небо, слепящие лучи прожекторов, вспышки разрывов зенитных снарядов, пламя горящих самолетов. Просыпаешься с колотящимся сердцем. Потом с облегчением вздыхаешь: хорошо, что это только сон!
...мы с мужем жили в маленькой комнатке многонаселенной коммунальной квартиры. Жила там одна женщина — ее все не любили за злой язык.
Стою я как-то в общей кухне, варю кашу пятимесячному сыну. Вошла та женщина. Я, как и все жильцы, взбегала вступать с ней в беседы, но у нее была странная манера — рассуждать вслух, вызывая, таким образом, присутствующего на разговор. Так было и в тот раз.
— Гм, — усмехнулась она, вроде как отвечая на мой слова,— «воевали!» Знаем, как вы воевали и за что ордена получали!
Словно кипятком плеснули мне в лицо. Мгновенная вспышка гнева затмила разум. И не помню, как так получилось: рука, в которой я держала ложку, мелькнула в воздухе и...
— Караул, убивают! — завизжала злоязычница не своим голосом.
Она преувеличивала, конечно. Никто не выбежал на ее крик.
Я понимаю, что поступок мой был некрасивым. Но почему меня не мучает раскаяние?
Наверно, потому, что мы до сих пор видим во сне войну. И еще потому, что нет сейчас среди нас таких славных девчат, как Дуся Носаль, Галя Докутович, Полина Белкина, Тамара Фролова и много других...
В послевоенные годы Р. Е. Аронова окончила Военный институт иностранных языков (1952).
Служила в аппарате ЦК КПСС, МВД СССР, КГБ СССР. Занималась чтением и переводом иностранной дипломатической, военной, коммерческой и агентурной шифрованной переписки, участвовала в работах по аналитическому раскрытию шифров и кодов иностранных государств.
С 1961 года майор Аронова — в запасе, жила и работала в Москве.
Умерла 20 декабря 1982 года. Похоронена в Москве, на Кунцевском кладбище.
Комментарии 4