В аптеку, где я стояла в очереди, зашла женщина с мальчиком лет 5-ти. Обычная женщина, только цвет лица у неё был странный - бледно-зелёный.
Они встали последними и через некоторое время о чём-то тихо, но горячо заспорили.
В конце концов женщина, продолжая спор, повысила голос:
- Почему нас должны пропускать? Вдруг ещё кто-то отравился? Мы здесь не одни. Все стоят, и мы постоим.
Тут она, охнув, схватилась за живот. А мальчик ответил матери:
- Так надо правильно попросить! Вот я сейчас...
С этими словами сие чудо вышло на середину зала, театрально прокашлялось и громко объявило: "Внимание, внимание!" Убедившись, что на него все смотрят, мальчик ПОКЛОНИЛСЯ В ПОЯС и завёл:
- Девицы-красавицы,
100 ШАГОВ
— Сынок, а тут за квартиру можно заплатить?
— Угу, — ответил охранник, даже не повернув головы к посетителю.
— А где, сынок, подскажи, а то тут я впервой.
— У окошка,- раздраженно ответил охранник.
— Ты бы мне пальцем показал, а то я без очков плохо вижу.
Охранник, не поворачиваясь, просто махнул рукой в сторону кассовых окошек.
— Там.
Дед в растерянности стоял и не мог понять, куда именно ему идти.
Охранник повернул голову к посетителю, смерил взглядом и презрительно кивнул:
— Вот ты чего встал, неужели не видно, вон окошки, там и плати.
— Ты не серчай, сынок, я же думал что у вас тут порядок какой есть, а теперь понятно, что в любом окошке могу заплатить.
Дед медленно пош
Уже не вою я по волчьи,
Как обезумевшая мать
Я научилась плакать молча
И боль свою от всех скрывать
Могу спокойною казаться
Хоть сердце и душа горят
Я научилась улыбаться,
Когда о сыне говорят
Тоска за мною повсеместно
(Сочувствия я не прошу)
Лишь Богу одному известно,
Какую боль в себе ношу (Татьяна Еремина)
Жил на свете один пожилой башкир.
У него была жена-башкирка и три дочери. Тоже башкирки. Звали их Зейнаб, Фаузия и Альфия. Такая была башкирская семья. Жили они в Уфе, а в деревне под Уфой жили их бабушки и один дедушка. Второй на войне погиб совсем молодым. И была у них масса дядей, тетей, двоюродных братьев и сестёр. Большая такая семья. Это давно было.
Этот Равиль хотел выдать дочерей замуж только за башкир. Исключительно! Прямо как какой-то националист. И дома были традиции: пекли вак-бэлиш, эчпочмак, жарили на праздник гуся, собирались всей роднёй и говорили на башкирском языке. И отец превозносил свой гордый народ всегда. Хвалил и гордился.
Так что младшая дочь, Аля, ужасно бояла