Страница историй

Сына женщина поднимала одна. Наследовать квартиру каких-нибудь родственников не получилось, зарабатывать большие деньги женщина не умела. С общагой – тоже не повезло. Вот и снимали небольшую квартиру на окраине: знакомые подсуетили. Подешевле. Не зря говорят: временное быстро становится постоянным. Так и произошло. Татьяне Олеговне и Павлу места вполне хватало. Привыкли. Сумма за квартиру, с учетом маминой пенсии и сыновой зарплаты – сильно не напрягала: не то, что раньше. Тогда Татьяна вкалывала на двух работах, а Павлик учился. Сначала в школе, потом в университете. Благо, на бюджет поступил… Словом, жили по накатанной, звезд с неба хватали, любили и ценили друг друга. Татьяна об одном переживала: сын совершенно не занимался своей личной жизнью. Во всяком случае, матери о ней ничего не говорил. А она так хотела, чтобы ее мальчик был счастлив! Чтобы половинку свою нашел! Чтобы внуков ей подарил… Очень хотела… Поэтому, когда Павел стал встречаться с Жанной, Татьяна Олеговна воспряла духом: наконец-то! Дай, Бог, сложится! Много раз мать просила Павла познакомить ее с Жанной, но тот отказывался. Ласково, убедительно. Всегда находил вескую причину отложить знакомство. И вдруг, радостная новость: Павел и Жанна подали заявление! Теперь встреча будущих невестки и свекрови стала неизбежной. Жениха и невесту Татьяна Олеговна ждала с волнением. Наготовила всяких вкусностей, красиво накрыла праздничный стол, даже благовониями квартиру зауютила… Жанна понравилась ей, как только вошла. Симпатичная, стройная, добрые, глаза, хорошие манеры. А уж как она на Павлика смотрела! Просто душа радовалась… Ну что, познакомились, сели за стол, разговорились… Жанна о себе рассказала, на все вопросы ответила, а потом спросила, как бы невзначай: – А вы, Татьяна Олеговна, надолго приехали? Хозяйка маленько растерялась: – Приехала? Откуда? Теперь некоторая растерянность появилась на лице Жанны… Она с плохо скрываемым недоумением смотрела на мать Павла. – Я здесь живу, – нашлась Татьяна Олеговна после неловкой паузы, – с Павликом… – Здесь? В съемной квартире? ‒ вырвалось у Жанны. – Ну да, – кивнула хозяйка, не почувствовав подвоха, – тебя что-то не устраивает? – Нет-нет, все в порядке, – Жанна взяла себя в руки, – это я так… Простите… – Мам, – вмешался в разговор Павел, – а у нас для тебя сногсшибательная новость! – Еще одна? Неужели…, – заволновалась Татьяна Олеговна. – Да! Скоро ты станешь бабушкой! – Боже мой! Какое счастье! – Татьяна подошла к Жанне, обняла ее, – я так рада за вас! За нас всех! Жанна промолчала. Она вообще как-то погрустнела, стала задумчивой… Ни Татьяна Олеговна, ни Павел на радостях этого не заметили… На следующий день Жанна отказалась встретиться с Павлом, а потом и вовсе заявила, что хочет забрать заявление… *** – Представляешь, – всхлипывая, рассказывала подруге Татьяна, – она передумала выходить замуж за моего сына! Она, видите ли, не хочет жить со свекровью!.. Продолжение >>Здесь 

- Да ей всего-то двадцать лет, а тебе, аж тридцать восемь. Ну Степка, у тебя все не как у людей. - Ну поживем-увидим, - хохотнул в ответ Степан. Степан сам из себя видный мужчина, высокий, нельзя сказать, что красавец. Обыкновенный. Живет в небольшом поселке в родительском доме. Год назад похоронил мать, а отец ушел еще раньше в мир иной. Работал Степан в местном автосервисе у своего одноклассника, руки золотые и «башковитый», так называл его Андрей, хозяин автосервиса. Шикарной свадьбы у Степана с Юлей не было. Правда невеста была в белом свадебном платье, красивая и молодая и жених под стать. Высокий, стройный. После регистрации брака отправились в кафе, там и отметили в небольшом кругу родственников и нескольких друзей. Юля быстро перетащила свои немногочисленные вещи в дом к мужу и началась у них семейная жизнь. Работала кассиром в заводской столовой. Жизнь шла своим чередом. Сестра Степана жила с семьей в районном городе, приезжали к ним в гости примерно раз в месяц, на своей машине. Альбина раньше приезжала каждые две недели, когда была жива мать. Очень скучала, приезжала с подарками, мать радовалась. Но сейчас в родительском доме другая хозяйка, молодая. Альбина чувствует, что Юле не очень и нравится, когда она приезжает с мужем. Увидев Альбину, сквозь зубы говорила: - Ну здрасьте, вот и сестра приперлась, - Альбине это слово «резало» по ушам, но терпела, не хотелось заводить скандал, тем более понимала, что Юля совсем молодая и невоспитанная. Семья Юли, мать с отцом жили через три дома от них. Семья не очень-то - отец часто напивался, да и мать тоже не отставала. Юле хотелось поскорей уйти из дома, чтобы не видеть весь этот бедлам, поэтому сразу и согласилась выйти за Степана. Хотя ей хотелось мужа ровесника, помоложе, ну что ж теперь, какой есть. Хозяйка из Юли пока не очень хорошая, но Степан сам умел готовить и убраться в доме, он в принципе домовитый мужик, все умел. Учил молодую жену, как готовить, убираться, все-таки любил порядок и чистоту Степан и приучал к этому жену. Юля вначале грубила по привычке, так разговаривала с родителями, так привыкла: - Сам готовь, сам стирай, сам убирай… Но Степан однажды так глянул на неё и выдал: - Отправлю назад к родителям, если не будешь прислушиваться к моим советам. Учись, кто еще тебя научит. Другой бы не стал учить, а быстро направил тебя… в нужное русло. В очередной раз приехала Альбина с мужем в гости. Пили чай с печеньем, которое испекла Альбина и привезла с собой. - Ну сестренка, как же я люблю твое фирменное печенье. Юль, учись у Альбины, она хорошая хозяйка, и ты станешь такой же, - проговорил Степан. Никто из присутствующих не знал и не думал, что Юля просто в штыки воспринимала все наставления мужа, но терпела. А в душе у неё все переворачивалось. Мать особо её ничему не учила, да и Юля все равно