Игорь Северянин
Кружевеет, розовеет утром лес.
Паучок по паутинке вверх полез.
Бриллиантится весёлая роса;
Что за воздух! что за свет! что за краса!
Хорошо гулять утрами по овсу,
Видеть птичку, лягушонка и осу,
Слушать сонного горлана-петуха,
Обменяться с дальним эхо: "ха-ха-ха!"
Ах, люблю бесцельно утром покричать,
Ах, люблю в берёзах девку повстречать,
Повстречать и, опираясь на плетень,
Гнать с лица её предутреннюю тень,
Пробудить её невыспавшийся сон,
Ей поведать, как в мечтах я вознесён,
Обхватить её трепещущую грудь,
Растолкать её для жизни как-нибудь!
#ПоэзияиПоклонники
Комментарии 7
"В 1937 году меня исключили из партии. Почти сразу перестали печатать и я обратилась в профсоюз, чтобы меня устроили куда-нибудь на работу. Устроили в школу, учительницей русского языка и литературы. Учила я по-своему: читала пушкинские стихи и ребята удивлённо умолкали..."
В конце 1938 года Берггольц была арестована и полгода провела в тюрьме Ленинградского управления НКВД. Во время допросов и избиений она потеряла ребёнка:
"Двух детей схоронила
Я на воле сама,
Третью дочь погубила
До рожденья тюрьма."
После освобождения она написала: "Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в неё, гадили, потом сунули обратно и говорят: Живи!"
Стихи Ольги Берггольц имели в блокадном Ленинграде цену хлебного пайка.
Стихи меняли на хлеб. Небывалый случай в литературе. "Я шла по заснеженным улицам на работу. Падала, вставала, снова падала. И вдруг услышала свой голос, передавали вчерашнюю запись. И я пошла..."
После смерти Ол...ЕщёОльга Берггольц писала:
"В 1937 году меня исключили из партии. Почти сразу перестали печатать и я обратилась в профсоюз, чтобы меня устроили куда-нибудь на работу. Устроили в школу, учительницей русского языка и литературы. Учила я по-своему: читала пушкинские стихи и ребята удивлённо умолкали..."
В конце 1938 года Берггольц была арестована и полгода провела в тюрьме Ленинградского управления НКВД. Во время допросов и избиений она потеряла ребёнка:
"Двух детей схоронила
Я на воле сама,
Третью дочь погубила
До рожденья тюрьма."
После освобождения она написала: "Вынули душу, копались в ней вонючими пальцами, плевали в неё, гадили, потом сунули обратно и говорят: Живи!"
Стихи Ольги Берггольц имели в блокадном Ленинграде цену хлебного пайка.
Стихи меняли на хлеб. Небывалый случай в литературе. "Я шла по заснеженным улицам на работу. Падала, вставала, снова падала. И вдруг услышала свой голос, передавали вчерашнюю запись. И я пошла..."
После смерти Ольги Берггольц её архив был конфискован и помещён в спецхранилище.
С 1932 по 1975 годы Ольга Фёдоровна вела дневник, где записывала всё, что не могла сказать в печатном слове - записи в нём были "оскорбительно правдивы". Лишь в 2010 году были опубликованы небольшие выдержки из него.
Стихи о себе
И вот в послевоенной тишине
к себе прислушалась наедине…
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Какое сердце стало у меня,
сама не знаю, лучше или хуже:
не отогреть у мирного огня,
не остудить на самой лютой стуже.
И в черный час зажженные войною,
затем чтобы не гаснуть, не стихать,
неженские созвездья надо мною,
неженский ямб в черствеющих стихах.
Но даже тем, кто все хотел бы сгладить
в зеркальной, робкой памяти людей,
не дам забыть, как падал ленинградец
на желтый снег пустынных площадей.
Как два ствола, поднявшиеся рядом,
сплетают корни в душной глубине
и слили кроны в чистой вышине,
даря прохожим мощную прохладу, -
так скорбь и счастие живут во мне
единым корнем — в муке Ленинграда,
единой кроною — в грядущем дне.
И все неукротимей год от года,
к неистовству зенита своего
растет свобода сердца моего,
единственная на земле свобода.
Ленинградская осень
Блокада длится… Осенью сорок второго года
ленинградцы готовятся ко второй блокадной зиме:
собирают урожай со своих огородов, сносят на
топливо деревянные постройки в городе. Время
огромных и тяжёлых работ.
Ненастный вечер, тихий и холодный.
Мельчайший дождик сыплется впотьмах.
Прямой-прямой пустой Международный
В огромных новых нежилых домах.
Тяжёлый свет артиллерийских вспышек
То озаряет контуры колонн,
То статуи, стоящие на крышах,
То барельеф из каменных знамён
И стены — сплошь в пробоинах снарядов…
А на проспекте — кучка горожан:
Трамвая ждут у ржавой баррикады,
Ботву и доски бережно держа.
