Алексей Петренко, родился на Черниговщине в простой семье, всегда производил впечатление человека трудового, основательного. О таких, как он, говорят: рукастый. Он и в самом деле многое умел — был слесарем, матросом, пастухом, даже мебель сам мастерил.   И только потом, с третьей попытки, поступил в Харьковский театральный институт, до того «благополучно» провалившись при поступлении в Киевский театральный институт, а в перерывах между поступлениями осваивал кузнечное дело. Окончил училище в 1961 году, потом служил в Запорожском музыкально-драматическом театре имени Щорса, Донецком русском драматическом театре в городе Жданове. Позднее, хлебнув сполна бед и тягот периферийной сцены, наигравшись крохотных случайных ролей, перебрался в столичные театры. Но и в столицах он не мог прикипеть к какому-то одному коллективу. Играл в Ленинградском театре им. Ленсовета, работал у Анатолия Эфроса в Московском театре на Малой Бронной, во МХАТе, в других театрах… У Эфроса запомнился Подколесиным в знаменитой «Женитьбе». С трудом сработался с непонятным, на первый взгляд, Анатолием Васильевым, но ярко сыграл Коку в его легендарном спектакле «Серсо». Крымчане-театралы до сих пор вспоминают постановку Иосифа Райхельгауза «А чой-то ты во фраке?» по чеховскому водевилю «Предложение», которую московский театр «Школа современной пьесы» привозил в Ялту.    Петренко играл там помещика Чубукова. Смотреть, с какой легкостью танцует, просто порхает по сцене этот грузный человек, как заразительно он поет, было сущее удовольствие. Яркое впечатление никуда не делось до сих пор. Все же в театре Петренко мог сыграть куда больше мощных классических ролей. Но именно кино раскрыло глаза и зрителям, и профессионалам: ба, какого мощного актера мы чуть не проглядели! Его мощь просто физически ощущалась через экран. Непредсказуемо бушевал его Петр I («Сказ о том, как царь Петр арапа женил»), потрясение вызывал обожженный судьбой летчик в картине Алексея Германа «Двадцать дней без войны». Он был убедителен в картине «Ключ без права передачи», запомнился в «Женитьбе» и «Грачах», во многих других работах. Но именно «Агония» Элема Климова окончательно продемонстрировала, какого артиста мы чуть не проглядели. Несмотря на то, что картина вышла к зрителям с опозданием, колоссальную мощь работы Петренко оценили все. Просто не могли не оценить. Претендуя на роль Григория Распутина, Алексей Петренко, тогда еще малоизвестный, выиграл соревнование у таких колоссов, как Анатолий Папанов, Евгений Евстигнеев, Леонид Марков. Главное отличие было в том, что они играли, хоть и здорово, а он жил в роли, и это было несравненно. В общем, Климов утвердил 35-летнего Петренко на роль таинственного старца. Потом, наверное, немного пожалел об этом. Но рискнул — и риск оправдался. Петренко режиссеру нервы помотал изрядно. Съемочная группа уже собиралась ехать в Тюмень, а исполнитель роли Распутина отказался подписывать договор: дескать, начну сниматься, а там видно будет. Съемки под угрозой — а на фильм был выделен почти миллион рублей, что по тем временам было исключением. Так и поехали в экспедицию без договора. Петренко продолжал приковывать к себе всеобщее внимание. То живот у него болел, то зуб, то голова кружилась. Этим самым зубом он Климова так достал, что у режиссера вырос зуб на исполнителя главной роли и он однажды самолично вырвал Петренко больной зуб (неслучайно ведь снимал когда-то «Похождения зубного врача», руку набил, видать).   Как-то Петренко на съемках грохнулся в обморок, изо рта у него пошли пузыри. Артист пришел в себя, но после этого случая съемки все время срывались — Петренко то и дело сказывался больным. Климов вылечил его своеобразно, буквально насильно заставив лечь в марте в мороз в ледяную жижу. Сам-то был в белом тулупе, а артиста — в лужу. Лажа, в общем. Алексей Васильевич Петренко тогда еще не знал, что много лет спустя в фильме Никиты Сергеевича Михалкова «Сибирский цирюльник» ему придется не только голым в ледяной воде купаться, но и стаканом водочку-матушку закусывать. Тогда еще нестреляный воробей Петренко капризничал, кричал, что у него больное сердце, требовал немедленно отвезти его домой, проклинал режиссера. А Элем Климов делал свое дело. Кстати, что касается исторических персонажей. Кроме Распутина и Петра I, Алексей Васильевич сыграл Иосифа Сталина в картине Юрия Кары «Пиры Валтасара». Конечно, были у Алексея Петренко и проходные роли. Аббат Фариа в картине «Узник замка Иф» тоже некий парафраз на тему лохматого Распутина. Кажется, что и сам Петренко, исправно завывая в этой роли, слегка подсмеивается над своим персонажем. Но куда больше было ощутимых побед. Как филигранно сыграл артист купца Мокия Парменовича Кнурова в фильме Эльдара Рязанова «Жестокий романс». И роль-то вроде в пьесе А.