не хотела её слушать, грубила в ответ. Альбина с мужем погостят немного и в этот же день уезжают обратно. Вот так и ездили чуть больше года, раз в месяц. Однажды Альбина разговаривала по телефону со своей подругой Катей, которая тоже жила в том поселке, что и Степан. Подруги встречались конечно, в основном Альбина с мужем по пути от брата ненадолго заезжали в гости, но не каждый раз. Больше общались по телефону. - Слушай, Альбина, - говорила Катя, - а как твой брат живет с этой Юлькой? Все знакомые в шоке были, когда он вдруг женился на ней, там кошмар один…, а он женился. - Ну не знаю, Кать, вроде живут ничего, правда я прям нутром чувствую, не нравится ей, что мы приезжаем в гости. Но я не могу, меня тянет к себе родительский дом, да и брат родной… Но мы никогда не вмешиваемся в их жизнь, тихо и спокойно выпьем чаю и домой. - Ну не знаю, а Юлька наоборот говорит всем, что ты мешаешь ей жить со Степаном. Приезжаешь каждый раз и устраиваешь ей разнос, что она плохая жена, плохо готовит, в доме не убрано, - говорила подруга. – Ходит на каждом углу хает тебя. - Ничего себе, Кать! А что делать? Совсем не приезжать, не смогу, наверное, все-таки Степан брат мой и мы с ним всегда были дружны. А я сморю, в последнее время, не успеем войти в дом, Юля уже спрашивает: «Надолго вы? Когда уедете?» Это она намекает, чтобы мы поскорей убирались из дома, причем спрашивает так, чтобы Степа не слышал. Мне конечно не приятно слышать, но я все списываю на её молодость и невоспитанность. Кто там её воспитывал, сама знаешь, - расстроилась Альбина. Через полтора месяца Альбина не выдержала и поехали с мужем вновь в гости к Степану... Продолжение >>Здесь 

-Господи, кого только не встретишь на улице, - пробормотала Аня и поспешила на работу. Она невзначай оглядывалась на стеклянные витрины, сама не понимая, что или кого хотела там увидеть. *** Копна слегка вьющихся, густых волос рассыпалась по спине. Аня потрясла головой и улыбнулась себе. Говорят, что настроение женщины зависит от того, как лежат её волосы. По такой логике, Аня всегда должна быть довольной. Стоило лишь расчесаться, и получалась идеальная прическа. Бигуди, фен, укладка - это все было лишним. Хорошая стрижка и правильный уход, вот и весь секрет. Ну и конечно, генетика. Очень удобно, особенно если ты врач и каждая минута сна на вес золота. Аня провела несколько раз расческой по волосам и закрепила их нарядной заколкой. -Что такое? - женщина удивлённо посмотрела на расческу. Обычно там оставалось пару волосинок. Но сейчас на упругие жгутики было намотано слишком много. Аня сразу вспомнила тетку, которая кричала о старухе. -Глупости! - сказала себе женщина, но решила, что сдать анализы не помешает. -Анна Викторовна, вы здоровы! Физически ваше тело работает отлично. Ну а выпадение волос… Я вам несколько направлений выпишу, не поленитесь, проведите обследования. Ну и меньше стресса. Хотя в нашей профессии это утопия, - улыбнулся врач-коллега. Аня покорно прошла все обследования. Действительно, не было ни одной причины, отчего бы выпадали волосы. А они сыпались со страшной силой и были везде: на подушке, в раковине, на полу, даже в сумочке. Аня, еще раз просмотрев свои анализы, решила отыскать ту самую тетку. Вдруг дело в этом? Точнее в той старухе, которая сидит у Ани на плечах. В свой выходной день Аня несколько часов бродила по тому местечку, где встретила тетку. Наконец, нетвердой походкой та вышла из-за угла дома. Аня направилась к ней. -Подруга, старуху с плеч сними… А, это ты? - тетка узнала Аню. -Как старуха выглядит? Ты видишь? Расскажи мне! -Не вижу ничего. Болею, зрение село, - тетка многозначительно посмотрела на Аню. Женщина хмыкнула и достала из кошелька купюру. -Ну вот… Лохматая, волосы торчком. Улыбается. Да мерзко так! Платочек у нее на плечах. И носки! - расхохоталась тетка, - носки по две пары на ногах. Мерзнет, видимо, старая! Аня затравленно посмотрела на тетку. Она ведь знать не могла. Удивительное совпадение или как? -Даш, я посоветоваться хочу. Помнишь, я рассказывала тебе про старушку, которая у меня в отделении лежала? - вечером Аня позвонила своей близкой подруге. Виктория Валентиновна, тихая улыбчивая старушка, лежала в стационаре уже неделю. Она все время куталась в цветастый платок и постоянно мерзла. -Ну, - задорно спрашивала её Аня, - как ваш аппетит, как самочувствие? -Все хорошо, Анна Викторовна… Ой, я не могу на вас налюбоваться! Какие роскошные волосы…. Я в молодости такой же была. Это сейчас я с седыми, жесткими клочками. -Купите парик, - Аня уже провела осмотр и, не собираясь задерживаться, пошла к другой пациентке. -Мне бы хоть прядочку ваших волос. Я бы себе шиньончик сделала, - мечтательно прошептала Виктория Валентиновна, натягивая вторую пару шерстяных носков на ноги. Аня поёжилась. Не очень приятно было слышать такое. Надо бы пресечь эти разговоры про волосы в следующий раз. Пациенты, особенно пожилые, любят поболтать. Сначала ты идешь навстречу, поддерживаешь разговор. А потом они садятся на шею, и тебе уже неловко, что не уделил минутку-другую больному человеку. На следующий осмотр Аня шла, твердо решив приструнить старушку. Но Виктория Валентиновна была очень слаба. Её состояние ухудшилось. И Аня быстро корректировала план лечения, делая записи в медкарте. -Попробуем немного по-другому, ладно? Дозировку я поменяла и добавила кое-что. Отдыхайте! -Ой, Анна Викторовна, у вас волосинка упала, - старушка подняла со своей подушки вьющийся русый волосок, - я себе заберу. Сохраню! Аня открыла рот, чтобы возразить. Но Виктория Валентиновна прикрыла глаза и казалось, что сразу уснула. Женщина поджала губы и отошла от койки. Следующим утром старушки не стало. Родственники Виктории Валентиновны зачем-то позвали Аню на церемонию прощания. -Простите, у меня смена, я не могу. Соболезную вам! -Она так тепло о вас отзывалась. Ей было бы приятно… Но понимаю, конечно. Вот, возьмите, я написала адрес и место, где тетушка будет покоиться. Если вдруг вы захотите к ней наведаться… Она говорила, что вы подружки… *** Продолжение >>Здесь 

