Здравствуйте, друзья.
Зощенко очень остро чувствовал наиболее важные, злободневные вопросы времени, писал почти обо всём, с чем люди сталкивались в повседневном быту. Основной фон его рассказов − мещанский быт со всеми оттенками колорита НЭПа (новой экономической политики, проводившейся в 1920-е годы в Советской России и СССР).
Первая изданная книга Михаила Михайловича − «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова» (вышла она в 1921, по некоторым данным, − 1922 году в кооперативном издательстве «Эрато»), которая рассказывает о «маленьком человеке», побывавшем на войне. Сразу же Зощенко стал знаменитым, а фразы из его рассказов – «народными».
Коротко о книге
Действие происходит после Февральской революции. А менталитет людей остаётся прежним. Повествование Зощенко ведёт от лица простака, косноязычного человека, который попадает в разные курьёзные ситуации. Основной стихией повествования стал языковой комизм (смешная сторона чего-либо, передающая абсурдность сознания героя); формой авторской оценки – ирония; жанром − комический сказ (по мнению литературоведа Михаила Михайловича Бахтина, сказ − установка на чужую речь, а отсюда – на устную речь; у М. М. Зощенко это пёстрый, ломаный язык, на котором говорят персонажи*).
В типографии…
«И Зощенко принёс свою рукопись, поставив условие не печатать его фамилию на обложке, а пометить её только на титульном листе. Он потребовал также, чтобы обложка была из самой дешёвой обёрточной бумаги, наподобие лубочных изданий».
Во время печати и набора текста сборника типографские работники очень сильно хохотали − так, что часть тиража, перепутав, вклеили в другие обложки.
Вот так писал об этом один из очевидцев:
«В это время вернулся Михаил Михайлович, мрачный, и в руках его был пакет, который он подал мне со словами: “Возьмите, мне это не нужно”. Мы развернули пакет, и когда раскрыли книги, то обнаружили, что под обложкой “Синебрюхова” находится книжка Константина Державина “О трагическом. Опыт”. Оказывается, брошюровщицы ошиблись.
Зощенко был очень рассержен. Мы стали уговаривать его не придавать значения случившемуся, говорили, что обложку можно переклеить. Зощенко молчал. Мы знали, что он очень вспыльчив, но никогда не показывает этого на людях».
Нам думается, стоит прочитать сборник «Рассказы Назара Ильича, господина Синебрюхова» ( https://librebook.me/tom_1__raznotyk/vol4/7 ) в ключе, который подсказал нам, говоря о творчестве Михаила Михайловича, Осип Эмильевич Мандельштам:
«Зощенко, моралист по природе, своими рассказами пытался образумить современников, помочь им стать людьми, а читатели принимали всё за юмористику и ржали как лошади. Зощенко сохранял иллюзии, начисто был лишён цинизма, всё время размышлял, чуть наклонив голову набок, и жестоко за это расплатился. Глазом художника он иногда проникал в суть вещей, но осмыслить их не мог, потому что свято верил в прогресс и все его красивые следствия… Чистый и прекрасный человек, он искал связи с эпохой, верил широковещательным программам, судившим всеобщее счастье, считал, что когда-нибудь всё войдёт в норму, так как проявление жестокости и дикости лишь случайность, рябь на воде»…
До встречи!
* Вот так писал о своём языке Зощенко в 1929 году:
«Обычно думают, что я искажаю “прекрасный русский язык”, что я ради смеха беру слова не в том значении, какое им отпущено жизнью, что я нарочито пишу ломаным языком для того, чтобы посмешить почтеннейшую публику. Это неверно. Я почти ничего не искажаю. Я пишу на том языке, на котором сейчас говорит и думает улица. Я сделал это не ради курьёзов и не для того, чтобы точнее копировать нашу жизнь. Я сделал это для того, чтобы заполнить хотя бы временно тот колоссальный разрыв, который произошёл между литературой и улицей».
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев