Пролетарский туризм - как зеркало нашей жизни и особая форма

культурной революции.
Забытые имена: Александр Николаевич Де-Лазари.
В 1930 году журнал «На суше и на море» опубликовал статью А. Де-Лазари «Культурная революция и туризм».
Я предполагаю, что автор этой статьи Александр Николаевич Де-Лазари.
Александр Николаевич Де-Лазари родился 12 сентября 1880 года в семье генерала Николая Де-Лазари. У Александра Николаевича был брат Константин - актер императорских театров, виртуоз-гитарист и певец.
Род Де-Лазари уходит корнями в древнюю итальянскую аристократию. Прапрадед А. Н. Де-Лазари ещё в XVIII в. переехал из Италии в Россию, а прадед уже воевал в русской армии в Отечественную войну 1812 г. По сложившейся семейной традиции Де-Лазари никаких источников доходов в России, кроме военной службы, не имели.
После окончания Омского кадетского корпуса А. Н. Де-Лазари поступил в Константиновское артиллерийское училище в Петербурге, которое закончил в 1901 году. Прослужив 6 лет на командных должностях в конной артиллерии, Александр Николаевич поступил в Академию Генерального штаба, где обучался до 1909 года. После её окончания Александр Николаевич некоторое время служил в Генеральном штабе.
С началом Первой мировой войны он был направлен в действующую армию для разведывательной работы. Во время Лодзинской операции (11-25 ноября 1914) Де-Лазари занимал должность начальника разведывательного отдела штаба 2-й армии. Здесь он проявил мужество и храбрость. Так в донесениях командующего 2-й русской армией генерала С. М. Шейдемана было отмечено, что ротмистр Де-Лазари неоднократно совершал рейды в тыл противника, получая ценные сведения и подвергая свою жизнь явной опасности. Своими смелыми действиями он «выручил 2-й сибирский корпус из тяжелого положения, а вместе с тем и весь правый фланг 2-й армии».
В Красную армию А. Н. Де-Лазари вступил 23 февраля 1918 г. Его брат эмигрировал в Польшу. Карьера в Красной армии складывалась у Де-Лазари удачно. В 1918 г. он — начальник оперативного отдела штаба Западного фронта, начальник штаба и помощник военрука Смоленского района, начальник оперативного управления, начальник штаба Западного военного округа. В 1919 г. — начальник штаба и помощник командующего Западно-Сибирским военным округом, в 1920 г. — начальник штаба 3-й трудовой армии Восточного фронта, в 1921-1922 гг. — редактор Военно-исторической комиссии Высшего военного редакционного совета. В 1922—1932 гг. он старший преподаватель кафедры военной истории Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. С 1932 г. его служба проходит в Химических войсках. В 1932-1940 гг. — преподаватель Военной академии химической защиты, в 1940-1941 гг. — профессор Военной академии химической защиты. В 1940 г. ему было присвоено звание генерал-майора. Научная деятельность Александра Николаевича началась ещё тогда, когда он служил в Генштабе императорской армии. Перу А. Н. Де-Лазари принадлежит ряд статей по военным вопросам в военной энциклопедии, вышедшей в 1912 г. После окончания гражданской войны он продолжил научные исследования, что нашло своё отражение в ряде статей в «Большой советской энциклопедии». Александр Николаевич был большим пропагандистом туризма среди курсантов и офицеров РККА. В течение более 20 лет он работал над уникальным капитальным историческим трудом «Синхронистические таблицы событий Первой мировой и Гражданской войн 1914-1922 гг.». Однако этот труд не был издан, в настоящее время его местонахождение неизвестно. 25 июня 1941 он был арестован.
А 13 февраля 1942 года решением ОСО НКВД СССР осужден «как участник антисоветского военного заговора» и расстрелян 23 февраля 1942 года.
«Культурная революция и туризм.
Значение туризма определяется теми лозунгами, под которыми трудящиеся приглашаются вступить в члены добровольной массовой организации, именуемой Обществом пролетарского туризма — ОПТ, а именно:
«Пролетарский туризм — путь к социалистической культуре».
«Хочешь знать свою страну, — будь туристом.
«Без культурных задач путешествие — пустая забава».
«Туризм готовит сознательных и выносливых бойцов».
«Кто не растеряется в снежных горах, тот не струсит и в бою».
