ДЫЛДА
=-=-=-=-=-
- Тамара Викторовна? Не может быть! Глазам своим не верю! – Леонид Дмитриевич вглядывался в морщинистое лицо пожилой женщины.
- Лёня? Лёня! Вот так встреча! А ты при галстуке! Начальником стал? Молодец! Я ведь всегда в тебя верила, – женщина, отвлекшись на разговор, неловко выронила швабру из рук. Та с грохотом упала на пол, от чего женщина вздрогнула.
Некую неловкость чувствовали и он, и она, возникла небольшая пауза.
- Тамара Викторовна, я домой на обед еду и с удовольствием приглашаю вас в гости. Буду очень рад пообщаться с вами, мы ведь столько лет с вами не виделись. Я расскажу вам, как сложилась моя жизнь, вы мне про свою расскажите.
- А мне и похвастаться нечем, - тяжело вздохнула Тамара Викторовна. – Как видишь, уборщицей на старости лет приходится работать… А ты, выходит, мой начальник?
- Выходит так… - с некоторым смущением ответил Леонид Дмитриевич. – Я директор этого предприятия.
- Рада за тебя, Лёня, очень рада. Я когда увидела имя директора – Леонид Васильев, сразу про тебя вспомнила, но не подумала, что это и есть ты. Фамилия-то у тебя распространённая…
- Тамара Викторовна, пожалуйста, не отказывайтесь от моего приглашения. Бросайте ваши рабочие инструменты.
- Как же я брошу, Лёня? Я ведь только половину вымыла.
- Ничего страшного, Тамара Викторовна, офис до завтра в грязи не зарастёт.
- Ну, хорошо… - неуверенно ответила пожилая женщина. – Я только уберу свои рабочие инструменты в подсобку, не оставлять же их посреди коридора.
- Сейчас мы этот вопрос решим, - сказал директор и подошёл к своей секретарше.
- Ирочка, будь добра…
- Да, Леонид Дмитриевич, - заулыбалась секретарша.
- Убери, пожалуйста, ведро и швабру в подсобку.
- Я? – испуганно вытаращила глаза секретарша.
- Да, Ирочка, ты…
- Но Леонид Дмитриевич! Я же не уборщицей сюда работать устраивалась! Там в ведре вода, её надо нести выливать. А я только вчера свеженький маникюрчик сделала…
- И что с твоим маникюром произойдёт? – искренне удивился директор.
- Ещё ноготь сломаю, а то и два… - обиженно надула губы секретарша.
- Леонид, я сама всё сделаю, - подошла уборщица и подхватила ведро.
- Нет, Тамара Викторовна, поставьте, прошу вас. Ира, ты слышала, о чём я тебя попросил, - директор развернулся и, взяв Тамару Викторовну под локоть, повёл её по длинному коридору в сторону выхода из офисного здания.
Леонид Дмитриевич услужливо открыл пассажирскую дверь своего авто перед Тамарой Викторовной.
- Лёня, это твоя машина? – ахнула пожилая женщина.
- Да, моя… - Леонид чувствовал себя очень неловко из-за того, что он богат, а Тамара Викторовна, человек, которому он обязан буквально всем, сейчас находится в таком положении.
В машине они ехали молча, слов почему-то не находилось. Леонид Дмитриевич позвонил своей жене и предупредил, что у них будет гостья.
- Гостья? – удивилась жена.
- Да, Катя, гостья. Это Тамара Викторовна, моя школьная учительница. Я много про неё тебе рассказывал…
Лёгкая улыбка коснулась уголков губ пожилой женщины, она с теплотой стала вспоминать годы, когда работала школьной учительницей.
Тамара Викторовна приехала работать в сельскую школу в начале 60-х по распределению. Девушкой она была городской, даже бабушек и дедушек в деревне у неё не было, поэтому ехать в село долго отказывалась, ехать в неизвестность не хотелось. Но выбора у молодой учительницы не было: либо отрабатываешь положенные пять лет, либо лишаешься диплома.
И Тамара поехала. Поехала за двести километров от родного дома. Первое время она плакала каждый вечер, скучала по дому, родителям, подругам. А потом ничего, привыкла, втянулась в сельскую жизнь. Только по-прежнему было скучно и одиноко, в селе Тамара ни с кем близко не общалась. Селяне уважали её, но держались на расстоянии – учительница всё-таки!
Тамара обладала нестандартными физическими данными – её рост был больше 180 сантиметров. Не каждый парень имеет такой рост, поэтому потенциальные женихи обходили её стороной, не представляя, как будут ходить под ручку с девушкой, которая выше ростом.
С ранних лет Тамара была выше всех своих сверстников, за что и получила обидную кличку «Дылда». Но обидной кличка была только первое время, а потом Тома привыкла и не обращала никакого внимания, когда её дразнили.