Островского «Бесприданница» второстепенная, и рядом такие актеры-монстры, как Никита Михалков, Андрей Мягков и другие, но от Кнурова — А.Петренко глаз не оторвать.  Вроде и осудить персонажа хочется, и миллионы его сильно раздражают, а с другой стороны, понимаешь все побудительные мотивы его поступков, которые на первый взгляд кажутся странными, удивляешься способности этого магната искренне любить и все понимать. Уж не там ли, не на съемках ли «Жестокого романса», положил глаз на этого артиста лично Никита Сергеевич Михалков? Петренко как-то вдруг и незаметно стал фирменным михалковским артистом, концертно сыграв и в «Сибирском цирюльнике», и в «12».   В «Цирюльнике» его генерал Радлов удивительно точно передал всю широту России-матушки, для которой нет границ. Все может: и напиться вусмерть, и выпить-закусить сверхколоритно, не как все, и в иностранку влюбиться, глазом не моргнув. Именно во время съемок «Сибирского цирюльника» артист перенес второй инфаркт. К счастью, как говорил сам Алексей Васильевич, съемочный процесс от этого не пострадал. "Раньше я только подозревал, что есть в стране люди, живущие очень хорошо, после 1990-х я действительно увидел, что у нас есть и очень бедные, и очень богатые. Теперь проблема: обуздывать в себе естественное революционное чувство «грабь награбленное»." "Ношу имя юродивого, Алексея человека Божьего. Григорий Распутин — юродивый. Я его играл в «Агонии» Климова. Юродивый добровольно принимает на себя все грехи мира и расплачивается за них уже здесь, на земле. Да если на то пошло, то и Россия наша — юродивая страна. Никто и никогда не принимал на себя такие тяжкие испытания: братоубийство, разорение, нищету. Русские своим юродством явили миру пример того, как не должно никому поступать. Смотрите, мол, все, как это дурно. Вырождаемся. Смотрите и не следуйте нашему примеру. И теперь в наших людях живет это юродство в какой-то мере. Вот пьем." "Русский человек сегодня, вчера, завтра, всегда — это такой мужичонка, идущий ночью по глухой, безлюдной дороге домой. В руках у него дырявая сумка, из сумки торчат две бутылки водки. Его обгоняет автомобиль с подгулявшими людьми. Из окна высовывается человек и просит продать хотя бы одну бутылку.   Мужичок, не глядя и не останавливаясь, говорит: «Да пошел ты!» Еще пуще того просят, умоляют его продать им бутылку за любую цену — водки больше в тех местах в это время нигде не найдешь. Мужичок продолжает идти: «Да пошел ты!» Тогда ему предлагают баснословные деньги за бутылку. Он останавливается. Берет бутылку, отдает и идет дальше. «А деньги, деньги возьми!» — кричат из машины. «Да пошел ты!»" Я как-то на Центральном рынке на Цветном в перестроечные времена взял и спел Пимена из «Бориса Годунова». Мне полную коробку денег набросали. О жене — или ничего, или хорошо. Так вот, часто я, любя, справедливо называю жену дурой. На что она однажды сказала: «У каждого мужчины должна быть своя дура». Быть верующим — это значит навсегда подружиться с мыслью о вечности. Для меня очень важно все, что связано с землей. К земле надо привыкнуть. Большую часть жизни мы проведем не на земле, а в земле. В детстве, помню, смотрел кино с рогаткой в руках — чтобы на экране в немцев стрелять и в других отрицательных персонажей. Не любил фильмы о любви — о войне любил. Режиссеры моего поколения в растерянности. А актеры — нет. Потому что как были скаковыми лошадьми, так и остались. Овес дают, запрягают, хлыст тот же. Чего меняться? Роль в зубы и пошел. Я счастливый человек. От меня мои домашние никогда не требовали, чтобы я рвал жилы и таскал все в дом. Все довольствовались малым. Благодаря этому мог позволить себе роскошь — я много от каких ролей отказался. «Правила жизни Алексея Петренко», журнал Эсквайр (Esquire) Галина Муравченко.