Ольховская сельская библиотека130 –летию со дня рождения Дмитрия Андреевича Фурманова,

советского писателя, журналиста, революционера,
военного и политического деятеля посвящается
Дмитрий Андреевич
Фурманов
(1891 – 1926)
«Самое страшное проклятие –
жить в эпоху перемен».
(Конфуций)
Дмитрию Фурманову довелось жить в эпоху двух императоров – «царя-миротворца» Александра III, созидавшего и хранившего вековые устои России, и Николая II, чьи «коренные преобразования» в результате двух революций покончили с ней, как державой.
Фурманов был участником Первой мировой и Гражданской, самой, по определению, кровавой из всех войн;
Ему, как политическому деятелю, пришлось восстанавливать разрушенную и растерзанную страну после «военного коммунизма» при переходе к новой экономической политике государства;
Как писатель, создавший художественно-документальную хронику событий, чему он был свидетелем и участником, – «Красный десант», «Чапаев», «Мятеж», «В восемнадцатом году» и другие, был первым секретарем Московской ассоциации пролетарских писателей (МАПП). Но самое ценное, что оставил потомкам Дмитрий Андреевич, – свой Дневник, благодаря которому мы можем судить, насколько богат и силен духом был этот человек, сколь беспощаден был к врагам Отечества и строг к себе, и своим поступкам…
… «Он прожил свою жизнь, будто проскакал «на горячем вороном коне», – сказал его друг Михаил Чернов, прощаясь с ним 15 марта 1926 года.
Детство. Отрочество. Юность.
Родился Дмитрий 26 октября 1891 года в селе Середа Нерехтского уезда Костромской губернии (ныне Иваново-Вознесенской) в многодетной семье. Отец – Андрей Михайлович – из крестьян Ярославской губернии, мать – Евдокия Васильевна – из семьи сапожника, из Владимира.
В этот год Россию постиг сильный неурожай; для борьбы с голодом правительством было выделено 150 миллионов рублей, однако на те крохи, что достались простому люду от батюшки-царя, полностью восстановить хозяйство было невозможно. И Андрей Фурманов, как весьма предприимчивый хозяин, бросив крестьянство, решил перебраться в город., что и сделал в 1896 году, – перевез семью в Иваново-Вознесенск, где Дмитрий прожил до 17 лет.
«Из ранней моей жизни, – вспоминал он, – я абсолютно ничего не помню, лишь по рассказам старших могу заключить, что был большим буяном и ужасным драчуном, за что неоднократно поучал «потасовки». Отец занялся торговлей, и возле вокзала открыл кабак. Как противно это слово! Отвратительный запах прокопченности, пропитанности всего водкой, кажется, до сих пор еще живет в моей памяти и заставляет содрогаться при одной мысли о возможности того обстоятельства, что и я мог бы попасть, по «счастливой случайности», в компанию этих вечных сотоварищей-собутыльников моего отца, как попадают многие за компанию».
Восьми лет Митяй (так звали его домашние – ред.) поступает в городское училище; самые любимые предметы – русский язык и литература. Его школьные сочинения, которые он пишет на нескольких страницах, самые лучшие. Он буквально зачитывается Майн Ридом, Вальтером Скоттом, Джеком Лондоном, и как очень впечатлительный ребенок, переносит прочитанное на улицу, руководя всеми мальчишескими проказами и затеями. Кстати сказать, эти черты организатора, вожака сохранились и в последующей, взрослой жизни Фурманова.
С отличием окончив училище, двенадцатилетний Дмитрий, по требованию отца, поступает в торговую школу. С этого времени у подростка появляются тетради со стихами, а страсть к чтению еще более разгорается, – он читает все, что может достать в библиотеке, а в дневнике делает выписки из Льва Толстого, Достоевского, Григоровича и, конечно, Пушкина и Лермонтова. Отец, к слову сказать, держал сына в «черном теле», не давая денег на всякую «ерунду», вроде папирос и книжек, и Митяй, чтобы купить любимые книги, пишет сочинения своим сотоварищам, за небольшую мзду.
Школа окончена, но торговое поприще юношу категорически не прельщает, и он уезжает в Кинешму, чтобы держать экзамен в 5 класс реального училища. Здесь он снова – заводила, верный друг и товарищ, заступник обиженных, зачинщик всех коллективных выступлений, – все это создает ему заслуженный авторитет и любовь среди ребят.