«Турист должен быть общественником, — он несет в деревню пролетарские идеи и культуру. Он помогает смычке города с деревней».
«Туризм — лучший отдых».
Как гласит §1 устава общества, ОПТ ставит своей задачей—объединение трудящихся с целью: а) распространения среди трудящихся идей организованного туризма, т.е. самодеятельных путешествий, обеспечивающих культурное использование трудового отдыха и дающих наглядное представление о своей и других странах, способствующих живому общению между народами СССР и международному, воспитывающих художественные навыки и любовь к природе, закаляющих здоровье и характер;
б) придания туризму форм широко организованного общественного движения, что стало вполне возможным лишь после Октябрьской революции, когда приход пролетариата к власти, строительство социализма и повышение материального уровня вызвали в массах могучую тягу к знанию и культуре». При этом особое внимание ОПТ уделяет (§ 2 устава) «элементам военизации туризма с целью содействия обороне СССР», понимая под этой военизацией пропаганду и организацию туризма в Красной армии и внесение военных элементов в туризм. Осуществление этих задач по военизации туризма и организация руководства этим делом возложены на Дома Красной армии с ЦДКА во главе, в лице организованных при них военно-туристских бюро Общества пролетарского туризма.
Если из приведенного выше явствует, что значение туризма вообще и военного туризма в частности учтено центром вполне, то на местах, к сожалению, это значение еще недостаточно учитывается, а иногда и совсем не осознано. Не говоря об интереснейших, но пока что (по условиям способов и времени передвижения к ним) весьма отдаленных местностях нашего Союза, даже такие его районы, которые уже имеют наиболее совершенные пути сообщения (железнодорожные, автомобильные, морские и воздушные), как, например, Кавказ,— не учитывают в полном объеме ни того значения, какое они сами имеют для туризма, ни тех возможностей, какие в развитии туризма для них заложены. Подтверждением этому является, между прочим, тот факт, что во Владикавказе, в этом преддверии к одной из привлекательнейших стран в мире - Кавказу, нет организованности и в вопросах туризма, ни в смысле обеспеченности туристов действительно удобным и дешевым помещением, ни в смысле направления туристов по различным, заранее разработанным маршрутам. В результате вся масса туристов, за весьма малым исключением, идет по «проторенной дорожке», т. е. по Военно-Грузинской дороге, а все прочие маршруты и районы, даже более интересные для туристов и, во всяком случае, более нуждающиеся в них, как например, Дагестан с его двумя столицами—Махач-Кала (настоящая), Буйнакск (бывшая Темир-Хан-Шура) и знаменитая твердыня Шамиля — Гуниб, — туристами почти не посещаются.
Приведем характерный для деятельности местных ОПТ случай. В июне с. г. при Владикавказском ДКА (Дом Красной Армии - прим. Г, Л.). было образовано воентурбюро, председателем которого являлся автор этих строк, и вот мы долго не могли найти местного отделения ОПТ, как не нашли вопросов туризма ни в плане работ Владикавказского горсовета, ни в местной периодической печати.
После долгих поисков удалось разыскать местное ОПТ, помещающееся в горисполкоме в комнате СФК. Интересуюсь как председатель воентурбюро, в чем выразилась деятельность местного ОПТ в разработке маршрутов, я на свой вопрос получил от представителя Владикавказского ОПТ ответ, что ими разработан маршрут Владикавказ—Тифлис—Баку (?). Мне оставалось только улыбнуться и заявить, что эта «Америка» открыта задолго до существования ОПТ. Характерным является и то, что владикавказское ОПТ не считало нужным установить живую и тесную связь с воентурбюро при Владикавказском ДКА, которое является его военной секцией. По крайней мере, попытка, сделанная мною в этом отношении, не привела ни к чему. Между тем, начавшееся уже прошлым летом движение через Владикавказ небольших и массовых туристских групп сигнализирует о том, что и Владикавказ, и Махач-Кала, и Буйнакск и другие подобные им областные центры, через которые идут интереснейшие маршруты, пересекающие главный Кавказский хребет, и между которыми расположен один из важнейших экономических центров Северного Кавказа — Грозный, — должны будут встретиться, как уже встретились прошедшим летом, с большим наплывом туристов, от организованности приема и размещения которых будет зависеть в дальнейшем как само развитие туризма, в этих областях, так и осуществление тех возможностей, которые могут эти области извлечь из туризма. Не упустить эти возможности, не сорвать начавшееся развитие туризма — вот задача, стоящая перед местной общественностью. Для этого в перечисленных выше центрах должны быть немедленно созданы, из наиболее активных местных работников, местные ОПТ, которые и должны развернуть возможно шире работу по организации туризма и установить самую крепкую связь как с центральным ОПТ, так и воентурбюро ОПТ при Центральном и местных Домах Красной армии. Желая придти на помощь местным ОПТ в деле уяснения ими тех ответственных задач, которые перед ними стоят, я позволю себе, для примера, остановиться более