Предыдущая публикация
Сегодня 10 мая день рождения ВЛАДИ Марины (Марины Владимировны Поляковой-Байдаровой), французской актрисы кино, театра и телевидения.
По национальности она русская. Приобрела популярность в ролях естественных, своенравных девушек («Перед потопом», «Дни любви», «Колдунья»). Автор книги о Высоцком «Владимир, или Прерванный полет», многих романов и публицистических произведений. В нашу отечественную культуру эта актриса навсегда вписана как Жена Владимира Высоцкого. И пусть не первая (первая жена – от Бога, вторая – от людей, третья – от дьявола), но как-то так у нас с вами, дорогие друзья, получилось, что стала она как бы и главной супругой нашего гения. Ну, бесстрастное время умнее всех нас мудрствующих, и оно ещё распорядится по-своему. А я сейчас хочу вам рассказать о том, как относился к третьей жене сына его отец, с которым мы были в замечательных отношениях. Так вот он, что называется, на дух не переносил француженки. Письмо, с которым я предлагаю вам ознакомиться, и было организовано Семеном Владимировичем от своих троих хороших знакомцев. С одной стороны, вроде бы, - типичное возмущение советских людей, в несметном множестве проявлявшееся по самым различным поводам. Но если быть уж до конца откровенным, то приведенное письмо приятелей Высоцкого старшего в некоторых позициях я, грешен, до сих пор разделяю. Почему и привожу его здесь полностью. По просьбе Семена Владимировича я не просто читал эту рукопись перед публикацией в газете, но и правил её, сам перепечатал на машинке. Оригинал, писанный рукой отца поэта, у меня сохранился. И это уже было с его стороны великим доверием, которым (чего уж там скромничать) я до сих пор горжусь.
*
«В угоду сенсации»
«Сразу же после выхода в свет «Владимир, или Прерванный полет» и его автор М.Влади были представлены в издательстве «Прогресс». Затем автору были организованы многочисленные встречи с будущими читателями в разных городах страны. Многократно мы встречались с М.Влади на телеэкранах. Серией статей рекламного характера было ознаменовано появление книги в периодической печати. Авторы некоторых из них не поскупились на самые высокие оценки, определив книгу как уникальное литературно-художественное произведение. Но при всем при этом заметим: в бурном потоке публикаций — ни одного читательского отклика! Официальная точка зрения была утверждена как бы сверху, безапелляционно и без участия тех, кому предназначена книга. А имеем ли мы, читатели, право на свое, может быть, и альтернативное суждение?
Будем справедливы: книга во многом искренна и откровенна. Автору не откажешь в зоркости глаза, меткости выражений. Запоминаются многие эпизоды — и трогательные, и смешные, и сатирические. Но с самого начала обращаешь внимание на то, что книга о Высоцком сводится в основном к теме «Как я его любила и как спасала». В любовь М.Влади можно было бы и поверить, если бы не унижающие достоинство ее покойного мужа натуралистические сцены, для которых автор не жалеет красок. Она смачно описывает поведение человека в болезненном состоянии. Сколько раз в небольшой по объему книге всплывает эта «притягательная» для автора тема! Не пощадила М.Влади своего мужа и в чисто интимных подробностях. Ну, нельзя же выворачивать наизнанку все, пользуясь тем, что человек, о котором пишешь, воспрепятствовать такой «популярности» уже не может. М.Влади отводит себе роль и этакого открывателя цивилизованного заграничного рая. Высоцкому же по причине его неосведомленности оставалось лишь только широко раскрывать глаза и не переставать удивляться. «Ты, будто сам себе не веря, снова что-нибудь включаешь (речь идет о купленном Мариной «Кадиллаке» со стереомагнитофоном, маленьким баром и холодильником — Авт.), и все работает, и ты смеешься, как ребенок». Нелишне заметить, что у чудо-машины, как впоследствии оказалось, работало все, кроме тормозов, что чуть было, не привело к аварии.
Кстати, невольно обращаешь внимание на одну деталь: во многих путешествиях Марина — за рулем автомашины. Она и в жизни подчеркивает эту свою ведущую роль — роль гида, знатока, спасительницы. Мысль, которая, можно сказать, подспудно навязывается читателям: это она, М.Влади, фактически создала Высоцкого. «В тридцать лет (когда они познакомились — Авт.) ты был талантливым человеком, автором нескольких красивых (?! — Авт.) песен. В сорок два года — ты Поэт, оставивший человечеству свое творчество».