Но главный друг, которому он поверяет свои мысли, сомнения, мечты, – дневник. Фурманов мечется из края в край, не находя приложения своей энергии: что делать, куда идти, чем заняться?.. Любовь к поэзии вспыхивает с новой силой, тетрадь за тетрадью наполняются стихами, и Дмитрий решает, что поэзия – дело всей его жизни.
И весной 1912 года он решает продолжить образование, хотя отец заявил, что не станет помогать «бездельнику», уезжает в Москву и поступает на юридический факультет Московского университета. Но первые же лекции его разочаровывают: «Куда идти мне?.. – пишет он в дневнике. – Чувствую, что влечет другое, не сюда я попал. Нет удовлетворения, не могу заниматься сухими науками закона, когда все нутро тянется к поэзии, когда рифмы так и прут из нутра!» – И Фурманов переводится на словесное отделение историко-филологического факультета.
Первые годы студенчества – голодная жизнь, холодная комната, беганье по грошовым урокам и чтение каждую свободную минуту. Не имея денег на обед, он откладывает гроши для покупки книг, и та библиотека, которая осталась после смерти писателя, – начало свое получила еще в голодные годы 1912-1914 годов.
Закончить университет – сдать экзамены не удается – вмешалась война, 1914 год.
Первая мировая. Военные будни.
Дмитрий Фурманов уходит на фронт братом милосердия, в чине прапорщика, и как пишет в дневнике, «с поездами и летучками ЗемСоюза гонял на Турецкий фронт по Кавказу и Персии, на Западный фронт под Двинск, на Юго-Западный – на Сарны-Чарторийск».
Заметки, которые он посылает в столичные газеты, полны картин о неприглядности войны, о страданиях солдат в окопах, в боях, о их переживаниях и душевных травмах.
В 1916 году с передовым санитарным транспортом, прибыв в Двинск, медбрат жил в общежитии Союза Земств и городов; затем военные медики перебрались за город, к озеру Стропское, под Даугавпилсом (Латвия), где и раскинули лагерь. Поскольку в поезде были в основном, медсестры, на плечи Фурманова легли многочисленные хозяйственные хлопоты: уход за лошадьми, заботы о двуколках и фураже, устройство палаток и прочее; к тому же, приходилось обучать неопытных солдат-санитаров, как в боевых условиях, под обстрелом выносить раненых с поля боя. Служба эта требовала выносливости и крепкого здоровья, вполне естественно, он очень уставал, однако и в этих условиях находил время вести дневник, описывая и фиксируя все события и происшествия. А еще сочинял стихи, которые скрашивали его военные будни, вот одно из них «Лагерь»:
По лесу гул: с плеча, без жалости
Солдаты рубят тихий бор,
С утра до ночи, без усталости
Звенит топор.
А вдалеке гремит, катается
Холодный, жадный, тихий гром,
И не умолкнет, не замается
Ни в ночи и ни днем.
Но случилось в эти безрадостные будни событие, которое стало для него судьбоносным, – Дмитрий познакомился с Анной Никитичной Стешенко, медицинской сестрой, ставшей в последствии его женой. Но оформили брак влюбленные после революции, подписав некий документ с говорящим названием, очень в ту пору распространенным: «Проект любовно-вольно-супружеских отношений».
Февральская революция. Гражданская война.
…Хлебнув полной чашей все «прелести» войны, Фурманов быстро утратил былой патриотический романтизм. Он предчувствовал назревающий перелом в судьбе родного государства, а революционная волна, набирая силу, неудержимо превращалась в «девятый вал».
В 1916 году Фурманов, демобилизовавшись, вернулся в Иваново-Вознесенск; вместе с другом Михаилом Черновым организует курсы для рабочих, где они преподают, и включается в политическое движение, но с кем?.. Ни одна партия не привлекает его, и это становится предметом мучительных переживаний.
«Ударила революция 1917 года, – пишет Фурманов в дневнике. – Пламенные настроения при малой моей политической школе толкнули сначала быть максималистом, дальше – анархистом, и, казалось, новый желанный мир можно было построить быстро при помощи бомб, безвластья, добровольчества всех и во всем… А жизнь толкнула работать в Совете рабочих депутатов (товарищем председателя), дальше – в партию к большевикам в июле 1918 года, из всех партий они прельщают меня своей цельностью, своей настойчивостью. В этом повороте огромную роль сыграл Фрунзе: беседы с ним расколотили последние остатки анархических иллюзий».