подробно на том значении, какое имеет туризм для Кавказа и Кавказ для туризма. В отличие от буржуазного туриста, для которого горы, цветы, камни и т. п. дороже людей, турист-трудящийся, путешествуя и отдыхая среди природы, не проходит мимо местных жителей. Он знакомится с их бытом, трудом, культурой; он подходит к ним, как товарищ, делится советом, распространяет литературу, беседует на ночевке с крестьянином, рыбаком, горцем, приобщая их тем самым к нашей новой пролетарской культуре. Вследствие чрезвычайной пересеченности местности, населяющие его племена, несмотря на долгое и самое близкое соседство, сохранили каждое свой язык, племенные особенности, своеобразный хозяйственный, бытовой, политический уклад жизни, свой особенный моральный кодекс и свою оригинальную идеологию. Пестрота экономики, пестрота способов хозяйствования влекли за собой различные способы существования, житейские навыки, приемы борьбы за жизнь. На Кавказе вы встретите первобытный тип пастуха труднодоступных высокогорных лугов и современного пролетария—текстильщика хлопчатобумажной фабрики имени III Интернационала в Махач-Кала, или запачканного мазутом рабочего нефтяных промыслов в Грозном, или металлиста завода Кавцинка во Владикавказе. В то время как в рабочих центрах имеются сознательные рабочие-горцы, коммунисты, в орлиных гнездах горного Кавказа живут люди, никогда не видавшие колесной дороги, где допотопная арба является образцом высокой техники. При таких условиях неудивительно, что ко времени установления советской власти на Кавказе во многих горных районах классовая борьба только что зарождалась. В настоящее время, после проведения земельной реформы и перехода к коллективным формам социалистического хозяйства, классовое расслоение среди горцев значительно расчистило путь советской культуре, но все же замкнутость, сопротивляемость и прочность закосневших, отсталых общественных и экономических форм являются и в настоящий момент большим тормозом на этом пути.
Из этих традиций самым ужасным, самым варварским пережитком является кровавая месть — эта язва, все еще разъедающая Кавказ. Например, уголовная статистика Дагестана показывает, что свыше 80% всех убийств и ранений объясняется кровавой местью. Очень часты случаи, когда за убийство крупного кулака его сородичи — голодающие безземельные бедняки, беззастенчиво им эксплуатировавшиеся и его ненавидевшие — мстят роду убийцы, убивая таких же бедняков, как они сами.
Вторым тормозом на пути советской культуры является религиозный фанатизм.
Шариат (магометанское экономическое право) определяет не только отношение к богу и церкви, но и все человеческие взаимоотношения, вплоть до повседневных мелочей.
Пребывание под игом самодержавной России еще более изолировало горцев от прочего мира, усугубило национальный и религиозный фанатизм. Сейчас, после четырехлетней гражданской борьбы, восьмилетней партийной работы и советского строительства на Кавказе, идеология фанатика-горца намного изменилась, но все же необходима упорная экономическая и культурная работа, чтобы среди горских народностей изжить окончательно религиозный дурман. Необходимо помнить, что данный период, период напряженного социалистического строительства, переустройства сельского хозяйства и перевода его на социалистические индустриальные рельсы, период полной ликвидации кулака в деревне как класса, отличается особенно напряженным сопротивлением капиталистических элементов. Эти элементы стремятся увлечь за собой основную массу крестьянства вообще и наиболее отсталых горских народностей в частности. Необходима большая организованная культурная работа по разъяснению массам сущности и значения всей происходящей перестройки. Вот в этой-то культурной работе должен видное место занять пролетарский туризм. В этом его культурное значение как для нагорных областей Северного Кавказа, так и для всех культурно отсталых окраин нашего Союза. Быть общественником, нести в деревню пролетарские идеи и культуру, помогать смычке города с деревней — вот задача туриста-пролетария. Опыт двух военизированных горных походов рабочей молодежи, проделанный прошедшим летом в Осетии и в Кабардино-Балкарской автономной области, с достаточной убедительностью показал культурное значение этих походов для данных областей, так и военизирующее значение для участников их. Естественно, что еще большее значение приобретают для рабочей молодежи этих областей туристские путешествия в пролетарские центры. Экономическое значение туризма для Северного Кавказа заключается в том, что развитие туризма вообще в данной области или крае является своего рода экспортной ценностью в виде тех впечатлений, знаний, которые всякий турист увозит с собой, оставляя за это взамен в крае культурные и материальные ценности, усиливая тем самым темп социалистического строительства и увеличивая оборот местных средств. Но это возможно при обязательном условии предоставления туристам максимума удобств, забот и внимания, чем, к сожалению, мы похвастаться не можем. Наоборот, наши туристы зачастую встречают к себе такое отношение, что не только сами закаиваются ездить, но и других разубеждают.