Ничуть не хотим принизить роль М.Влади как жены, как человека, который приходил В.Высоцкому на помощь в трудные минуты. Но не надо и преувеличивать ее значение в его творчестве.
С вызывающей категоричностью М.Влади утверждает: «Отныне на твоей могиле возвышается наглая (это о надгробии-то — наглая! — Авт.) позолоченная статуя, символ социалистического реализма, то есть то, от чего тебя тошнило при жизни». Грубо и примитивно! И к тому же неправда! Сама фигура поэта, рвущаяся из пут («Тесны тебе людские рамки»), не имеет ничего общего со статичными и одноплановыми скульптурами, выполненным в духе «соцреализма».
Читая книгу, трудно избавиться от чувства неловкости перед теми, кого автор больно задевает и даже просто оскорбляет. Непочтительнее всего, мягко говоря, Марина Владимировна отзывается о родителях Высоцкого и, особенно, о его отце — фронтовике, офицере Семене Владимировиче. Впервые мы встречаемся с ним в Германии после войны, где он служит в советских войсках. «Жизнь его,— замечает автор,— приобрела неожиданную значительность в этом замкнутом мирке (то есть в гарнизоне — Авт.)». «В своем замкнутом кругу,— продолжает она,— десяток офицерских семей живет под перекрестным наблюдением. От них несет лицемерием пополам с «водкой». Несколько позднее М.Влади заявит, что отца у Володи по-настоящему не было вообще! Она отрицает какое-либо его участие и в воспитании сына, и в заботе о нем. И в чем только не обвиняет его Марина Владимировна! И в многочисленных «эпитетах», которые он якобы адресовывал сыну, и в непонимании его творчества, и даже в предательстве, в клевете на него. «Поставив этот абсурдный памятник, вы готовитесь высечь там свое имя, — заявляет она.— Вы, который никогда не поддерживал вашего сына в борьбе за правду, готовитесь разделить с ним посмертную славу». Сколько язвительности, а главное — недоказуемых и грубых обвинений!
Да, допустим, отец мог разговаривать с сыном как угодно резко. А разве в других семьях этого не бывает? Судя по всему, быть свидетелем этих разговоров Марине не пришлось. И, наконец, причиной резкости могли быть многие песни Высоцкого, официально в то время не признанные, гонимые и чреватые расплатой. Могло ли все это серьезно не беспокоить отца? Увы, заступиться за своих родителей сын уже не сможет, и потому хотим заступиться мы.
Впрочем, участь родителей разделяют в книге и многие другие. Удивительно, с какой легкостью, как бы походя, раздает автор свои характеристики людям, с которыми ей довелось встречаться. Мы, например, узнаем, что известный пианист Нейгауз — «собрат Высоцкого по саморазрушению», что драматург и сценарист Э. Володарский — «приятель по пьянке, впоследствии оказавшийся предателем», что М. Шемякина с ним связывает «за исключением таланта (? — Авт.), любовь к диким попойкам». Троим друзьям Высоцкого (весьма прозрачно намекая, кто они, а то и просто называя) она, не смущаясь, навешивает ярлык «лакеи».
А вот это просто поражает своей бестактностью: «Рождение двух сыновей, навязанное хитростями твоей жены, которая сообщала тебе об этом лишь тогда, когда уже было поздно что-либо предпринимать, привело тебя в отчаяние». Неужели М.Влади не только по-человечески, но и по-женски не понимает, что она наносит оскорбление и причиняет боль сразу троим — бывшей жене Высоцкого и двум его взрослым сыновьям, у которых сейчас растут свои дети? Стоит ли после этого удивляться, что сыновья Высоцкого заявили о своем намерении подать в суд на автора книги за клевету, за оскорбление своих близких?
Известно, что М.Влади была желанным гостем в нашей стране. Русское гостеприимство ей довелось испытать не раз. А вот чем она ответила на это доброжелательство и открытость?