Далее Фурманов работает секретарем губкома партии, членом губисполкома, и большую часть времени посвящает агитации и пропаганде советской власти.
Но гражданская война в самом разгаре, и в 1919 году с отрядом Михаила Фрунзе, военкомом, отправляется на фронт в качестве комиссара 25-ой Чапаевской дивизии; там благодаря его чуткости, дисциплинированности, воли была создана образцовая дивизия стойких красных бойцов.
Осенью того же года Фрунзе отзывает Фурманова в Политуправление Туркестанского фронта и предлагает его возглавить.
Весна 1920 года – Фурманов уполномоченный Реввоенсовета в Семиречье, там в гарнизоне г. Верного (Алма-Ата) вспыхнуло восстание против большевиков, и ему пришлось вести переговоры с озлобленными, вооруженными повстанцами до тех пор, пока не подошли регулярные части, подавившие восстание. Эта история стала главной темой для написания романа «Мятеж».
В августе – новое назначение: Фурманов на Кубани, комиссар десантного отряда Е.И. Ковтюка, срочно сформированного для отражения Улагаевского десанта (назван по имени руководителя генерал-лейтенанта С.Г. Улагая – ред), искусного, смелого, решительного и опытного полководца. Войсковая операция была задумана Врангелем для окончательного подавления и уничтожения красных, цель – выбить их с Кубани и навсегда лишить житницы России. И поначалу белым это удавалось, поскольку они во много раз превосходили красных в живой силе и военной технике.
Но командующим «Крымской операции» был назначен Орджоникидзе, и Красная армия пополнилась добровольческими силами: Уральская бригада, Донская стрелковая дивизия, Кремлевские курсанты-резервисты, а также – морская дивизия и речной десант добровольцев под командованием Е.И. Ковтюка и комиссара Д.А. Фурманова – прибыли на Кубань.
Десант (1500 штыков, 90 сабель, 2 орудия, 15 пулеметов) под прикрытием тумана переправились через фронт и, спустившись на трех пароходах и четырех баржах по реке Кубань и Протоке, ударили в тыл Улугая!.. Сеча была серьезная, особенно за станицу Нижнестеблиевскую, которая многажды переходила из рук в руки, но десант Ковтюха сумел продержаться до подхода основных сил – белые бежали!..
Фурманов, который принимал активное участие в операциях отряда и личным примером воодушевлял комсостав и красноармейцев, чем способствовал успеху ликвидации врангелевского десанта Улугая на Кубани, был ранен.
Эта операция нашла свое воплощение в повести «Красный десант».
«Ходил в тыл к белым на Кубани, – пишет в автобиографии Фурманов, – комиссаром красного десанта, которым командовал Епифан Ковтюх. Тут контужен в ногу. Вместе с другими шестью участниками за тот поход награжден орденом Красного Знамени. Потом – Грузия; из Грузии – на Дон, с Дона – в Москву».
Поиски, сомнения, выбор пути.
В Москве Фурманов живет с 1921 года, где занялся тем, к чему стремилась душа, – писал публицистические статьи в военно-политические журналы, сотрудничал с газетами «Известия ВЦИК», «Рабочий край», «Красное знамя» и другими. Ему 30 лет, вполне зрелый возраст, и с этого времени начинается его служение литературе, и его биография как писателя.
Занимаясь журналистикой, Фурманов за годы гражданской войны 1919-1921 годов написал свыше сотни очерков, статей, заметок, которые несли читателям пламенное слово журналиста-большевика. И многое из его публицистики в наше время стало достоянием истории.
Но по-прежнему перед ним стоял вопрос: кем быть?.. В дневниковой записи от 7 августа 1921 года читаем:
«Следует сократиться с писанием статей на чужие темы и рецензий на непонятные книги!.. Без ошибки, кажется, могу сказать, что критика дельного из меня не получится, мало богажа, хотя нюх и чуткий. На стихи тоже не гожусь: они у меня не ярки, не образны, не оригинальны. Из всех видов литературной деятельности художественная проза представляется мне настоящей стихией».
Написаны в 1921 году две повести: «Красный десант» и «Записки обывателя»; в 1923 году – «В восемнадцатом году», Епифан Ковтюх» и роман «Чапаев».
