ЗАЯЧЬЯ ДУША.

✍🏻 Татьяна Викторова, блог "Ясный день".
- И что же ты такой пугливый, от каждого шороха вздрагиваешь, видно, и тебе досталось... за что только лихо на нас свалилось?!...
Анна Тимофеевна укрывает одеялом внука, подтыкая его со всех сторон, чтобы «не дуло», гладит Мишу по голове, шепчет какие-то слова, то ли сказку на ночь, то ли молитву. Но от этих слов Мише становится спокойно, и он засыпает.
Анна Тимофеевна, тяжело вздыхая и пустив слезу, ложится на свою пышную кровать, проваливаясь в мягкое облако перины и вскоре тоже засыпает.
И вот уж который раз так было: проснется, хватится, а Миша мокрый.
– Ах ты ж лихоманка, опять проспала.. – злится она на саму себя. И уж на ночь ничем не поила мальчонку, заранее спросила, не хочет ли.., бывало, и ночью поднимала, чтобы не прокараулить, а утром – глядь, а он уже мокрый. А ведь в школу мальчонка ходит, а как прознают, насмехаться станут.
Миша в первый класс нынче пошел, как раз от бабушки и пошел. Он вообще у нее полгода назад оказался, как осиротел. И такой-то он пугливый, вздрагивает от каждого шороха. Корову увидит – плачет, от гусей убегает, прячется за бабушку.
- Да чего ты пугаешься, мы его палкой вот, палкой, - баба Аня замахнулась палкой на соседского гусака, отгоняя его. – Ох, и боязливый ты, - успокаивая внука, сказала она.
Выйдет утром, проводит до угла, курточку на нем поправит и скажет:
- Ну иди, Миша, дальше сам, тут рядышком, школа на той улице.
- А собаки? – спрашивает Миша.
- Так привязаны все, нет на нашей улице собак.
- А гуси?
– И гусей дальше нет.
- А если бык?
- Дома вся скотинка, холодно нынче, не выпускают.
- Ну тогда постой тут, а я пойду, а ты смотри, - просит мальчик.
И стоит она так, провожая взглядом внука.
Вот у ворот с утра пораньше две кумушки собрались, с хозяйством управились, остановились зацепились друг за друга разговором.
- Это Нюры вроде мальчонка в школу пошел.
- Он самый, - соглашается соседка, - ох и горюшко Нюре, дочку-то мужик укокошил, пропала Тамара, а ведь такая молодая, не повезло, хуже зверя был, а никто и не знал…. В городе жили, за глазами.
- А кто же узнает, если бы она хоть матери сказала…. А внука Нюра к себе забрала… а мальчонка-то пугливый, вон как шею в плечи втянул, озирается по сторонам, видно еще привыкнуть не может.
- Ну так поживи с таким извергом… ох, жалко Нюру… да и пацан перепуганный, ну чисто заяц… одним словом – заячья душа.
А Миша тем временем уже к школе подошел – это он уже второй раз так самостоятельно пришел, а то ведь бабушка его провожала, хотя давно все дети сами в школу бегут, тут рядом, да и нет никакой опасности.
Внука она забрала, когда младшую дочку Тамару ее мужик на тот свет отправил и осиротил собственного сына. Мужика посадили, а внука Анна Тимофеевна забрала к себе.
Можно было к старшей сестре отправить, она на Урале живет, как ухали с мужем по распределению, так и остались там. Двое детей у них, сами работают – просили они Мишу, как говорится, «до кучи». Но Анна, подумав, решила оставить у себя. Там ведь семья, работа, а Миша испуганный, за ним присматривать надо, вот и оставила сироту.
Чтобы от «мокроты» по ночам вылечить, да от испуга, водила она его к старой бабушке Матрене, ее в райцентре все знаю, лечит она. Анна Тимофеевна не знает таких тонкостей, она ведь и по годам еще молода, это просто горе ее подкосило, седины да морщин добавило, а так-то она еще в силе и внука вырастить.
И сгорбленная Матрена выливала воск над мальчишкой, приговаривала что-то – Миша слов разобрать не мог, но сидел смирно, не зная таинства самого обряда.
Анна Тимофеевна надеялась, что поможет, но испуг так и остался. Правда, со временем, по ночам сухим уже был. Утром Нюра руку на постель – сухо, ну и слава Богу.
С годами Миша привык, хоть и остался таким же неуверенным, будто чем-то напуганным. Сидит за партой смирно, боится по сторонам посмотреть, учитель вызовет – тоже боится. Память у него не очень, да и учится неважно. Ну и то ладно, где тройка, где и четверка проскочит, все же чему-то научат.
Друзей у него нет, разве что Петя – одноклассник, он на той же улице живет, такой же мальчишка тихий, вот с ним и подружился.
На физкультуре тоже слабенький, и учитель Павел Иванович сначала подгонял, а потом, узнав горькую историю Миши, опеку над ним взял – подбадривал, задания отдельные давал, больше времени уделял, занимался с ним. И вот уже на перекладине болтается Миша, вцепился слабыми руками, а Павел Иванович рядом стоит – подстраховывает.
- Ну, Михаил, держись, хотя бы так повиси, а вообще заниматься надо.
Миша обессиленно разжал руки. - А как – заниматься?
- Научу, будешь ты сильным и смелым, - пообещал Павел Иванович.
Миша давно знает, что у него «заячья душа», - так соседка ему вслед сказала – поэтому услышав про смелость, глаза у него загорелись.
Павел Иванович все больше нагружал упражнениями, подсказывал, как в волейбол играть, как кросс сдавать, и вот Миша уже и подтянулся.
К старшим классам выровнялся мальчишка, хоть и остался таким же робким. Смотрит часто туда, где за второй партой Дина Галиулина сидит – щуплая девочка с черными косами. Светловолосый Миша смотрит на нее теперь как на чудо, а она и не знает. И, наверное, не узнала бы никогда, боязливый мальчишка-то.