Давай по рюмочке, подружка за то «раньше»! За платье, что носилось не всегда, За новенькие лодочки из замши, Что как зеницу ока берегла. За то, что не могли себе позволить Икорки красненькой и кофе по утрам, Лишь ноги в гастрономе намозолить, Чтоб выстоять сосисок килограмм. За тюбик перламутровой помады И батник, что сожрал, как зверь, аванс. Натужные и хитрые шарады, Что жизнь преподносила, словно шанс. Прекрасными стрекозами порхая Скрывать все трудности и выглядеть на «пять». Давай с тобой мы выпьем, дорогая! Нам больше нечего, по моему, терять. Давай за то, что с лёгкостью вернуться Мы согласились бы в то время, хоть сейчас, Чтоб в молодость, как раньше окунуться, Где платьице храни
„Моя мать умерла прежде, чем я добился успеха. Помню, мне было лет десять. Наша квартира на верхнем этаже. Дико холодно. Снизу, из проулка, меня окликают друзья, зовут прошвырнуться по улицам. А мать меня не пускает. Я страшно злился и орал на нее без умолку. Она сносила мои упреки. И тем самым спасла мне жизнь. Понимаете, всех тех ребят, которые тогда звали меня гулять, уже нет на свете. Она хотела, чтобы я не шлялся по улицам допоздна, а делал уроки. И именно благодаря этому я теперь сижу здесь и разговариваю с вами. Все очень просто, верно? Но мы так забывчивы…“ — Аль Пачино