«Только что закончил я последние строки «Чапаева», которого написал за 3 месяца. Я теперь чувствую себя крайне одиноко. Я его писал ночью и днем, я думал о нем днем и ночью. Я весь был в нем, он весь заполнил меня».
«Чапаев» получил высокую оценку критики и читателей: еще при жизни Фурманова роман переиздавался четыре раза.
«Чапаев», история создания романа, быль и небыль.
В массовом сознании читателей остались яркие образы героев романа, созданные автором – комдива Василия Ивановича Чапаева (настоящая фамилия – Чепаев – ред.), его ординарца Петьки и Анки-пулеметчицы. Вполне понятно, что герои имели свои прототипы, с которыми Фурманов был знаком весьма близко. Однако в первом варианте романа никакой Анки-пулеметчицы не было, она появилась в одноименном фильме, снятый под личным патронажем Сталина, который курировал и написание сценария; именно он настоял на введении романтической линии Петьки и Анки, и названа героиня была по имени жены Фурманова.
Прототипом Петки стал Петр Исаев, в прошлом старший унтер-офицер музыкальной команды императорской армии. И был этот достойный муж в отряде не ординарцем, а командиром батальона связи, по сути, «элиты», поскольку в то время связисты были на особом счету, как имеющие знания, недоступные малограмотным пехотинцам.
В романе комиссар дивизии Федор Клычков, бывший студент и фельдшер, – близкие с комдивом друзья, на самом деле отношения Фурманова (подлинная фамилия Фурман – ред.) были весьма непростыми, даже враждебными. И причина тому – банальная – «cherchez la femme» – «ищите женщину».
Случилось так, что Анна Стешенко-Фурманова, возможно, скучая по мужу, добилась, чтобы ее направили в дивизию Чапаева, в качестве заведующей культпросветом политотдела. Кстати, для самого Фурманова это было сюрпризом!.. Появление молодой привлекательной женщины вызвало большое оживление в мужской среде, и прежде всего – у Чапаева, он со всей откровенностью, не таясь, стал оказывать Анне пристальное внимание, – цветы, подарки, поездки на машине (из-за ранения в руку Чапаев не мог ездить верхом и передвигался исключительно на легковой машине – ред.).
Однажды Анна получила в личное пользование наградной «Вальтер М8», украшенный золотой гравировкой и дарственной надписью на инкрустированной перламутром рукояти: «Славной политработнице Чапаевской дивизии Анне Фурмановой».
Несмотря на то, что «Проект любовно-вольно-супружеских отношений» предполагал известную свободу, комиссар, приревновавший жену, пожаловался М.В. Фрунзе на приставания к ней комдива. А самому Чапаеву адресовал письмо, к котором клеймил его последними «нехорошими» словами. В ответ Чапай обозвал ревнивца – «конюхом».
Командующий фронтом Фрунзе пытался примерить соперников, но это ему не удалось, конфликт между двумя важными лицами в условиях военного времени был недопустим и очень опасен. И Фурманов, по его просьбе, был переведен в Туркестан.
В дневнике появилась запись: «Я уезжаю. Со мной уезжает Ная (Анна). Чапаев повесил голову, ходит мрачный».
А через полтора месяца, летом 1919 года Чапаев погиб, но в реке Урал не утонул, как показано в фильме. В бою под Лбищенском он получил ранение в живот; начальник штаба дивизии Новиков приказал венграм (военнопленным, принимавшим участие в гражданской войне – ред.) переправить комбата через реку, для чего они соорудили из досок плот. Однако в пути Чапаев умер от потери крови, и венгры закопали тело прямо на берегу. С тех пор река много раз меняла русло, и скорее всего, «могила» скрыта под водой.
Узнав о гибели Чапаева, в дневнике Фурманова появилась запись:
«Многие были и храбрее его, и умнее, и талантливей в деле руководства отрядами, сознательней политически, но имена этих «многих» забыты, а Чапаев живет и будет долго-долго жить в народной молве, ибо он – коренной сын этой среды и к тому ж удивительно сочетавший в себе то, что было разбросано по другим индивидуальностям его соратников, по другим характерам».
Фильм «Чапаев» сняли в 1934 году «Братья Васильевы» (Георгий Васильев и Сергей Васильев – однофамильцы); сценарий писала по дневникам мужа Анна Стешенко-Фурманова.