Мы уже говорили о совершенно безнаказанном оскорблении, которое она нанесла советским офицерам, служившим в Германии. Весьма неуважительно высказывается она и о врачах «скорой помощи», единственное предназначение которых, оказывается, «выполнять план», а не спасать людей. В книге встречается и такая фраза: «Шесть бутылок водки в день вычеркивают тебя из жизни». Как утверждает М.Влади, «здесь, в Москве, знают, как это бывает, в Париже — нет». Но и этого мало. Автор заявляет, что в Советском Союзе терпимость к пьяницам всеобщая. «Пьяному все помогают. Это своеобразное братство по пьянке». Ну, знаете ли, категорически возражаем против того, чтобы всех нас без разбора причислять к такого рода «братству»!
Довольно странную идеологическую подоплеку видит М.Влади в обыкновенных человеческих поступках. Подарки Высоцкого она воспринимает как его стремление «успокоить свое чувство вины перед собратьями, лишенными свободы» (сам же он, естественно, обрел ее благодаря Марине, имея возможность бывать на Западе). Немало занимают автора проблемы продовольственного и промтоварного дефицита в нашей стране. Да, увы, в наших магазинах мы не находим многого, что нам необходимо. Мы и сами болезненно переживаем это. Но как же бестактно выглядит человек, который позволяет себе с позиций своего благополучия злословить по этому поводу! «В этой стране невозможно приобрести законным образом элементарного гвоздя или самой обычной доски». Одаривая подарками, привезенными ею, своих знакомых и друзей. М.Влади, не стесняясь, при этом говорит: «Я потрясена, как счастливы эти люди получить рубашку, пластинку или белье из Парижа». Думаем, что читать это будет особенно «приятно» тем, кто оказался в числе одаренных ею. Непонятное тяготение испытывает автор к самым «приземленными» темам — нашим расхлябанным дорогам, далеко не «эстетичным» общественным туалетам и, извините, толстым задам (у автора сказано более выразительно), которые, как выяснилось, отнюдь «не являются монополией России».
Обидно, что М.Влади оказалась в плену субъективизма, обывательщины, преступающей законы элементарного такта, а то и порядочности. Трудно поверить, что издатели «Прогресса» не заметили всего этого. Правда, в прикнижной аннотации они попытались, как бы отгородиться (и только!) от некоторых мыслей автора. Но и это вряд ли спасает дело; напечатанная мелким шрифтом, всего в несколько строк, аннотация, попросту говоря, не задерживает на себе внимания. Зато, по-видимому, издателей воодушевляло другое: книге была уготовлена роль бестселлера. И, увы, при этом оказалось забытым главное — наше национальное достоинство».
М.АЛХИМОВА, ветерана труда, инженера; К.НЕСТЕРОВОЙ, преподавателя литературы; В.ЦВЕТКОВА, члена Союза журналистов СССР. «Литературная Россия». 18 августа 1987 года.
*
Марина Влади — младшая из четырех дочерей знаменитого исполнителя русских и цыганских романсов в Париже Владимира Полякова. Впервые вышла на сцену в два с половиной года. До 12 лет танцевала в классе Парижской оперы. Параллельно вела на радио детскую передачу. В кино начала сниматься с 10 лет, а в семнадцать сыграла главную роль во французско-шведском фильме «Колдунья», который обошел все экраны мира и принес юной актрисе неслыханную популярность. На съемках фильма «Мерзавцы идут в ад» она познакомилась со своим будущим мужем режиссером Робером Оссейном, тоже русским по происхождению, и впоследствии не без успеха снялась в нескольких его фильмах: «Простите наши оскорбления», «Ты... ненависть», «Ночь шпионов». Обаятельная и женственная актриса привлекала талантливых режиссеров, которые приглашали ее в свои фильмы — «Дни любви» (Дж. Де Сантиса), «Королева пчел» (режиссер Марко Феррери, премия Каннского фестиваля за лучшую женскую роль), «Веские доказательства» (Кристиан-Жака), «Две или три вещи, которые я знаю о ней» (Ж.-Л.Годара). Чаще же всего ей приходилось сниматься в коммерческих поделках, где она была красива, эффектна и не более. Несколько лет Марина работала в театре, на ее счету три десятка главных ролей. В 1970 Влади снялась в советском фильме «Сюжет для небольшого рассказа» Сергея Юткевича, где сыграла роль Лики Мизиновой — одной из немногих женщин в жизни А. П. Чехова. Ее героиня органично вошла в ткань этой несколько вычурной, эстетской картины. Марина прекрасно поет. Ее пластинка «Песни мира» в основном с русскими колыбельными песнями в свое время имела оглушительный успех. Особенно плодотворными для Влади были 1980-90-е годы. Она снималась в одном фильме в год, выступала на сцене, пела на эстраде, занималась скульптурой. Случайная встреча с Владимиром Высоцким в 1968 переросла в большое чувство, Марина Влади стала его женой.