Автор этих строк знает случай, когда прибывшая во Владикавказ экскурсия ленинградских рабочих текстильщиков в количестве 35 человек должна была провести ночь после довольно длительного переезда по железной дороге и накануне выхода в горы в такой маленькой комнате, что многие из экскурсантов, лежа на голом полу, не могли даже вытянуть ног. В другой раз автор этих строк был свидетелем такого случая: на перегоне Гуниб-Буйнакск, при посадке в автобус на станции Хаджал-Махи трех пассажиров, за отсутствием мест, запрятали в багажник, и мне самому приходилось на каждой остановке очищать несчастных от пыли и приводить их в чувство.
Подобное отношение к путешествующим гражданам СССР говорит о том, что ни администрация автотранспорта, ни местные власти вопросам туризма не уделяют достаточного внимания. Они не понимают ни значения туризма, ни тех возможностей, какие он несет краю. Какое же значение мы, туристы, придаем Кавказу?
Не говоря уже о политико-культурном значении, Кавказ интересен и с военно-исторической точки зрения, особенно Дагестан, где такие места, как «Долина смерти», «Араканское ущелье», должны постоянно напоминать каждому трудящемуся, что без знания тактики горной войны и ее особенностей неминуемы такие кровавые ненужные жертвы Красной армии, как гибель Араканского отряда.
Кавказ — прекрасный объект для изучения условий боевых действий в горах, что для трудящихся нашего Союза, большинство которых живет на равнинах, крайне необходимо. Кавказ важен со стратегической точки зрения как один из возможных театров будущей войны. Мы не должны забывать о том, что капиталисты мечтают о Баку и Грозном, от которых до возможных баз враждебного нам воздушного флота всего лишь три летных часа пути. Если на примере Кавказа мы попытались показать, какие культурные возможности несет с собою пролетарский туризм для этой окраины Советского Союза, то нетрудно видеть, что все сказанное выше будет справедливо и для других пограничных областей нашего необъятного Союза. Все они, по сравнению с нашими пролетарскими центрами, являются в большей или меньшей степени культурно отсталыми и нуждаются в большой работе по скорейшему приобщению населения в советской культуре, проводниками которой должны стать все члены ОПТ, несущие в массы лозунг: «Пролетарский туризм - путь к социалистической культуре».
В том же 1930 году была опубликована еще одна статья Александра Николаевича
Де-Лазари «Одна из задач туризма», в которой автор продолжает тему первой статьи - военизации пролетарского туризма:
«Из различных форм нашего культурного строительства, которое требует настойчивой увязки всех форм советского строительства с вопросами обороны страны, иначе говоря, военизации их, - пролетарский туризм имеет ту особенность, что в нем самом заложены элементы военизации. Пролетарский туризм сам имеет военизирующее значение.
Одним из таких способов рационального использования туризма является составление новых маршрутов, исправление существующих топографических карт.