Вот женщина стоит с доской в объятьях;
Угрюмо сомкнуты её уста,
Доска в гвоздях — как будто часть распятья,
Большой обломок русского креста.
Трамвая нет. Опять не дали тока,
А может быть, разрушил путь снаряд…
Опять пешком до центра — как далёко!
Пошли… Идут — и тихо говорят.
О том, что вот — попался дом проклятый,
Стоит — хоть бомбой дерево ломай.
Спокойно лю...ЕщёОльга Берггольц
Ленинградская осень
Блокада длится… Осенью сорок второго года
ленинградцы готовятся ко второй блокадной зиме:
собирают урожай со своих огородов, сносят на
топливо деревянные постройки в городе. Время
огромных и тяжёлых работ.
Ненастный вечер, тихий и холодный.
Мельчайший дождик сыплется впотьмах.
Прямой-прямой пустой Международный
В огромных новых нежилых домах.
Тяжёлый свет артиллерийских вспышек
То озаряет контуры колонн,
То статуи, стоящие на крышах,
То барельеф из каменных знамён
И стены — сплошь в пробоинах снарядов…
А на проспекте — кучка горожан:
Трамвая ждут у ржавой баррикады,
Ботву и доски бережно держа.
Вот женщина стоит с доской в объятьях;
Угрюмо сомкнуты её уста,
Доска в гвоздях — как будто часть распятья,
Большой обломок русского креста.
Трамвая нет. Опять не дали тока,
А может быть, разрушил путь снаряд…
Опять пешком до центра — как далёко!
Пошли… Идут — и тихо говорят.
О том, что вот — попался дом проклятый,
Стоит — хоть бомбой дерево ломай.
Спокойно люди жили здесь когда-то,
Надолго строили себе дома.
А мы… Поёжились и замолчали,
Разбомбленное зданье обходя.
Прямой проспект, пустой-пустой, печальный,
И граждане под сеткою дождя.
…О, чем утешить хмурых, незнакомых,
Но кровно близких и родных людей?
Им только б до́ски дотащить до до́ма
и ненадолго руки снять с гвоздей.
И я не утешаю, нет, не думай —
Я утешеньем вас не оскорблю:
Я тем же каменным, сырым путём угрюмым
Тащусь, как вы, и, зубы сжав, — терплю.
Нет, утешенья только душу ранят, —
Давай молчать…
.
И он не ошибся. Как и М. Горький и С. Маршак. А потом была война, слёзы, страх, голод. И в это страшное время Ольга написала свои лучшие стихи. Её произведения читали на радио. Они помогали выжить в блокадном Ленинграде.
-----
Я никогда с такою силой, как в эту осень, не жила
.
Берггольц Ольга Федоровна. Короткие стихи о войне
.
Ни до серебряной и ни до золотой...
.
Ни до серебряной и ни до золотой,
Всем ясно, я не доживу с тобой
Зато у нас железная была -
По кромке смерти на войне прошла.
Всем золотым ее не уступлю:
Все так же, как в железную, люблю.
.
В Сталинграде
.
Здесь даже давний пепел так горяч,
Что опалит - вдохни, припомни, тронь ли...
Но ты, ступая по нему, не плачь
И перед пеплом будущ...ЕщёВпервые Ольга Берггольц представила свои стихи известным поэтам в 20-е годы 20 века. Скромная школьница с золотистыми косами прочитала свой детский стишок на заседании Союза поэтов в Ленинграде. Выслушав девочку, Корней Чуковский сказал, что "это будет со временем настоящий поэт".
.
И он не ошибся. Как и М. Горький и С. Маршак. А потом была война, слёзы, страх, голод. И в это страшное время Ольга написала свои лучшие стихи. Её произведения читали на радио. Они помогали выжить в блокадном Ленинграде.
-----
Я никогда с такою силой, как в эту осень, не жила
.
Берггольц Ольга Федоровна. Короткие стихи о войне
.
Ни до серебряной и ни до золотой...
.
Ни до серебряной и ни до золотой,
Всем ясно, я не доживу с тобой
Зато у нас железная была -
По кромке смерти на войне прошла.
Всем золотым ее не уступлю:
Все так же, как в железную, люблю.
.
В Сталинграде
.
Здесь даже давний пепел так горяч,
Что опалит - вдохни, припомни, тронь ли...
Но ты, ступая по нему, не плачь
И перед пеплом будущим не дрогни...
.
Из блокнота сорок первого года
.
В бомбоубежище, в подвале,
Нагие лампочки горят...
Быть может, нас сейчас завалит,
Кругом о бомбах говорят...
...Я никогда с такою силой,
Как в эту осень, не жила.
Я никогда такой красивой,
Такой влюбленной не была.
.
,,Я никогда героем не была, не жаждала ни славы, ни награды. Дыша одним дыханьем с Ленинградом, я не геройствовала, а жила".
Ольга Берггольц
.
Блокада Ленинграда – это большая рана Великой Отечественной войны, про которую трудно говорить и читать...