О провалах * Однажды ночью я услышала, как что-то упало в коридоре. Оказалось, что это была книга. Она свалилась с полки и открылась на странице с заголовком «Как похудеть». Таких намёков я ещё никогда не получала. * В детстве мама двинула мне случайно лопатой по голове. Сейчас, когда начинаю смеяться над чем-нибудь, она смотрит на меня и говорит: «Все-таки надо было- тебя тогда в больницу свозить». * Вчера ко мне у метро подошла бомжиха с гармошкой, сунула в карман пять рублей и ушла со словами: «Тебе это больше нужно, чем мне»... Кажется, та тонкая грань между хипстером и бомжом стала совсем размытой. * Подруга рассказала, что, когда была маленькой, спросила у мамы откуда эта впадинка
Колодец Мне было 13 лет, была я девица мелкого размера, но очень уверенная в себе. Выглядела как дитя совсем: маленькая, худенькая - "бледная, но вредная", по словам моей мамы. На самом деле я была значительно крепче, чем казалось со стороны. Если кому коня остановить или там в избу горящую - я была всегда готова. Но жизнь меня берегла: ни коней, ни изб особых не подворачивалось. Школа, друзья, походы. Обычная жизнь обычной семиклассницы. В то лето все мои походные планы закончились не начавшись. Моя старенькая бабушка умирала в Москве. 93 года, рак, три операции, незаживающие свищи, обезболивание, перевязки. Осталось несколько недель, может быть месяц-другой. Нужен был постоянный уход, ба
Ирочка торопилась. Почти бежала от железнодорожной станции к дому. Она знала, что бабушка Люба уже ждёт её. Ирочка была сиротой, воспитывала её тетка, родная сестра погибшей матери. И воспитывала, по всей видимости только из чувства долга. Не любила она Иру, лишний раз слова доброго не дождешься, ласкового взгляда не допросишься. Ира съехала от тетки, сразу как стала совершеннолетней, и теперь они почти не общались. Ира чувствовала себя одиноко. Ира привыкла. При любой возможности девушка бросалась в деревню к любимой бабушке. Здесь душа девушки отдыхала, здесь ощущалась любовь единственного человека, которому она не безразлична. Баба Люба действительно ждала на пороге дома. Крепко обняла
Михаил Иванович полюбил. Мужику за пятьдесят, убеждённейший холостяк, а вот, поди ж ты. Ровесница Жанна Михайловна растопила его кирпидон в груди красотой и аристократической неприхотливостью. Кажется, она с удовольствием питалась одними анекдотами, которые цитировал Михал Иваныч, когда они прогуливались в парке. За три дня однообразного шатания баба не попросила вареную кукурузу иль сбитень с пирожком, коими вовсю торговали в осеннем парке. Нарезает с красным носом по аллеям и хавает воздух. Сама, так и заявила: – Михал Иваныч, – говорит, – воздух-то какенский! Сладкий. И кукурузы не надо. – и хохочет. И Михал Иваныч хохочет счастливый, что покупка откладывается. Точно это не кукуруза, а ме