Безумные игры. Припомнилась игра, которую часто предлагают воспитатели в детском саду. В центре помещения выставляются стулья, сиденьями к играющим; дети бегают вокруг них, чтобы по сигналу быстро занять ближайшее место. Стульев на один меньше, чем игроков. Когда первый останется без места, он выбывает из игры вместе со стулом и так до конца. Помните? Это старая игра, которая мне никогда не нравилась. Дети не могут критично подойти к ситуации, взрослый сказал, значит надо... И мы играли, визжа и толкаясь, садясь на колени друг другу или вдвоем на один стул, но нам говорили, что местом делиться нельзя. Прошло много лет. Случился развал СССР и всего, что казалось незыблимым и надежным,
В жару не пейте даже морс,
Не говоря уже о "Старке".
Ведь можно рухнуть и в навоз,
Пардон, когда вы в зоопарке.
Попал в подобный переплёт
Мой друг однажды знойным летом.
Весь перепачкался, как чёрт.
И захрапел ещё при этом.
Пришлось дружка тащить домой,
Взвалив на плечи через силу.
А у ворот охранник: "Стой!
Кто разрешил забрать гориллу?"
Я распинался целый час,
Чтобы разжалобить охрану.
Но повторял он в сотый раз:
"Верните в клетку обезьяну!"
Охранник, явно, не святой.
Наверняка, сам принял "дозу".
Он за объект болел душой.
И разглядел во мне угрозу.
Директор спас, хвала ему!
Он знал в лицо всех подопечных.
Не повторяйте, вас прошу,
Поступков глупых и беспечных.
Осенняя рапсодия. Осенняя рапсодия дождя Звучала в эту полночь на весь город. Сентябрь в роли юного вождя Воспет был в ней и самый первый холод Накидкой его плечи покрывал. Дождь пел сквозь слезы, не взымая платы. И ветер так ему рукоплескал, Что каждый лист стремился стать крылатым. Но сколько не сменилось бы ветров, Листву в начале осени кружащих, Со старых улиц пропадет покров. Как тать, что обворует ночью спящих, Бродяга ветер графу-сентябрю Провоет о своей нелегкой доле И не отнимет тот у татя волю, Спустив казну "на ветер" по рублю. А дождь-певец, привыкший горевать, Уронит ноты о земь с поднебесья. "Цареву милость лишь царям понять" - Проплачет он в своей печальной песне. (Вышемирск
Подари мне ромашки. Подари мне ромашки, те, какие я помню из детства на сатине и ситце, что вешали мы на окошки занавесками в лето. Как же часто его покупали для хозяек во время застоя! Это было бы лучшим подарком, как нежданно-большое наследство, в память добрую дней безмятежных. Та эпоха наивно-простая, как ромашки - то белым, то синим, что в печной- деревянной России, не вернется уже ни на йоту. Жаль, но если бы мы попросили обменять "европейские блага" на привычное-дешевое нечто... Без компьютеров были б, конечно, и без сотовых все б успевали. Сколько сил, сколько жизни давали бесконечные тихие будни! Похоть - злейшее из орудий и нас похотью глаз быстро "взяли". Блага нам захотелось
Дворец солнца. Ранним утром туман занял город, как пушистый ангорский кот - хозяйскую подушку. Мороз крепчал. Трубы котельных, подобно спящим драконам, выдыхали клубы розового и сиренево-серого дыма. В небе над церковью повисло единственное облако в виде огромного светлого серафима, обращенного ликом на север. Видимость с каждым часом становилась все хуже. Дом цвета песчаника с колоннами и арками, и множеством окон излучал свет мощно и мягко, так, что плотный воздух светился золотой пылью, создавая впечатление чего-то фантастического. Он один, казался невесомым, наполненным радостью и торжеством. Все остальные постройки в пастельно-размытых тонах напоминали декорации. Пространство слилось