Кто и зачем придумал тоталитаризм

#политика

В начале прошлого века либерализм — идеология правящего класса капиталистов — был ввергнут в тягчайшее положение, причиной тому была Октябрьская революция. Дело в том, что с точки зрения либералов коммунизм был абсолютно несбыточным явлением, ибо считалось, что без рынка нормальное функционирование экономики просто невозможно. А коммунизм в СССР, вопреки либеральной теории, не просто существовал, но бурно развивался, ставя рыночных экономистов в тупик. Великий Октябрь своими искрами поджигал раздавленную империалистической бойней Европу: резко возрастало влияние компартий, революционный пролетариат был готов дать буржуазии «последний и решительный бой», Германия и Италия были в шаге от революции. В этой обстановке европейские капиталисты понимали, что водить за нос пролетариат с помощью парламентских игрищ, как это получалось в США, у них уже не получится. Необходимо было срочно гасить пожар революции. Кроме этого стояла еще одна задача: капиталистам, жаждущим вернуть свои потерянные колонии, требовалось новое «пушечное мясо», вербовка которого вызывала много проблем: после всех ужасов войны, газовых атак и минометных обстрелов, трудовые массы явно не горели желанием лезть в окопы под старые лозунги о «защите отечества». Социальный запрос империалистов породил предложение — итальянский фашизм и немецкий нацизм, который должен был увести революционный запал масс в безобидное для капиталистов русло и подготовить их к новой войне.

Идеология фашизма, представляющая из себя всё тот же правый консерватизм, но под новой вывеской, была нацелена на обывателя, т. е. мелкого буржуа, лавочника. Мелкий буржуа, являясь промежуточным звеном между пролетариатом и «настоящей» буржуазией, не любит государство и боится его, однако в моменты отчаяния, когда с одной стороны он придавлен крупным капиталом, а с другой — напуган революционным пролетариатом, лавочник взывает к государству, как к грозному божеству. Он требует максимального усиления государства, чтобы оно защитило его и от «красных» и от крупного капитала, поэтому он с восторгом поддерживает фашистов. Олигархия же использует взбесившихся лавочников в своих целях, делая из них фанатичных штурмовиков для расширения своих колоний.

Фашизм есть расчеловечивание прямоходящих млекопитающих, фашизм взывает к низменным инстинктам толпы, возносит на пьедестал грубую, животную силу, спекулируя на обывательских предрассудках, бесстыдно призывает к разграблению и порабощению других, «низших» народов. К сожалению, кроме мелкой буржуазии за фашистами пошла и значительная часть пролетариата. Это было связано в первую очередь с предательством европейских социал-демократов и недостаточно высоким научно-теоретическим уровнем руководства коммунистических партий.

Сам термин «тоталитаризм» появился у Джованни Амендолы в 1923 г. для критической характеристики режима Муссолини, причем его самого данный термин ничуть не смущал: он с гордостью называл свое государство тоталитарным. Но концепция тоталитаризма родилась намного позже, в 1951 году; она была реакцией на кризис буржуазной идеологии, связанный с резким возрастанием влияния СССР и мирового коммунистического движения после Второй мировой войны.

Мировая буржуазия, несомненно, возлагала большие надежды на фашизм, она видела в нем спасение от «большевистской чумы», недаром ведь в Третьем рейхе проводили столь значимое политическое мероприятие, как Олимпийские игры! Однако фашизм не оправдал возложенных на него надежд. Если раньше идеи фашизма были весьма популярны, причем не только в Европе, но и в США, то когда Рабоче-Крестьянская Армия разгромила германскую военную машину, мировая общественность неожиданно узнала, что, оказывается, фашизм — это не благодушное единение нации, а ничем не прикрытый террор олигархов.

Разгром фашистской Европы был сильным ударом по империализму. Еще бы! Отец-благодетель, защитник от большевизма, Гитлер вынужден был застрелиться. Солдат Красной Армии повсеместно встречали как освободителей, всё прогрессивное человечество с восторгом смотрело на СССР — что в этих условиях оставалось предпринять олигархам США и Британской империи? И вот тогда на свет, наряду с некоторыми другими антикоммунистическими концепциями — как например, «холодная война», «гибкое реагирование» — появилась концепция тоталитаризма.

С разрушением СССР и крушением мировой системы коммунизма, империалисты не поторопились списывать концепцию тоталитаризма с идеологического вооружения. Так, например, в 2005 г. директор ЦРУ Джеймс Вулс, заявил в интервью «Borsa&Finanza», что Соединенные Штаты ведут войну против «трех тоталитарных движений, что напоминает ситуацию второй мировой войны». Эти три «тоталитарных движения» представлены: баасизмом, шиитским исламским фундаментализмом и «исламистами-джихадистами суннитской матрицы». Уж не пытается ли директор ЦРУ обвинить религиозных фанатиков в коммунизме? Скорее всего нет, но слово «тоталитаризм», усилиями буржуазных пропагандистов и тайной полиции стало раскрученным «брендом»; теперь любая страна, попавшая под прицел англо-американского империализма — будь то Югославия, Афганистан, Ирак, Ливия, Сирия, — объявляется тоталитарной или полутоталитарной, на которую не грех скинуть пару сотен демократических бомб.