Писатель Николай Андреев нашёл интересные сведения о дедушке Марины по матери - Евгении Васильевиче Энвальде родом из Оренбурга. «Родился он 26 апреля 1862 года в семье полковника Василия Францевича Энвальда. Род Энвальдов в России идёт от шведского графа, который попал в плен во время Полтавской битвы. Согласился служить Петру Первому и не пожалел. Дед Евгения Васильевича — Франц Андреевич Энвальд с 1840 года почтмейстер Оренбурга. В его семье было семь сыновей, пятеро из которых стали военными, а двое — гражданскими чиновниками. Старший сын Франца — Василий Францевич Энвальд окончил знаменитый Оренбургский Неплюевский кадетский корпус и после получения офицерского чина был прикомандирован к этому корпусу, где и прослужил следующие 35 лет смотрителем зданий. Был женат на Анне Михайловне Александрийской, дочери смотрителя Казанской дистанции статского советника Михаила Семёновича Александрийского, и имел трёх сыновей и двух дочерей. Среди сыновей и был Евгений.
В 1880 году Евгений окончил Неплюевскую военную гимназию, из стен которых вышло много отличных офицеров и генералов. Его направили в Александровское военное училище. В 1882 году Энвальд завершил курс наук с отличием. Первое место службы – 8-й Туркестанский линейный батальон. Четыре годя спустя переведён в 8-й Эстляндский пехотный полк. А с 1887 года по 1895 год, служил во 2-м Оренбургском кадетском корпусе офицером-воспитателем. Генерал-майор фон Дрейер, выпускник этого училища, описывает Евгения Васильевича в своих мемуарах «На закате империи»: «Маленький, лысый, очень способный, хороший чтец, великолепный рассказчик и актёр на любительских спектаклях, этот Евгений Васильевич Энвальд за малейшую шалость наказывал беспощадно. И на его дежурстве с десяток кадет часами стояли у печки, а в строю, выровненные в струнку, боялись дышать. И все это делалось без всякого крику, а взглянет этак исподлобья и негромко скомандует: «Смирно, равняйсь!», и через несколько секунд наступала гробовая тишина, и рота была выровнена, как на параде». В 1890 году Евгению Энвальду присвоено звание штабс- капитана, в 1892 году — капитана. В 1895 году он уже подполковник. С 1896 по 1903 год подполковник Энвальд служил в 123-м пехотном Козловском полку, командовал батальоном.
Евгений Васильевич участник Русско-японской войны. Был ранен. В марте 1904 года назначен командиром 124-го пехотного Воронежского полка, дислоцированного в Харькове. 26 сентября 1904 года произведен в полковники.
С первых дней Первой мировой войны он фронте. 4 ноября 1914 года за боевые отличия Энвальду произведён в генерал-майоры.
А тут и Гражданская война подоспела. Генерал Энвальд участник Белого движения в составе Добровольческой армии. После поражения Белого движения вместе с семьёй эмигрировал в Константинополь, затем — в Югославию. У Евгения Васильевича три сына – Борис, Василий, Леонид и дочка Милица. Она родилась в 1899 году. Она и выйдет замуж за бывшего офицера, эмигранта Владимира Полякова-Байдарова. И у них родились четыре дочери, самая младшая из которых – Катрин, которая возьмёт себе псевдоним Марина Влади. Влади – в честь отца, которого она очень любила.
Умер генерал Энвальд 19 декабря 1925 года в сербском городе Суботица».
Михаил Захарчук.
Следующая публикация
Комментарии 5