А когда говорили мужики, что, мол, погоди, скоро и опять затянет жизнь семейная, отнекивался, проводил рукой по горлу и кричал, что больше – ни в жизнь. А вот найти бы женщину... так, временно... Заговорил с ней сразу, когда рассчитывался в магазине. Легко выяснил, что не замужем, что живёт с девятилетним сыном. Встретил с работы. А вскоре и переехал к ней в небольшую квартирку двухэтажного многоквартирного дома. Жилось ему с ней хорошо, нехлопотно. Была Татьяна неспрослива, легко прощала обидные слова и грубости. Довольна была и тем, что нашла себе мужчину видного, непьющего и рукастого. А он и правда любил вечером засесть за наладку техники в доме. А дом Татьянин буквально ждал такого вот мастера. После ужина он садился в зале на диван, включал телевизор и крутил в руках старый утюг, или собирал розетку, или разбирался в технологии изготовления и ремонта сломанного давно фена. Он весь уходил в свое дело, приводил технику в порядок, а Татьяну это успокаивало, превносило в вечера некую осмысленность и почти семейный уют. Повезло ей с Леонидом! Хотя разговоров о совместном будущем он не вел, о ЗАГСе не заговаривали, и, по всему, Татьяна понимала, что "муж" у неё временный. Часто говорил он о том, что могут его и дальше перевести по службе, а куда – он не ведает. И вот только Алёшка, сын Татьяны, Леонида раздражал. Замечала Татьяна это. Как только видел Леонид её конопатого лопоухого Алешку, делал замечания: – Опять у тебя носки с ног съехали! Как можно ходить так? Подтяни! Или – Смотри, наследил! Не трогай, Тань, пусть сам тряпку возьмёт, да вытрет. Чего ты за ним ходишь? Взрослый же... И всегда у Алешки что-то было не в порядке. Или грязь на шее, или волосы растрепаны. Татьяна всегда принимала сторону Леонида, доругивала, дошлепывала Алешку, заставляла исправить то, что заметил Леонид. А Леонид дулся потом и на Татьяну, считая, что недовоспитала она сына, не научила тому, чему должна была уж давно научить. Татьяна чувствовала свою вину, сносила все терпеливо, соглашаясь с тем, что так оно и есть – недовоспитала. А в душе Леонида от этого росла уверенность, что с Татьяной расстаться будет легче легкого, потому что она и сейчас понимает, что не очень-то достойна такого, как он. Да и сын у неё некудышный... Этакое вагонное сосуществование. Никто никого не обижает, все, вроде, помогают друг другу, исправляют неудобства, но скоро остановится поезд, и расстанутся они без сожаления, распрощаются на перроне. Алёшка с одной стороны держался с Леонидом настороженно, а с другой – его тянуло к мужчине. Ему интересно было смотреть, как тот мастерит, как ремонтирует вещи в доме. Даже как бреется или обмывается в ванной с фырканьем – тоже интересно. Практически, это был первый мужчина в его жизни. Ни называл он его никак, ни по имени-отчеству, ни дядей. Строил неопределенные обращения: "Там дядя Гена дозвониться не может. Чего сказать ему?" или "Мамка велела ключ ей оставить, свой она мне отдала". Вскоре Леонид даже привык к тому, что Алёшка всегда где-то рядом, всегда наблюдает. Он оборачивался, делал какое-нибудь замечание, типа – "Поди штаны смени", Алёшка безоговорочно исполнял и опять с интересом следил за мужскими его делами. Однажды вот так следил, как перебирает Леонид рыбацкие снасти, готовится на рыбалку. – А что, Тань, давай и мальца возьму. И удочка ему есть. Татьяна с радостью согласилась. А Леониду как раз на этот раз рыбалка очень понравилась. Алёшка со щенячьим визгом встречал каждого малька, вел им счёт, выпучив любопытные глазищи, слушал байки Леонида, разводил подкормку, бегал за рыбацкими снастями. Леонид стал и потом брать его с собой. Время шло. Так и жили. Татьяна облегчённо вздыхала, когда Леонид не придирался к Алешке, а Леонид уж и привык, придираться стал меньше. Но только вот случилась неприятность – разболелся у Татьяна живот. Несколько дней она терпела, не хотела идти в больницу, продолжала ходить на работу, хоть ничего уж и не ела, почернела лицом. – Иди уже в больницу, чего мучаешься, – говорил Леонид, – Мало ли ... – А вы тут как же? А Алёшка? – Его определяй, думай куда. Может, к Валентине. – Остался бы ты с ним, Лень! – Ну, уж нет. Нечего на меня чужих детей вешать! Валентина была близкой подругой Татьяны. Она и забрала Алешку к себе, к своим таким же примерно по возрасту детям. Леонид остался один. Татьяну прооперировали – перитонит, осложненный запущенностью. Приходила в себя после операции она долго. Леонид пришел её навестить. Стеснялся своей сентиментальности, быстро шёл по коридору, все думал, что пришел все же зря. Кто она ему – так, временная сожительница. Она лежала, отвернув голову от него к окну. – Ну, чего ты тут? – Леонид чувствовал, что женщины палаты его слушают, было неловко. – Хорошо все? – голову не повернула. – Домой-то скоро? А то там уж и холодильник пустой. Таня приносила всегда продукты сама, из магазина, Леонид лишь давал денег. – Лень, – она обернулась,– Уходи, пожалуйста. Собирай вещи и уходи. Хватит уж, пожили. Он аж отпрянул от таких слов. – Это как это – уходи? – Так. Не надо нам с тобой жить. Все равно добра не будет. Мне с Алешкой вдвоем хорошо будет. Слышишь? Уходи. Он не знал, что и ответить. Поэтому встал с кровати, отряхнул себе колени, как будто там мог быть мусор, сказал невпопад. – Ну ладно, выздоравливай тут. Уже в дверях буркнул "До свидания" всем и вышел. Поначалу обозлился. Он с работы сорвался раньше времени, со сменщиком договорился с трудом, чтоб успеть, приехать к ней сегодня в часы посещений, а она ... И столько сделал для них! Для