А ещё были такие великие и величественные старухи, мы ещё застали их. Их строгие лица, пересечённые глубокими морщинами, были похожи на вспаханные поля , на землю, прошитую бороздами истории, и пахало её само время. Многие из тех старух родились ещё до революции, в детстве учили в двухклассной сельской школе Закон Божий и почитали батюшку-царя, а в девках уже повязали кумачовые косынки и выступали в агитбригадах, плясали под разудалое «Яблочко»... А потом пришла общая доля — колхоз. Они пахали. Кто то на тракторах — агитация и пропаганда раскрутили в стране женскую моду на тяжёлую технику, а кто то на лошадях и даже на себе. Женщины молотили цепами, таскали навоз, метали сено до кровавых мозолей на руках, рожали детей в перерывах между покосами и сводками о перевыполнении плана. Потом грянула война. И на их плечи, и без того негнущиеся, легла вся тыловая Россия. Они стали бабами, тем стальным фундаментом, о который разбилась немецкая мощь. Они рыли окопы, сеяли и жали в одиночку, поднимая на ноги своих и чужих детей, получая похоронки и находя в себе силы не плакать, а работать — ведь победу ковали и их мозолистые руки. После войны они поднимали страну из руин. У многих мужики не вернулись, и они сами становились и отцом, и матерью, и главой рода. Их величие было не в славе или почёте, а в огромной безостановочной ноше, которую они несли до самого конца. Они доживали свой век в скрипучих избах, глядя на новый, стремительный мир, который они построили, но в котором уже не находили себе места. А мы смотрели на их суровые, морщинистые лица — и понимали, что эти старухи — живая история, хранительницы сильной, упрямой крестьянской души. Источник:https://vk.com/wall348658100_6067