Сотни и тысячи туристов, достаточно квалифицированных в этом отношении, из которых многие, будучи командирами РККА и весьма хорошо знакомыми с производством различного вида съемок местности и рекогносцировок, могут во время своих туристских экскурсий быть привлечены (в добровольном порядке, конечно) к этой работе, тем более, что, не составляя для них особого труда, работа их принесет делу картографии, а вместе с тем и делу обороны страны, огромную пользу. Едва ли нужно доказывать, какое значение в военном деле имеет правильная современная карта и к каким тяжелым последствиям в бою приводит пользование неправильными картами. Между тем, карты и планы, предназначенные служить для тех или иных целей, с течением времени делаются устарелыми: существующие леса частью вырубаются, зато появляются новые лесные площади, меняются размеры и характер населенных пунктов, появляются новые дороги и т. д. Особенно крупные изменения местности за последнее время вызывались расселением на хутора. В настоящее время развитие колхозов, рост индустриализации, электрификации, железнодорожного строительства и сооружение каналов вызывает особенно быстрые изменения характера местных предметов. Появляются новые фабрики и заводы, электростанции, новые железные дороги и водные пути, шоссе и мосты; исчезают болота и деревни, сокращаются лесные площади, увеличиваются запашка и луга; реки местами мелеют, местами углубляются и расширяются. При этих условиях никакая карта не может быть точным отображением местности. (Опыт показывает, что иногда военно-топографическая съемка при проверке планшета через 3-4 месяца после начала работы уже не отвечает действительности). Если же учесть, что издание планов и карт вследствие чисто технических условий не может идти одновременно со съемкой, то станет совершенно ясным, что к моменту своего издания карты и планы оказываются уже несколько устаревшими. Это обстоятельство обязывает непрерывно вносить исправления в существующие карты и планы. В этом отношении огромную помощь может оказать пролетарский туризм. Заранее можно предвидеть, что найдутся возражения: «да я не умею чертить» или «я не умею рисовать». Таких лиц мы отсылаем к историческому документу из эпохи гражданской войны, именно 1918 г., когда чехословаки брали Симбирск (ныне Ульяновск): кроки подступа к Симбирску от ст. Брядино, сделанные телеграфным чиновником ст. Нурлат, помогли командиру чехословацкого отряда полковнику Степанову взять Симбирск, о чем Степанов пишет в своей статье: «Симбирская операция». Едва ли с точки зрения уменья «чертить» или «рисовать» эта работа телеграфного чиновника может кого-нибудь удовлетворить. Но дело не в художественном оформлении, чертежной точности или тщательности исполнения, а в своевременности и схематичности изображения, которые так ценны бывают в боевой обстановке. Если подобный чертеж не квалифицированного в военном отношении человека сыграл такую существенную роль, то тем большее значение могут, и будут иметь подобные работы лиц, знакомых с элементарными правилами и приемами исправления карт и составления маршрутов. С этой целью нам представляется полезным в кратких словах на страницах этого журнала познакомить читателей с необходимыми правилами и приемами по составлению маршрутов и исправлению карт.
Маршрутная съемка. Маршрутом называется путь, по которому предстоит передвигаться.
Для того чтобы можно было составить все соображения для походного движения и руководить самим передвижением, нужно произвести разведку пути, или, как говорят, произвести маршрутную съемку. Разведка сведется к составлению кроки пути и легенды.
По имеющейся карте составляется скелет. Пополнение его на местности производится по правилам планомерной съемки («Полевые рекогносцировки», Пособие для штабных работников, ГИЗ, 1928, стр. 2.). Главное требование, предъявляемое к маршрутной съемке,— это возможность ориентировки по ней днем и ночью. Особое внимание разведчик должен обратить на нанесение ориентиров, т. е. хорошо заметных местных предметов. Съемке надлежит как самая дорога, по которой движется съемщик, так и местность по сторонам дороги, поскольку она будет видна съемщику.