Концепция тоталитаризма представляет собой набор мелкобуржуазных, т. е. обывательских иллюзий, густо замешанных на грубых антисоветских мифах. Несмотря на всю свою лживость и откровенную спекулятивность, эта концепция проявляет удивительную живучесть, и даже сейчас, когда граждане бывшего Союза хлебнули рыночной «свободы», да так, что для многих это закончилось летальным исходом, концепция тоталитаризма продолжает корениться в сознании немалой части населения, особенно в среде либерально настроенной интеллигенции. Почему же так?

Давно установлено, что чем образованнее человек, тем тяжелее внушить ему ложь, какие бы изощренные методы пропаганды при этом не использовались. Это было хорошо известно испанским инквизиторам, поэтому они ревностно следили за тем, чтобы в колонии не поступала образовательная литература и даже не возникало само печатное дело. Т. е. самой пропаганды недостаточно, необходима определенная кондиция невежества в обществе. Капиталисты и рады были бы просто сжигать «вредную» литературу, как испанские инквизиторы или пожарная команда из романа «451 градус по Фаренгейту», чтобы держать наемных рабов под своим контролем, но, увы, рост производительности труда требует всё более квалифицированные кадры, а это значит, что капиталисты вынуждены давать своим будущим работникам какое-то образование. Поэтому была разработана т. н. «болонская система образования», цель которой — штамповать узкоспециализированных болванов, начисто отученных думать. Поднимая вопрос о причинах устойчивости лжи в умах пролетариев умственного и физического труда, тов. Подгузов пишет:

«…Сущность лжи вообще адекватна абсурду, но воспринимаемому в качестве истины, поскольку включает в себя обособленные моменты истины. Абсурд потому и становится ложью, что большинство современных избирателей, вкладчиков и дольщиков не могут отличить абсурд от истины. Поэтому, существование лжи всегда обусловлено не столько силой интеллекта творца лжи, сколько интеллектуальной немощью т.е. доверчивостью жертв обмана, цепенеющих перед «научными» фразами политических мошенников, подобно тому как простодушные мещане из известного фильма «За двумя зайцами» цепенели от речей «вчённого» пана Голохвастова».

А ведь и правда, писанина теоретиков «тоталитаризма» во многом схожа с «рассуждениями» пана Голохвастова, только ее пустопорожность обильно припудрена академической фразеологией, с которой безграмотный киевский цирюльник знаком не был!

Итак, если рассматривать концепцию тоталитаризма в наиболее обобщенном виде, то мы обнаружим, что данная концепция держится на двух столпах: первое — осуждение революционного насилия, второе — искажение сути политической власти, попытка выдать диктатуру пролетариата за диктатуру партии или вождя.

...Возьмем книгу основоположника концепции тоталитаризма госпожи Ханны Арендт под названием «Истоки тоталитаризма», выпущенную в 1951 году. Замечу, что капиталисты очень быстро оценили антисоветский потенциал сего «творения»: ЦРУ активнейшим образом распространяло эту книгу, щедро оплачивая ее перевод на как можно большее количество языков.

Общая суть данной книги заключается в том, что авторша пытается на основе насилия объединить фашистскую Германию и Советский Союз как две разновидности одного явления, так называемого «тоталитаризма».

...После смерти Сталина и перехвата партийных рычагов шайкой Хрущева «массовый террор» в СССР больше не обнаруживался, и Арендт была вынуждена признать, что «Советский Союз уже нельзя считать тоталитарным государством в строгом смысле этого термина». Впрочем, она предостерегала, что СССР «может в любой момент впасть в тоталитаризм без особых потрясений», но едва ли это могло кого-то убедить: в стране полным ходом шли хрущевские «разоблачения», с трибун и газет шла трескотня о т. н. «общечеловеческих ценностях», стремительно зарождалось диссидентское движение. В этой обстановке империалистам требовалось в пожарном порядке обновлять антисоветскую концепцию. Отливать новый идеологический снаряд для буржуазии взялись К.Фридрих и З.Бжезинский. В 1956 году они отправили в печать свой совместный труд: «Тоталитарная диктатура и автократия».

По сути дела, Фридрих и Бжезинский переиначили арендтовский тоталитаризм. Если раньше концепция тоталитаризма сводилась к приравниванию фашизма к коммунизму, путем отождествления репрессий, которые проводились в гитлеровской Германии и СССР, естественно, с полным игнорированием формы и содержания этих репрессий, то теперь репрессии отходят на третьестепенный план, а определение тоталитаризма значительно расширяется...

Продолжение см. в статье - https://prorivists.org/totalitarianism/