нее, для Лешки, а в благодарность услышал – уходи. Но чем больше он шагал по улицам городка, тем больше остывал. И повели его ноги не к Татьяне в дом, а к Валентине, где жил в эти дни Алеша. Он вошёл под старую арку, обходя весеннюю размытую грязь, и вдруг отчетливо услышал голос Алешки со двора. Он разговаривал с кем-то громко, ругался. – Чего это нет? Есть у меня папка! Знаешь он какой?! Он вот такую рыбину поймал однажды, – и Леонид вспомнил свой рассказ Алешке на рыбалке, живо представил размах Алешкиных рук, – Он такой! У нас утюг вообще не работал, а он разобрал по винтикам и поменял там все из другого утюга, и утюг теперь, знаешь, лучше всех утюгов гладит. А знаешь, какую мясорубку он сделал? Ни у кого таких нет! Она так легко мясо крутит... А знаешь, какой он добрый... Он меня и не шлёпнул ни разу. Он маме цветы дарит... Леонид застыл. Ох, выдумывает мальчишка! Насочинял! Впрочем, ведь и правда ...утюг, да и мясорубку, и не шлёпал... да и цветы Татьяне дарил однажды – все правда. Разные с Леонидом в жизни случались передряги, но в такую он попал впервые. Стоял за углом и думал – как быть-то теперь? И казалось Леониду, что разговаривает он с кем-то другим, знакомым по детству, как будто – им самим, но совсем непохожим на его сегодняшнего. Первый говорил: "Дурак ты, Леня! Беги, а то затянет опять семейное болото, повесишь себе на шею чужого ребенка." А другой, второй, как будто, спорил с этим первым: "Хватай, Леня, хватай такую бабу с ребенком готовым. Где ты еще такое счастье найдешь? Кто тебя, дурака, еще вот так полюбит?" Этот первый был сильным и циничным, таким привычным и понятным. А второй был таким сложным – он шевелил душу, выводил её из душного мирка омраченной суетой жизни. Первый с иронией рисовал облик Татьяны – смешной и потерянной, хлопочущей в тесноте своей квартирки. А второй показывал женщину, умеющую любить, жертвовать, женщину, ждущую защиты. Стоял Леня за углом, слушал отдаленные голоса детей и сомневался – шагнуть во двор, за сыном шагнуть или развернуться и пойти – собирать вещи, перебираться в общежитие. Тот, второй, подтолкнул. Леонид ступил во двор: – Алёшка, собирайся, домой пойдем. А на следующее утро пришли они в палату вдвоем. Леонид поправлял халат на Алешке, показывал ей кастрюлю, говорил, что наварили они супу и ей принесли. Татьяна ещё болезненно улыбалась, гладила Алешкину руку, давала наказы, просила потерпеть без нее и обещала – скоро быть дома. Они вышли на улицу. Леонид натянул шапку на Алешку. – Алёш, а чего, если я на матери твоей женюсь? Алёшка быстро поднял на него светлые свои глаза, а потом пожал плечами. – Ладно ... Я не против. А она согласится? – Вот и не знаю. Постараться, наверное, надо мне очень. Поможешь? Алешка кивнул. *** А вы как думаете, друзья, согласится?) Автор: Рассеянный хореограф Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛

Продавщица старуху знала давно, не обвешивала её, не обманывала, брала из потрёпанного гомонка денег ровно столько, сколько нужно, а иногда и меньше в зависимости от настроения. Бывало, она пыталась разговаривать со своей покупательницей, та смотрела на неё мутными глазами и говорила только об одном о своих болезнях. Больше её ничто не трогало и не интересовало. Болело всё: голова, ноги, мучила постоянная ломота в пояснице, иногда глаза застилала пелена, и приходилось подолгу ждать, когда же вновь возникнут неясные очертания давным-давно знакомых предметов. Когда старуха переходила дорогу, машины резко тормозили, за спиной орали: Куда прёшь, старая уродина, красного света не видишь? Ничего не отвечая, она продолжала свой путь, потому что вряд ли осознавала, что грубые слова относятся именно к ней. Иногда женщины помоложе, осторожно поддерживая под руку, переводили её через дорогу. Там старуха понимала, что идти вовсе никуда и не хотела и возвращалась обратно, не обращая никакого внимания на скрип тормозов. Ночью возвращалась молодость. Снилась война. Вернее то, что было её молодостью. Во сне она не видела себя, но ощущала своё присутствие среди людей, у которых почти не было видно лиц. Но все они были хорошо знакомы ей, о чём-то говорили, смеялись и куда-то уходили. На войне был её муж. Почему-то такой, каким его увезли в больницу перед самой смертью. Молодым он ей в последнее время не снился. Теперь гораздо реже она перебирала старые фотографии, всматривалась в лица, стараясь вспомнить, кто же это. Воспоминания приходили с трудом. Ей нравились все эти люди со спокойными уверенными лицами: мужчины в папахах и модных когда-то сапогах-бурках, женщины в жакетах с высокими плечами. Ещё год или два назад старуха показывала альбом соседке и про всех очень подробно рассказывала. Теперь же узнавались только самые близкие: муж, сестра, двоюродный брат Муж умер; сестра в доме престарелых; двоюродного брата убили хулиганы на улице и забрали у него сто рублей, по тем временам деньги немалые. Хотя цена ли это человеческой жизни? Когда пришла телеграмма: Приезжай, Гришу убили, она была уверена, что найдут и накажут убийц. Над могилой не плакала и клялась отомстить. Но как? Кому? И где они теперь, эти нелюди? Кончили свой век в придорожной канаве или греются где-нибудь во дворе на солнышке, безмятежно забивая козла? Старуха и не замечала, как в ней постепенно умирали желания: давно уже она не чувствовала вкуса еды, не хотела выходить на улицу или говорить с кем-либо. Видела она плохо, поэтому телевизор бесцельно стоял в углу, накрытый красной плюшевой салфеткой с жёлтой розой посередине. Она не слушала радио с послевоенных ещё лет сохранившуюся чёрную тарелку. Всё в её доме давным-давно застыло на когда-то отведенном каждому предмету месте. В коридоре - холодильник Орск, за которым они с мужем отстояли огромную очередь в универмаге. На кухне в резном буфете синие и зелёные