Приемы и способы съемки остаются те же, что и при глазомерной съемке (А. Казачков, Военная топография, ГИЗ, 1927, стр. 301). Большую помощь в этом отношении может оказать скелет карты. Если же нет карты, то нужно чаще поверять ориентировку съемки по компасу, делая это весьма внимательно, учитывая возможность неправильных показаний от присутствия вблизи железа, в виде перочинного ножа на папке или железных рельсов, мостов, столбов и т. п. на местности. Порядок производства съемки, как и при глазомерной съемке, состоит в работе на станциях (остановках) и в переходе от станции к станции. Станциями будут все резкие повороты дороги. Желательно, чтобы на них находились какие-нибудь видимые издалека ориентиры, на которых можно хорошо визировать. Остановками же будут все точки предметов, расположенные около дороги, и основания перпендикуляров различных направлений на предметы, находящиеся в стороне от дороги. Масштаб, в котором обыкновенно делается маршрутная съемка, берется 1 : 20000 до 1 : 50000. Путь захватывается на величину одного перехода, от ночлега до ночлега. При съемке местности по обе стороны от дороги ширина полосы съемки будут зависеть от характера местности. Закрытая местность даст узкую полосу съемки, на открытой же полоса будет шире. Все отходящие в сторону от главного пути дороги должны быть отмечены, и при этом, чтобы пользующийся этой съемкою легко мог определить путь своего движения, желательно на всех разветвлениях дорог иметь ориентиры. Если бы их не оказывалось на местности, то съемщик должен их создавать и соответствующим образом отмечать на съемке (на полях ее). При съемке маршрута следует обращать внимание на все то, что может оказывать влияние на равномерность движения и на скорость этого движения. Относительно всех встречающихся по пути теснин: мостов, гатей, просек, проходов среди рельефа, когда нельзя двигаться по сторонам пути, обязательно указывается ширина этих проходов. Эти сведения выражаются в шагах. Все переправы очень внимательно обследуются и указывается прочность их перехода и настилки. В случае их неисправности указываются материалы, при помощи которых могут быть сделаны исправления или усиления этих мостов.
Рельеф местности выражается постольку, поскольку он может оказывать влияние на успешность передвижения. Поэтому указываются подъемы и спуски самой дороги, могущие представить затруднения движению. Выемки и насыпи дороги отмечаются, так как они играют роль теснин. Внешний вид съемки будет таков: подробно снятая полоса плана, разной ширины в разных местах, зигзагами идущая, в зависимости от поворотов, без всякой рамки, с ориентирами в перспективном виде по сторонам на полях и с текстом легенды в стороне; масштаб и стрелка СЮ; соответствующие надписи.
Попутно с нанесением чертежа съемки ведется запись сведений в легенду.
Содержание легенды для маршрутной съемки складывается из следующих сведений:
1) ширина дороги в различных участках ее; 2) грунт дороги, влияние на него времен года и погоды; 3) характер местности по сторонам дороги для определения движения по ней повозок; 4) трудность подъемов и спусков дороги; 5) мосты и другие переправы; их состояние, материал и степень пригодности для передвижения того или иного вида транспорта; характер работ по исправлению или усилению их системы; место и количество потребного для этого материала; 6) неудобные места для движения; как их обойти или как исправить; теснины, гати, переходы через болота и их состояние;
7) места воды и ее количество и качество для питья; 8) характер встречающихся селений, их пригодность для расквартирования; количество запасов продовольствия, фуража, топлива. Очень часто маршрутная съемка делается по заметкам в записной книжке.
Способ составления абриса остается полностью тот же, что указан выше».
В 2001 году в журнале «Русский дом» была опубликована статья Андрея Викторовича Сабурова «Последняя институтка»:
«В Москве, недалеко от метро «Таганская», живет Долли Александровна Де-Лазари, несмотря на свои 96 лет сохранившая изумительную память и острый ум. Она, по всей видимости, последняя из живущих поныне бывших учащихся Института благородных девиц царской России. Род Де-Лазари действительно благородный, аристократических итальянских кровей. Прапрадед Долли Александровны переехал из Италии в Россию в XVIII веке, а прадед уже воевал за Россию в Отечественную войну 1812 года. Военным был и ее отец - полковник царской армии Александр Николаевич Де-Лазари. Сама Долли Александровна появилась на свет Божий в 1904 году. - Я родилась недоношенной, семи месяцев, - вспоминает Долли Александровна. - И потому была очень крохотной. Когда моя мама принесла меня домой, моя тетя удивленно воскликнула: «Это же не человек, а какая-то куколка!» Так меня и прозвали - Долли (по-английски), хотя крестили Александрой. Жило семейство Де-Лазари небогато. Отец имел квартиру в Гатчине и получал жалованье на военной службе, не имея побочных средств к существованию. Когда подошло время, и Долли, и ее младшую сестру Ниночку отдали в Петербургский институт благородных девиц ордена Святой Екатерины. Они были уже третьим поколением девочек и девушек семейства Де-Лазари, воспитывавшихся в этом институте.
