А ПОТОМ Я УМЕР. НОЧЬЮ. ТИХО. ВО СНЕ... Из детства я почти ничего не помнил. Только вот одно. Вечер, наверно, ночь. Я должен спать, а не сплю. Мы с мамой живем в однушке на метро Аэропорт. Моя часть комнаты – отгорожена стенкой – стенка из лакированного темно-коричневого шкафа. Когда его нижняя дверка чуть приоткрыта, то она отражает телевизор, который включен в маминой части комнаты. Мне смотреть телевизор нельзя, но чуть приоткрыв лакированную дверцу шкафа, я смотрю его отражение. Ночь. Работает телевизор. У нас всегда работал телевизор. Я смотрю его отражение в чуть приоткрытой дверце. А мама не смотрит, она здесь, у меня в половинке, за секретером. Пишет. Лампа освещает её лицо. Мам
"Сейчас Тане 14, мы не можем пожениться, но как только исполнится 18 лет – распишемся"...
– Льёт как из ведра... – отрешённо сказала Таня. – Мы, наверное, промокнем насквозь, а потом заболеем и умрём... – Вон беседка вроде... – крикнул Сергей. Из-за стены дождя ничего не было слышно… Они сидели в беседке или купальне, не совсем понятно было, что за сооружение стало им убежищем, о чем-то неспешно разговаривали и слушали дождь. Сергей вдруг подумал, что очень хорошо понимает и чувствует этого «взрослого ребёнка». Неизвестно почему...
Внутри все оборвалось: он узнал ботиночек дочери. Сам привозил из поездки. Красный, кожаный. Но если ботинок тут, то Кира... То она где? Беспомощно оглядел лица людей вокруг. На одних было сочувствие, на других тревога. И третье выражение. Словно они уже предрекали исход. Продолжали поиски с ним, подбадривали. Только сейчас, сжимая в руках ботиночек дочки, он встретился с их глазами. И увидел в них... обреченность. - Мужики! Да с ней все хорошо! Мужики! Давайте дальше, скоро мы ее найдем. Дома чай будем потом пить. Маринка моя напекла всего. А я же дочке куклу купил. Большую такую, как настоящий ребенок она. 40 тысяч отдал. Кирочка такую давно просила. Вот она сейчас вернется, то-то обрад
От меня мужик ушел, а я не опешила - Как это уходишь? Ты в своем уме? У нас сын взрослый, женат… что скажет… или нашел кого? - Может и нашел. – Александр напрягся, разговор был тяжелым, как бочка, накатившаяся на него и сбившая с ног. Но говорить надо, иначе, как объяснить, что отношения изжили себя. - Да, Аня, нет у нас жизни, ну какая это жизнь… каждый сам по себе, можно сказать, отношения изжили себя… - Саня, ты чего? К психологу что ли ходил? Выражаешься, будто тебе лекцию прочитали: «отношения изжили себя». Нам что, лимит на длительность отношений выдали? Да и вообще, на ровном месте развод… Александр не выдержал, подскочил, как сорвавшаяся пружина, разговор сам по себе был тягостным,
Немного жаль...
Наталья проснулась ...счастливая.
Бывает же такое, просыпаешься утром, и думаешь, а что же так хорошо-то?
Что у меня меня случилось?
А точно... и вспоминаешь это хорошее.
Так и Наташа, она проснулась счастливая и она точно зналала отчего!
Встала, открыла окно, улыбнулась солнышку, боже, хорошо-то как!
У Наташи есть тайна!
Да такая, что не расскажешь никому, но от этого менее счастливой Наташа не станет, даже наоборот.
Завтрак.
Она привыкла завтракать по утрам, а тут кусок в горло не лезет, в животе всё переворачивается.
Бабочки... да такие огромные, боже, как хорошо, как чудесно.
Собралась, не как всегда, а более тщательно, придирчиво разглядывая себя в зеркало.
Конечно отра