рюмки, чайные чашки с ветками сирени по бокам, хрустальная ваза для фруктов с отбитым краем, фарфоровая статуэтка Василий Тёркин -, глубокие и мелкие тарелки и прочие совсем не нужные теперь вещи. Когда-то в её доме любили собираться гости. Накрывался стол, лепились в огромном количестве сочные пельмени, покупалось красное сладкое тягучее вино, раскрывались трёхлитровые банки с маринованными огурцами и помидорами, резалась селёдочка, выкладывались грибы рыжики, опята, грузди и начинался ужин с задушевными разговорами и песнями, тостами в честь хозяина и хозяйки гостеприимного дома. Постепенно компания уменьшалась, в гости приходила только двоюродная сестра с сыном, невесткой и двумя внучками. А вскоре и они перестали приезжать заняты, наверное, очень. Сначала старуха скучала и звонила сестре, потом перестала скучать, и звонки прекратились. Дни тянулись за днями, и старуха перестала отличать один от другого. Однажды ночью она пошла на кухню за водой и упала посреди комнаты. Как всё это случилось, вспомнить она не могла, только удивлялась потом: почему, когда очнулась, не узнала своей комнаты и все предметы ей показались чужими: и большой чёрный шкаф в углу, и диван с провалившимся сиденьем, и книжные полки с давно не читанными, запылившимися от времени книгами. Сколько она лежала на полу кто может сказать? Вдруг почувствовала: холодно, очень холодно. Особенно замерзли ноги в толстых шерстяных носках, которые она надевала на ночь. Широко открытыми глазами старуха недоумённо смотрела в потолок, словно впервые видела его. Руками она ощупала пространство вокруг себя, и поняла, что лежит на полу. Попыталась встать, но не смогла. Тогда она повернулась на бок, увидела диван и поползла к нему. Долгая дорога к дивану была утомительной, и несколько раз приходилось останавливаться, делая передышку. Самое трудное оказалось впереди. Старуха изо всех сил зацепилась руками за край дивана, попыталась лечь на него. Ничего не получалось. Раз, другой, третий Абсолютно выбившись из сил, она всё тянула и тянула за собой непослушное грузное тело. Шпильки выпали из седых волос. Растрёпанная, обессилевшая, она отдыхала, уронив голову на руки, и снова продолжала карабкаться на диван. Кто-то звонил в дверь, и она отвечала: Кто там? Но голос её был настолько слаб, что даже если бы этот кто-то стоял рядом, он всё равно ничего бы не расслышал. Ей все-таки удалось взобраться на диван. Она сумела укрыться одеялом. Впервые за долгое время старуха почувствовала тихую радость: под головой подушка, рядом с диваном тумбочка с телефоном, до которого теперь уже совсем не трудно дотянуться. Она хотела позвонить двоюродной сестре, но никак не могла вспомнить номер и перебирала в голове комбинации цифр: Три-два-два, два-три-три, ноль два -два.. За этой работой время прошло незаметно, и старуха уснула. За окном светился золотой день, но это теперь уже никакой роли не играло, потому что снилась ей деревня, луг и озеро, и она маленькая босоногая девчонка с коромыслом и полными водой вёдрами. Небо высокое и голубое, солнце жаркое, трава зеленая Всё такое удивительно яркое. И мама стоит на крыльце, любуется дочерью: взрослая уже, помощницаДевочка подходит к дому, ставит ведра с водой на скамейку, вешает коромысло на огромный гвоздьухналь. Мама тёплыми полными руками обнимает её, приглаживает волосы. От мамы пахнет только что испечённым хлебом. Хорошо! Мама уходит в дом, оглядывается: Иди-ка скорее сюда, доченька, иди Девочка бежит за матерью, но останавливается на крыльце: в доме темно, и никуда с солнышка уходить не хочется Потом снилась зима. Сугробы. Высокие. Снег скрипит под ногами. Это она спешит домой, в новую квартиру, которую им недавно с мужем дали. У подъезда стоит грузовик ещё одни новоселы приехали. Наверху, в кузове, - брат Гриша, подает кому-то коробки, стулья, узлы Гриша смеётся и машет рукой: Здравствуй, сеструха! Иди-ка сюда, поможешь. Видишь я на новую квартиру перебираюсь! Брат протягивает руку, чтобы помочь сестре забраться на грузовик. Ноги почему-то соскальзывают, и грузовик исчезает куда-то вместе с голосом брата: Дак я подожду, сестричка, подожду! Сон прерывается. Старуха открывает глаза. Комната теперь не пугает её, и вещи не кажутся чужими. С трудом она садится. Кружится голова, ломит каждую косточку. Нужно встать. Пойти на кухню и разогреть чай. Ноги в толстых носках долго ищут тапки. Руки машинально прибирают волосы в незатейливый пучок. Свет нужно включить темнеет уже. Старуха тяжело поднимается и, держась за стеночку, нащупывает выключатель, затем бредёт на кухню, чиркает спичкой, зажигает газ, набирает воду в чайник. Движения её теперь более уверенные и осмысленные. Ей даже показалось, что она захотела есть. Из полиэтиленового пакета старуха достала чёрствый хлеб, отрезала кусок и села на стул. Хлеб казался ей вкусным, хотя жевала она его с трудом. Закипела вода в чайнике. Старуха заварила чай, налила его в пузатую чашку и стала ждать, пока остынет. По клеёнке пробежал унылый поджарый таракан она машинально смахнула его на пол. Таракан тут же оклемался от падения и нырнул в щель под плинтусом. Чай пился долго, наполняя старуху теплом. Теперь уже не так трудно было встать. Она подошла к раковине, вымыла чашку, поставила её в буфет и двинулась обратно в комнату. Села на диван отдохнуть. Жизнь наполнилась новым смыслом. Нужно было обдумать: как же это она упала и долго ли лежала посреди комнаты? И могла ли умереть? И нашли бы её или нет? А если бы нашли- то скоро или как? Зазвонил телефон. Старуха подняла трубку и услышала знакомый голос. Что-то вроде радости шевельнулось в её сердце, и она долго и подробно рассказывала, как упала и как не узнала свои вещи в комнате. И даже похвасталась, что теперь уж совсем хорошо себя чувствует. А приходить к ней не надо для чего