Дело в том, что в свое время Институт благородных девиц - его звали Екатерининским - был создан на деньги племянницы князя Потемкина Браницкой. При поступлении в него большим преимуществом пользовались те девицы благородных фамилий, которые были связаны родственными узами с Потемкиными и Браницкими: Голицыны, Вяземские, Энгельгардты, Де-Лазари... Именно девушки этих семейств содержались на деньги из Фонда Браницкой, созданного специально для финансирования института. И, представьте себе, за почти вековую историю Екатерининского института этот капитал не истощился. А ведь стоимость обучения в год одной институтки обходилась 600 рублей золотом. Кроме того после окончания института каждая выпускница получала из Фонда Браницкой 2 тысячи целковых на приданое. Институт располагался в великолепном здании на Фонтанке. Когда сюда привозили «подготовишек», двери за ними захлопывались и они начинали привыкать жить здесь в режиме интерната. Дважды в неделю институткам разрешали видеться с родителями, но без выезда из института. Домой девочек отпускали лишь на каникулы - рождественские, пасхальные и летние. Когда грянула война 1914 года, весь институт охватила волна патриотизма. Институтки демонстративно перестали посещать уроки немецкого языка. Все девушки кинулись вязать для солдатиков носки, шарфы, варежки, кисеты для махорки и отсылали посылки на фронт. Отец, полковник Александр Де-Лазари, написал заявление на фронт в первый же день войны.
Мама, Евгения Иосифовна, изумительной красоты полячка, записалась в сестры милосердия, когда вдовствующая императрица Мария Федоровна обустроила в своем гатчинском дворце госпиталь для раненых. Нужно сказать, что туда же пошли сестрами почти все знатные гатчинские дамы.
- Сказать, что мы были преданы монархии до мозга костей, было бы не совсем верно. Мы были преданы России и самозабвенно любили свою Родину. Да, мы ежедневно молились за здравствующих членов царской фамилии и за почивших императоров. И в то же время мы ощущали себя жуткими демократками. Революция оборвала институток на половине образования. В России, по меткому выражению Ивана Бунина, начинались «окаянные» дни. В эти дни часть однокашниц Долли вместе со своими родителями, бежала в Европу (как, например, княгини сестры Шаховские). Многие из оставшихся были репрессированы, как Нина Энгельгардт, которая провела в лагерях 26 лет, где познакомилась с гениальным ученым Александром Чижевским и, по освобождении, вышла за него замуж. 23 февраля 1918 года отец Долли вступил во вновь создаваемую Красную армию, которой позарез в то время не хватало военных специалистов. Он сказал жене и дочкам: «Девочки, эта власть пришла всерьез и надолго. Идите за ней и не колеблитесь. И выбросьте из ваших голов романтизм Белой гвардии». Трудно сказать, что двигало в этот момент Александром Де-Лазари: желание обезопасить семью от неминуемых репрессий или искреннее желание послужить новой власти. Таким образом, бывший полковник царской армии стал начальником штаба западного фронта Красной армии в Смоленске, а затем вместе с семьей переехал в Москву. Здесь Долли поступила на работу - сначала корректором в типографию, а затем - секретарем-референтом к академику Колли. Знавала многих знаменитостей. Ее знакомили с Осипом Мандельштамом, который искал себе машинистку. Но стихи молодого поэта показались Долли бредом, и она отказалась. В 30-х годах Долли стала заведующей экспериментально-сценической лабораторией МХАТа. Достаток, интересная работа, любимый муж... Знаменитый музыкант Вадим Борисовский, внук известного российского водочника Смирнова. Борисовского называли «альтист всея Руси». Но семейному счастью мешала острая тревога за родителей. Отца, к тому времени уже генерала Красной армии, пять раз арестовывали по самым невероятным обвинениям. Советская власть так и не могла простить Александру Де-Лазари его происхождение. Последний раз он оказался арестован на третий день войны по подложному обвинению как итальянский шпион и расстрелян в 42-м. Моя мамочка была арестована вслед за отцом и выслана в Красноярский край, в самую глушь, за 30 километров от железной дороги, где можно было зарабатывать только валкой леса. Так как мама была очень верующим человеком, она это восприняла как свой крест, который она должна донести до конца. Выжила мама только благодаря тому, что я имела возможность высылать ей деньги. Освободилась она уже после войны с подорванным здоровьем и умерла в 1949 году. Казалось, репрессии власти по отношению к родителям уже обошли стороной и Долли. Но в начале 45-го ее увольняют из МХАТа.
- Как мне объяснили по секрету, боялись, что я, как дочь врага народа, взорву правительственную ложу».
Продолжение во второй части.