Она нe напишет и не позвонит,
Не гордая, просто устала быть первой.
Ни слова не скажет, а сердце кричит,
И жизнь обстоятельством учит быть стервой.
Ревнует ужасно, но ревность в руках,
И боль вынимает из тела ей душу.
Устала надеяться, верить мечтам,
Закончились слезы, оставив лишь сушу.
Придется оставить, придется забыть,
Из рук выпадают недавние фото,
И то, что случилось нельзя изменить,
Но все же ей этого очень охота.
Исчез интерес и пропал аппетит,
Упала звезда, но нет больше желаний.
Прекрасно тому, у кого не болит,
И в сердце нет ран от прямых попаданий.
Она не напишет и не позвонит.
Научится жить, как свободная птица.
О чувствах своих теперь не говорит,
Бояс
Ты боишься признаться. Признаться самому себе, что она зацепила тебя, за самое сердце. Боишься, осознать, что она стала для тебя вселенной. Ты не можешь забыть ее, как бы не пытался. Видишь ее по всюду. Когда засыпаешь, то представляешь ее голос, вспоминаешь ее смех. По утрам просыпаясь, ты с неохотой открываешь глаза, потому что прекрасно знаешь, что не увидишь ее рядом на соседней подушке. Ты помнишь ее любимые цветы, чувствуешь запах ее духов. Пытаешься представить как она просыпаясь приоткрывает глаза, щурясь от солнечных лучей, пробивающихся сквозь шторы ее маленькой, уютной спальни. Как она заваривает кофе, и добавляет в него три ложки сахара. Ты сам себе задаешь вопрос какого черта ты