такое беспокойство Завтра она и сама в магазин сходит не беспомощная, силы еще есть Телефонный разговор был долгим а куда торопиться? Наговорившись досыта, старуха прошла в ванную и долго, с удовольствием умывалась. Помыла вставную челюсть, хотела положить в стакан, но передумала. Потом причесалась, заколов волосы красивыми костяными шпильками, надела чистую ночную рубаху, новые шерстяные носки. Потихонечку добравшись до дивана, перестелила постель, чувствуя, что силы прибывают, и радуясь, что всё-то она может сама: и чай согреть, и постель постелить. В чистой постели было уютно, над головой мерцал ночник; казалось: ничего-то не изменилось в жизни, старость отдвинулась куда-то, пройдут болезни и скоро снова станет легко ходить по комнате, мыть посуду. И даже книги можно будет читать, которые вот уже столько лет она не брала в руки. Старуха не заметила, как заснула. Глаза сами собой закрылись. Сон был спокойный, глубокий, радостный. Снился ей синий еловый бор, раннее утро. Солнечные лучи сквозь синие ветви дробят тень, падают на росистую траву, отражаясь в прозрачных капельках, висящих на стебельках. Маслята с коричневыми липкими шапочками выстроились в рядок до чего же красиво! -Ау! Ау! Катенька! Где ты? -Здесь! Иди-ка сюда! зовёт она мужа.- Грибов тут полным-полно! Хорошенькие такие! -Ты сюда иди! Иди скорей! И она идёт к мужу. Тихое солнце льётся на траву, цветы, синий мох под елями. Паук насторожился на паутинке рядом с дрожащей в ней жемчужной мушкой. Ноги мёрзнут в росистой траве. А она всё идёт, идёт на голос мужа. Вот он. Рядом. Обнимает её: Ну что ты долго так шла, Катенька? Автор Ольга Неручева Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛

К тому же за все десятки лет, прожитых вместе, Елене Степаненко так и не удалось родить любимому мужу ребенка. Этот факт тоже омрачал жизнь яркой женщины. В общем, бракоразводный процесс был непростым и в рамках него состоялось множество судебных заседаний, на которых решалась участь совместно нажитого супругами имущества. Тогда же, как только был завершен бракоразводный процесс, юморист и женился на своем концертном директоре. Это радостное для девушки событие произошло в 2019 году. А впервые Татьяна назвала себя невестой в конце 2018 года, когда показала помолвочное кольцо в рамках телевизионного интервью. Чуть позже жених приобрел молодой невесте апартаменты, где был сделан ремонт в детской комнате. Об этом роскошном подарке стало известно после выпусков одного из популярных телешоу. В 2019 году Петросян и Брухунова официально стали мужем и женой. Но пара эту информацию не афишировала. Спустя год в молодой семье произошло пополнение. Родился сын, которого звездный родитель нарек Ваганом, в честь своего отца. Роды жены знаменитости прошли в Арабских Эмиратах. Эта новость ошарашила многих поклонников творчества артиста, потому что никто даже не предполагал о возможной беременности Татьяны. Да и сама Брухунова видимо специально вводила в заблуждение подписчиков старыми фотографиями, где нет даже намека на беременный живот. Как бы то ни было, новоиспеченные родили были безмерно счастливы и открыто называли произошедшее в их семье пополнение чудом. Спустя время Евгений Петросян, хоть и редко, но стал публиковать совместные с сыном фотографии на своей страничке в одной популярной соцсети. Интересный факт: В 2020 году Евгений Петросян стал не только отцом во второй раз, но и впервые прадедушкой. Но к сожалению, с внуками артист сейчас общение не поддерживает. Спустя годы совместной жизни с Татьяной Брухуновой, юморист осознал, что разница в возрасте между ними вполне ощутима. Они действительно представители совершенно разных поколений. Если смотреть на семейную жизнь с такой точки зрения, то жить в разных квартирах одного дома, даже удобно. Тем не менее пара продолжает воспитывать вместе общего сына и изредка радовать поклонников новыми совместными фотографиями. Из сети Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛 Подписывайтесь, чтобы не потерять

Я не знала, как её зовут, не запомнила её лица. Заглянув к контролёрше на станции «Южная», объяснила, что хочу оставить печенье женщине, которая однажды меня выручила. — Это к Таньке, — вздохнула она. — Только ты опоздала. Её машина сбила, насмерть. Девять дней на той неделе справили. — Может меня вовсе и не Таня выручила, — расстроилась я. Женщина расплакалась — она. Другой такой у нас не было. Я попросила описать Таню — мне важно было её запомнить. Она утёрла слёзы и ласково повела руками в воздухе: — Она была… она была будто яблочный пирог. Помните у Бродского: «Не потребность в звезде пусть еще, но уж воля благая в человеках видна издали, и костры пастухи разожгли»? Эта двадцатилетней давности история — о них. О людях, разжигающих костры. О людях, протягивающих руку помощи без раздумий и без корысти. О тех, кто не только в Рождество немного волхвы. Кто словно яблочные пироги. Кто помогает нам оставаться людьми. Спасибо им! Автор: Наринэ Абгарян Делитесь, пожалуйста, понравившимися рассказами в соцсетях - это будет приятно автору 💛

