"Июшка, у нас ещё будут дети, а этого нужно оставить в роддоме": Любовь и трагедия Ии Саввиной. Ия стояла, отвернувшись к окну, а слёзы так и лились по лицу. — Ну ты чего, милая? Почему так расстроилась? - пожалела молодую маму проходившая мимо медсестра. — Мне предлагают отказаться от мальчика... Ия Саввина родилась недалеко от Воронежа 2 марта 1936 года. Родители дали малышке очень необычное имя, что по-грузински означает фиалка. Мать девочки, Веру Ивановну, знала вся округа, она была замечательным врачом. Однажды Ия спросила у мамы, почему её так назвали, и та ответила: — Я сначала хотела назвать тебя Светочкой. Ты была светленькая — глазки, волосики… А потом подумала: вдруг потемнеет?
СТАРИКИ Спят старики и не боятся стужи, Укрытые последней тишиной. Старуха дремлет, думая о муже, А он лежит к своей судьбе спиной. Тяжел и смутен лик его оплывший, Венцом седин объята голова. Но для неё он – прежний, он – любивший, Он – говоривший древние слова. Через детей и внуков он — вернувший Великое младенчество своё… Он тут, он рядом, не навек уснувший, Не навсегда покинувший её. Теперь она с бессонницей не сладит: Кому из них и скоро ль уходить?.. И край его рубашки гладит… гладит – Так… еле-еле, чтоб не разбудить. Елена Благинина Тридцать пять лет назад, 24 апреля 1989 года, в Москве скончалась Елена Благинина, при жизни известная больше как автор детских сти
Мне так просто и радостно снилось: ты стояла одна на крыльце и рукой от зари заслонилась, а заря у тебя на лице. Упадали легко и росисто луч на платье и тень на порог, а в саду каждый листик лучистый улыбался, как маленький бог. Ты глядела, мое сновиденье, в глубину голубую аллей, и сквозное листвы отраженье трепетало на шее твоей. Я не знаю, что все это значит, почему я проснулся в слезах... Кто-то в сердце смеется и плачет, и стоишь ты на солнце в дверях. Владимир Набоков Американский художник Стив Хэнкс
И вот опять со мною одиночество, которому конца уже не будет. Любимый поцелуем не разбудит. Ему бродить со мною не захочется, рвать для меня кувшинки не захочется. "Жарища нынче!" - скажет и поморщится. "Поедем завтра", - скажет и забудет. ...Ах, жизнь моя, как страшно ты поблекла. ...А где же золотая паутина? А где же разноцветные волокна? Ты стала пыльной, серой, узловатой... Сама я, видно, в этом виновата. Вокруг меня как будто бы ограда чужих надежд, любви, чужого счастья... Как странно - все без моего участья, как странно - никому меня не надо. Как странно - я со всем живым в разлуке... Зачем же ноги сильные и руки? И эта любящая солнце кожа? Глаза, такие жадные до красок? Зачем мое го
«Я сам виски не пью. Эту бутылку в свое время еще Олег открыл. А теперь она стоит просто на память.Когда Олежка заезжал ко мне в гости — садился вальяжно в кресло, трубку закуривал. Обязательно просил: «Славулька, височки мне налей!» И по дому разливался запах виски, дорогого табака. Олежка от природы был склонен к сибаритству, а слава и успех позволили развиться этой склонности в полной мере. Помню, как я впервые попал в Венецию, и мне там очень понравилось. Так, что я стал звонить брату: «Олежка, тут такая красота! Венеция — она потрясающая!» — «Славулька, успокойся! — отрезвил меня Олег. — Ты не представляешь, какая она кошмарная, когда дожди». Он в Европе чувствовал себя не как мы, вост