Мама была медсестрой, поэтому сама давала мне лекарства. Иногда мне казалось, что от них мне становится только хуже – у меня стала беспричинно болеть голова, я чувствовала себя измученной.
Я не могла ездить на велосипеде или играть с друзьями. Мне приходилось надевать маску в школе, и мама постоянно рассказывала моим учителям, насколько я больна, и что делать, если у меня случится приступ.Но мой самый большой страх был, пожалуй, связан со смертью.
В этом возрасте я, возможно, не понимала все значение этого слова в полной мере, но точно понимала, что мне придется расстаться с мамой и папой, и это очень пугало меня. Я начала бояться оставаться одна ночью и просился спать в комнате моих родителей, но мама всегда говорила «нет».
Было странно – мама будто бы отдалилась от меня в то время, когда она мне больше всего нужна. Но папа всегда знал, как поднять настроение, осыпая меня любовью. Его работа не позволяла проводить со мной слишком много времени, но он старался брать иногда выходные, чтобы поехать со мной в больницу.
Но мама почему-то отменяла все эти поездки в последнюю минуту, я ходила к врачам только с ней. Однажды мама дала мне мороженное, и я почувствовала, что засыпаю. Она сказала потом, что это врачи дали мне снотворное.Однажды я проснулась с повязкой в нижней части спины. Мама сказала, что, таким образом, через вход под повязкой, моя медсестра Бет проводит мне химиотерапию. Эта сестра Бет, якобы, приходила регулярно. Но я никогда не видела ее.У меня всегда были длинные светлые волосы, моя гордость.
Но однажды я проснулась, а они исчезли. Я закричала от ужаса, когда посмотрела в зеркало - я была полностью лысой. Мама объяснила, что Бет побрила меня во сне, так как мои волосы выпали от химиотерапии.
Мои друзья в школе были очень удивлены, увидев меня лысой, а я так смущалась, что начал носить шляпу. Учителя провели специальную акцию, в результате которой все ученики стали носить шляпы как у меня.После статьи в местной газете пожертвования потекли к нам рекой. Церковь пожертвовала 7 000 долларов, а местные пожарные дали мне щенка, которого я назвал Носки.
Одна очень больная девочка-подросток на инвалидной коляске, которая девять лет собирала средства себе на лечение, пожертвовала в итоге все это мне.Однажды я получила страшный удар.
«У тебя осталось только несколько недель, Ханна, - сказала мне мама. Ты умрешь.Я был так расстроена, что меня отправили к специальному консультанту, который должен был помочь мне смириться со смертью. Он говорил со мной о моих страхах и заставлял меня рисовать небеса.Когда мы шли по улице, все вокруг знали, что я та самая умирающая девочка. Я ненавидела это внимание, а мама, казалось, упивалась им. Она никогда не выходила из дома без модной одежды, ухоженных ногтей и укладки.
Все эта история закончилась также внезапно, как началась, когда моя мама, папа и бабушка были арестованы. Один из моих учителей заметил, что мои волосы растут равномерно, а так не бывает при химиотерапии. Он и сообщил о своих подозрениях в соответствующие органы.Мама сразу призналась в мошенничестве, сумма пожертвований на лечение моего рака составила около 31 000 долларов. Ее поместили в психиатрическую больницу, чтобы проверить на вменяемость, а папу отпустили под залог.
«Ты больше не больна!», - плакал он, обнимая меня. Я была так счастлива, что не собиралась умирать. Но моя радость была недолгой – я должна была отправиться в приемную семью.Через несколько месяцев состоялось судебное разбирательство по нашему делу. Мама, которой было 35 лет, признала себя виновной, но пыталась оправдаться невменяемостью и психическим заболеванием. Впрочем, ее просьба была отвергнута и она была приговорена к шести с половиной годам лишения свободы.
Папа настаивал на своей невиновности, но признал, что у прокурора было достаточно доказательств для осуждения.Несмотря на то, что я была очень юной, я понимала, что моя мама поступила очень плохо.
Она никогда не извинялась и не объясняла, хотя и объяснила газете мотив своего поступка. Она поняла, что отец собирается от нее уйти, и решила, что моя болезнь может его остановить.Так как мои родители находились в тюрьме, в итоге опека надо мной досталась тете, сестре отца. Она была доброй и заботливой, но мое психическое состояние становилось все хуже. В 12 лет мне поставили диагноз «депрессия» из-за мыслей о суициде.
Папа был освобожден, когда мне было 15 лет, и мы стали жить вместе. Воссоединение было эмоциональным - я действительно верю, что он ничего не знал о мошенничестве мамы. «Ты все время сидел в тюрьме за то, чего не делал», - заплакала я, когда он со слезами на глазах обнял меня.
Комментарии 127
Но мошенников хватает сегодня везде.
Чушь!
Вы хоть раз собирали подобные документы?
Это просто невозможно!
Даже на законных основаниях получить и добиться чего-либо требуется столько бумажек и врачебных освидетельствований, при чём от разных учреждений и медклиник...
Какая медсестра..?