В Никиту, красавчика- старшекурсника тайно были влюблены наверное все девчонки колледжа, и Надя не была исключением. Даже удивительно, что такой видный парень, который не был обделен вниманием прекрасного пола остановил свой выбор на простой, ничем не примечательной Наде. Она хоть и не была дурнушкой, но все же ей было ой как далеко до этих длинноногих красавиц с прозрачной, фарфоровой кожей, длинными, пушистыми ресницами до бровей и пухлыми губками. Она, обычная девушка, что всю жизнь, почти с самого своего рождения жила в частном доме на окраине небольшого, провинциального городка с мамой, папой, и двумя младшими братьями. Была Надя невысокой, коренастой брюнеткой. Смуглая кожа, глаза- бусины, и обычные ресницы. В меру пушистые, темные, натуральные, они не шли ни в какое сравнение с этими нарощеными опахалами, а потому Надя с завистью смотрела, как Никита, предмет ее обожания флиртует напропалую с другими девушками, а ее, серую мышку не удостаивает даже взглядом. Надя и сама удивилась, когда в один из дней в перерыве между парами Никита подошел к ней, и заговорил. Он! К ней! Сердце буквально выпрыгивало из груди, и Надя не верила своему счастью. Так, постепенно, общение между парами продолжилось прогулками после занятий. И хоть ничего кроме поцелуев между молодыми людьми еще не было, Надя буквально задыхалась от счастья. Мысленно она уже примеряла на себя фамилию Никиты, шла под венец в красивом свадебном наряде и говорила заветное " да". Когда Никита пригласил ее к себе домой, мол родаки на дачу уехали, пошли ко мне, посмотрим фильм, у Нади дрожали коленки, потому как понимала она, что фильм это только предлог. Уже в подъезде предупредил парень, мол ты это, не обращай внимания, у нас бабка полоумная живёт, сейчас только услышит, что дверь хлопнула, так начнётся, то воды ей дай, то таблетку, стонать еще специально будет, внимание привлекать, поэтому не раздевайся, сразу в комнату пойдем. Она увидит, что внимания никто не обращает, и успокоится, затихнет. Едва Никита открыл дверь, и вправду послышались глухие стоны. Такое чувство, что тот, кто их издавал уткнулся лицом в подушку, чтобы хоть немного их приглушить. -Никита, внучок, ты пришел? Водички бы мне, родненький! -Я это, ба! Спи давай, да не стони, будто при смерти! Не один я, гости у меня. -Водички, Никитушка! Никита, протолкнув Надю в комнату, мол посиди, я сейчас, закрыл дверь, выругался, и пошел к бабке. Как Надя ни старалась, в невнятном шипении слов разобрать не получилось. Было слышно, как стонет бабушка, как что- то выговаривает ей Никита, а что- не понятно. Никита вернулся в комнату, и небрежно скинул с себя ветровку. - Ты что сидишь, как не родная? Раздевайся давай. Чай будешь? Надя неопределенно пожала плечами, мол не знаю. Приглушенные стоны, что доносились из соседней комнаты не давали девушке расслабиться. Никита глянул на девушку, и усмехнувшись приобнял ее за плечи. -Ты что такая напряженная, Надь? Из-за бабки что ли? Забей, сейчас немного поохает, да замолчит. Она всегда так. -А что с ней, Никита? -Да парализованная она, лежачая. Ноги совсем не ходят, и рука только одна шевелится. Лежит, как бревно, то мычит, то стонет, достала уже. Лучше бы ей рот переклинило, чтобы заткнулась. Надя с ужасом смотрела на Никиту. Что он такое говорит? Как так можно? Ведь она живая! -Так может ей плохо, Никита! Не просто же так она стонет! Может ей таблетку дать? Воды вон просит, ты ей дал попить? -Ага, щас! Сначала ей попить дай, потом она есть запросит, а потом с@ыт да рет(с) , как кобыла! Мамка только вечером приедет, кто ей памперс менять будет? -Так она что же, с утра не ела? -Ну да. Родаки еще раньше меня на дачу свалили, а я с утра на парах. Да ничего, переживет, мать вечером накормит ее. Она у нас привычная. Улыбнувшись, Никита попытался приобнять Надю, но девушка, оттолкнув парня резко встала, и вышла из комнаты... Продолжение >>Здесь 

Неделю уже Вовка здесь, в детском доме. Забрали его прямо из квартиры, когда мама спала. То, что тогда мать его была пьяной мальчишка и внимания не обращал, трезвой её никогда и не видел. Всё равно решил убежать отсюда домой к маме. Котлеты и хлеба набрал с обеда в пакет, который у него в тумбочке лежал. Мыло захватил, которое ему здесь дали, дома-то мыла нет. Вовка ещё в первый день попытался убежать. Поймали. Вот он и стал готовиться к новому побегу. Ночью все двери закрывают, но они на первом этаже жили. Мальчишки из его группы в окошко выпрыгивали во время игры, и он попробовал. Решил сбежать этой ночью. Представил, как придёт домой и маме котлет принесёт, она обрадуется. Он всегда, когда соседка баба Маша его чем-нибудь угощала, половину маме приносил. *** Спать здесь заставляют рано, когда только темнеть начинает. Подождал Вовка, когда нянечка уйдёт, взял свой пакет и выпрыгнул в окно. Сразу в кусты шмыгнул. Нашёл в заборе дыру и очутился на свободе и быстрее, подальше от детского дома. Шёл, шёл, пока не понял, что не знает, куда идти, а на улице уже темнеет. Увидел какую-то взрослую девушку и подошёл к ней: - Тётенька, а где здесь остановка? - Как я тебе тётенька? Я в десятом классе учусь, - посмотрела на него высокомерно. - Вон за тем домом. Зашёл за дом, и правда, дорога. Вон и остановка. Вовка знал, что к ним в посёлок пятьдесят пятая маршрутка ходит, на которой он иногда с мальчишками катался. Наверно, и другие ходят. Постоял немного на остановке, темно уже и холодно. Вот тётя какая-то подошла, посмотрела на него подозрительно. Хотела, что-то сказать, но тут маршрутка подъехала, правда, номер какой-то другой, но на улице так холодно. Как бесплатно проехать, Вовка знал, надо впереди взрослого зайти, дядя шофер подумает, что это его мама или папа. Он так и сделал. Сел на сиденье, в автобусе тепло, хорошо. *** Вот уже почти все пассажиры вышли, водитель всё чаше и чаше на него взгляды бросать стал. Не выдержал и спросил: - Пацан, ты куда едешь? - В поселок Строителей. - Так я совсем не туда еду, тебе на пятьдесят пятый надо. Сейчас остановлю на остановке и жди свою маршрутку, - и вдруг спросил. – Куда ты на ночь глядя? - Домой. - Остановку свою знаешь? - Да, улица Шаблина. - Ну, выходи! - Дядя, а у меня денег нету, - произнёс жалостливо. - Да иди ты! – махнул рукой водитель. *** Остановка совсем незнакомая. Темно и холодно. Автобусы совсем не ходят. Долго ждал. Наконец, подошла маршрутка, но не пятьдесят пятая. Хоть и холодно, и темно, но решил ещё подождать Долго ждал. Вдруг на остановку зашла собака большая и страшная. Подошла и стала нюхать. Замер Вовка, рядом