В Год литературы в России и Год 70-летия Победы, в День славянской письменности и культуры (День святых Кирилла и Мефодия), накануне Дня филолога знаменательным событием культурной жизни стало 75-летие со дня рождения выдающегося поэта, эссеиста, драматурга, переводчика, лауреата Нобелевской премии по литературе, человека поколения «дети» войны Иосифа Александровича Бродского.
Родился он 24 мая 1940 года в Ленинграде в семье военного фотокорреспондента (умер в 1996 году). Отец Бродского служил на флоте, затем работал фотографом и журналистом в нескольких ленинградских газетах, мать была бухгалтером. Раннее детство Иосифа пришлось на годы войны, блокады, затем — послевоенной бедности и тесноты.
В 2000 году Московское «Издательство Независимая Газета» выпустило уникальную книгу «Диалоги с Иосифом Бродским» из серии «Литературные биографии», автор Соломон Волков.
«Перед читателем не волковский Бродский, а Бродский как таковой», - пишет во вступительной статье Яков Гордин.
Книга состоит из 12 глав, проиллюстрирована фотографиями. Наиболее актуальной и интересной в год 70-летия Победы в Великой Отечественной войне мне показалась глава «Детство и юность в Ленинграде», где через воспоминания маленького мальчика раскрывается тема блокадного города.
Представляем вашему вниманию отрывки из этой книги:
Волков: Вы родились в мае 1940 года, то есть за год с небольшим до нападения армии Гитлера на Россию. Помните ли вы блокаду Ленинграда, которая началась в сентябре 1941 года?
Бродский: Одну сцену я помню довольно хорошо. Мать тащит меня на саночках по улицам, заваленным снегом. Вечер, лучи прожекторов шарят по небу. Мать протаскивает меня мимо пустой булочной. Это около Спасо-Преображенского собора, недалеко от нашего дома. Это и есть детство.
Волков: Вы помните, что взрослые говорили о блокаде? Насколько я понимаю, ленинградцы старались избегать этой темы. С одной стороны, тяжело было обсуждать все эти невероятные мучения. С другой стороны, это не поощрялось властями. То есть блокада была полузапретной темой.
Бродский: У меня такого ощущения не было. Помню, как мать говорила, кто как умер из знакомых, кого и как находили в квартирах — уже мертвыми. Когда отец вернулся с фронта, мать с ним часто говорила об этом. Обсуждали, кто где был в блокаду.
Волков: А о людоедстве в осажденном Ленинграде говорили? Эта тема была, пожалуй, самой страшной и запретной; о ней говорить боялись, — но, с другой стороны, трудно было ее обойти...
Бродский: Да, говорили и о людоедстве. Нормально. А отец вспоминал прорыв блокады в начале 1943 года — он ведь в нем участвовал. А полностью блокаду сняли еще через год.
Волков: Вы ведь были эвакуированы из Ленинграда?
Бродский: На короткий срок, меньше года, в Череповец.
Волков: А возвращение из эвакуации в Ленинград вы помните?
Бродский: Очень хорошо помню. С возвращением из Череповца связано одно из самых ужасных воспоминаний детства. На железнодорожной станции толпа осаждала поезд. Когда он уже тронулся, какой-то старик-инвалид ковылял за составом, все еще пытаясь влезть в вагон. А его оттуда поливали кипятком. Такая вот сцена из спектакля «Великое переселение народов».
Волков: А ваши эмоции по поводу Дня Победы в 1945 году вы помните?
Бродский: Мы с мамой пошли смотреть праздничный салют. Стояли в огромной толпе на берегу Невы у Литейного моста. Но эмоций своих абсолютно не помню. Ну какие там эмоции? Мне ведь было всего пять лет...
Мария Бегишева.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев