Он позвонил ей первым:
— Как дела?
— Всё хорошо. Отращиваю крылья.
В моём саду черешня расцвела,
И на душе уютней, чем в Севилье.
— А я грущу всё чаще.
— Почему?
— Скучаю по твоей улыбке нежной.
— А хочешь, крепко-крепко обниму?
— Конечно, я люблю тебя как прежде.
— Где встретимся?
— На синих волнах сна, — сказал Июнь, — приду с букетом лилий,
— Я буду ждать, — ответила Весна
И окна распахнула светлым ливням.
Алеся Синеглазая
Художники Михаил и Инесса Гармаш
Я спросила однажды у жизни:
«Что хорошего мне ты дала?»
И тихонько она отвечала:
«Ты достойно все годы жила!»
Я спросила у жизни ещё раз:
«Сколько времени можно страдать?»
Отвечая, она улыбалась:
«Ты умела с победой шагать!
Ты умела быть смелой и сильной!
Ты держалась всегда молодцом!
Я тебя наградила терпеньем —
Этим мудрым тяжелым венцом…»
И я снова спросила у жизни:
«Ну, а где справедливость тогда?»
И, ответив, она засмеялась:
«Я тебе подарила года!»
Я заплакала:
«Жизнь — ты жестока.
Я ведь просто живое дитя.»
И, погладив меня по головке,
Жизнь ответила — нежно, шутя:
«Ты жила всем на радость всегда!
Для других бескорыстно трудилась,
Не щадила себя никогда
И с судь
Нашу соседку прозвали Эммануэль. Легкая, в шифоновых платьях даже в мороз. Сверху шуба, а под ней почти что марлевка и фиалки с лютиками. Короткая небрежная стрижка, уложенная не то пальцами, не то пылесосом и огромные восторженные глаза, будто у стрекозы. Она была несколько раз замужем и каждый раз счастливо. Работала косметологом, продавщицей галантереи и учительницей рисования. Постоянно чем-то увлекалась.
Осваивала по самоучителю фламенко, искусство каллиграфии, что-то валяла, вышивала, кромсая иголкой картон, и отправляла африканским детям посылки с мягкими игрушками. Занималась всем по чуть-чуть и недолго.
Соседи крутили пальцами у виска, мол что с нее взять, ветреная женщина. Беспеч