никого нет. Немножко пришёл в себя и понял, что нюхает она не его самого, а пакет. Сунул руку, достал кусок хлеба, который рядом с котлетами лежал. Собака схватила кусок и стала торопливо есть, видно голодная была. Пока ела, и маршрутка показалась, как раз его пятьдесят пятая. Остановилась, дверь открылась. Вовка сразу туда, но послышался строгий окрик водителя: - Это ты куда собрался на ночь глядя? - На улицу Шаблина. Я там живу. - Ну, родители! – водитель возмущённо помотал головой, дверь закрылась, и маршрутка тронулась с места. *** Как хорошо сидеть в теплом автобусе, глаза стали слипаться. Перед глазами появилась родная квартира и мама… - Эй, пацан! Твоя остановка, улица Шаблина, - раздался громкий голос водителя Вскочил бросился к закрытой двери, повернулся к водителю и жалостливо произнёс: - Дяденька, а у меня денег нет! - Ладно! Беги! – и дверь открылась. *** Продолжение >>Здесь 

А у них другие - маленькие, черноглазые, с волосами мягкими, что лён, лица чистые, сами сбитые, вот и приглядела у соседей девчонку -то, Марья, думала снохой будет, Уля Чернушина, ой какая, певунья, хохотунья, а работяшша, кака девка, я те дам. Уже и с Иваном договорилась Марья, с отцом Ульянкиным, тот тоже не прочь с Рябовыми породниться, ждали только, когда Пётр отслужит, да приедет домой, чтобы свадебку сыграть. А то, что молода Ульянка, так -то ничего, зато не балованная какая, как говорится из - под отцовского надзора, да мамкиной юбки, сразу к мужу. А что? Хозяйка из неё хорошая будет, вон, как сено мечет, - любовалась Марья будущей снохой. Та тоже, то пирог принесёт, сама спекла, то масло сама сбила, видно хочет понравиться, будущей свекрови, молодец, уважает её Марья. Уже в уме детишек, внучаток нянчит, у неё, у Марьи пятеро их детей -то, четыре девки, а пятый последушек - Петя, Петруша. Сам Сил Прокопьич, с войны той, ампирилистичской, с ожогом пришёл, так фершал и сказал ожог у него, лёгкие газами пожгли. Едва успел пожить немного и всё, осталась Марья сама шестая... Ну ничего по миру не пошли, крепкое хозяйство у бабочки было, девкам всем приданное справила, не на тачанке вывозили, а возами, о, как... Оставалось токмо Петрушу оженить, Ульянка как раз для этих целей и подходила... Приданное ей Груня, мать, ещё с рождения копила. у них- то наоборот парнишки одни, Уля младшенькая. Весь двор, всю скотину всё Пете достаётся, дочери своё забрали, ей Марье ничего не надо, уголок выделят молодые, да за стол будут садить, ото и всё... Мечтала Марья, как будут со сватьей чаи распивать, да про молодёжь рассуждать, как объединят два больших хозяйства в одно, а может они, старики -то вообще в одном доме жить будут, а что? Хоть времянку вон, утеплят... Размечталась старуха, сны радужные, будто в детстве видеть начала, словно бежит по полю она, Марья знать, руки расставила и вишь ты чё, ноги-то не болят, а на встречу ей мальчишка такой черноглазенький, волосёшки по ветру треплются, зовёт её:"баба, баба, иди сюда я здесь". Ох, проснулась, а сама лыбится, надо такое, внучонок ей привиделся, от чудо, так чудо... Заждалась Петрушу, ох скорее бы сынок приехал. Приехал... Не один, а с верстой этой, коломенской, а она...худюшшая, чуть ли не на голову его выше волосы, то проволока глаза на выпучку, по лицу рыжины мать моя, женЧина... А можеть, можеть...пошутил Петруша, а? Ну не можно, такую дылду полюбить... Не пошутил, знакомься, мол, матушка, моя Луша, Лукерья, значит. Так и повалилась Марья на землю, это как же так? У его тут невеста, а он. Позвала Ваську соседского мальчишку, за ухо его негодника хватила. -Аяяяй, тётка Марья, чего ты дерёшься? -А ну, признавайся, болезный, как писал письма Петруше? -Как диктовала, так и писал. -Про невесту? Про невесту, что ждёт его дома, писал ли? -Про Ульку, что ли? Конечно писал, да только...- отскочил парнишка и затараторил, - маленькая ещё Улька, до вашего Петра, он старый уже, а Ульянке только пятнадцать исполнилось. -Молчи, знай, ково бы ты, понимал ишшо, пора уже девке взамуж выходить. -Это при старом строе пора было, ясно? А у нас Советская власть и общество современное, понятно? Вот пожалуемся куда надо и накажут вас всех. -Ишь ты...а за что накажуть-то? За то, что я тебе ухо крутанула ты гляди- кася, накажууууть... -Да за то что руки распускаете и что взрослого мужчину хотели на ребёнке женить. -Иди отсель, на ребёнке...Улька девка на выданье, а ты шаромыжник...Постой...уж не ты ли в жанихи Ульянке метишься? А? Ото - то я и посмотрю, что навроде как ты пишешь неправильно. -Да всё я правильно писал, у дядь Пети, спросите. -А я спросю, ить. -От и спросите, а Ульянка вам не достанется, ясно, - потирая красное ухо выкрикнул Васька со слезами на глазах. -Иди ужо, жаних, - выкрикнула ему в след Марья, - посмотрим ещё - тихо себе под нос зашептала она, - в два счёта эта голенастая вылетит отсюда, как чёрт из улья, ишь ты приехала, прЫнцесса... -Петруша, спросить что хотела? -Да, мама. -А письма ты мои в армии получал? -Получал мама, получал регулярно. -А про Ульянку...про Ульянку, я там тебе писала... -Про Ульянку? Ну да, что учиться хорошо, что хочет на врача поехать в город учиться, людей лечить хочет, а что? Я поддерживаю, молодец девчонка. -Какого врача, - изумилась Марья, каких людей? А про замужество? Что вы с ней пожениться должны? -С кем, мама? -Да с Ульянкой же, сынок. -Мама, с какой Ульянкой, ты о чём вообще? Мало того, что она дитя дитём, так у нас многожёнство законом запрещено. Вот моя жена законная Лукерья, Луша... -Ооо, - взвыла старуха, - да мы сговорились уже, ты, что Петя, девку опозорить хошь? Выгони, сейчас же, выгони эту рыжую, никто и не догадается выгони, - упала на колени Марья, - я тебя, Христом Богом прошу, выгони её, женись как положено, на нашенской, на хорошей девушке. Выгони эту... Продолжение >>Здесь